Потанцуй со мной

      Стоял тихий погожий вечер, делать, было нечего, поэтому каждый развлекал себя как мог в ожидании ужина. Миккель и занимался собственно этим самым ужином, Рейнир пытался помочь, Сигрюн отвлекала, то есть, конечно, развлекала разговорами о том о сём.       Туури была в так называемом «кабинете», Лалли был рядом, Эмиль тоже не упустил случая пообщаться с Торбьёрном и Сив.       Радиосвязь ловила неожиданно хорошо, и, закончив отчитываться старшим, Туури решила поискать какую-нибудь новостную волну. Радио шипело, плевалось и выдавало прочие невообразимые звуки, а потом из него полились звуки фортепиано. Темп был неспешный, мелодия — приятной. — Оставь! — вскрикнул Эмиль.       Туури взрогнула и недоуменно посмотрела на него. — Оставь, пожалуйста! — уже более мягко попросил он. — Ну, как хочешь… По мне так скучно, уснуть можно. Правда, Лалли?       Мальчишка помедлил, затем покачал головой в знак несогласия. — Ну ладно, ваша взяла. Хотя зачем это? — Я в детстве занимался танцами с частным преподавателем… — И конечно, преуспел? — не преминула съязвить Туури. — Конечно! — Эмиль пропустил шпильку мимо ушей. — Хочешь, тебя тоже научу? — Хочу!       Эмиль поднялся, заложил левую руку за спину, а правую протянул открытой ладонью к девушке. — Не соблаговолите ли вы принять моё прилашение на танец? — Соблаговолю! — хихикнула Туури, также поднимаясь. — Это несложно. Клади левую руку мне на плечо, правую давай мне. Двигаемся на три счёта: на счёт «раз» — большой шаг вперед правой ногой, на «два» — левую ногу приставляем, на три — наша нога на месте. Слушай музыку. Двигаемся! И…раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…Ай! На ноги не наступа… — Это всё ты! — парировала Туури. —Ладно, давай еще раз.       Со второго раза получилось чуть лучше, однако опять не обошлось без сбоя в счете и оттоптанных ног.       Лалли наблюдал за ними из-под полуприкрытых век. — Ну вот, почти хорошо, — похвалил Эмиль. Туури улыбнулась и хотела что-то ответить, когда в "кабинет" заглянул Рейнир. — Пойдемте ужинать! Ой, как у вас тут весело. — Эмиль учит меня танцевать... — Вальс, — уточнил Эмиль. — Да, — важно подтвердила Тури. — И это совсем несложно. Хочешь, я тебя тоже научу? — И не дожидаясь ответа, потащила Рейнира в смежную комнатку, благо, музыка там тоже была слышна. — Лалли, — в дверях она обернулась к кузену и что-то сказала ему на родном языке. — Ему бы тоже не помешало. Эмиль, позаботишься о нём? — Конечно! — автоматом ответил Эмиль. — Что? Как?! Я же не смогу ему объяснить! Хотя… — Лалли! — позвал он. — Кошачьи глаза обратились на него. — Хочешь тоже? — Он протянул руки мальчишке, однако тот, игнорируя их, поднялся, сам положил левую руку на плечо шведу и вопросительно взглянул на него. — Ах да, ты же наблюдал за нами, — кивнул он. Эмилю лишь осталось положить руку мальчишку на талию и прижать к себе.       Лалли напрягся. — Понял, понял, — сказал Эмиль и расслабил руку, позволяя Лалли самому определить границу личного пространства.       Тот немного отодвинулся, прикрыл глаза и прислушался. Мелодия стала более медленной, тягучей и словно завораживала. И Эмиль вдруг уловил нечто, доселе ему неведомое. Он мог бы назвать это магией, если бы в магию верил. Но пока он просто не мог найти объяснения тому, что они словно плыли в этой мелодии, на удивление плавно и слаженно. Торопиться было некуда, время словно исчезло, как и остальной мир. Никаких сбоев счета, никаких оттоптанных ног. Только они и мелодия. Тонкие прохладные пальцы Лалли заметно потеплели, и когда Эмиль прижал мальчишку к себе немного сильнее, тот уже не сопротивлялся. Его глаза были по-прежнему закрыты, но он тоже внимал, и узкие стопы двигались в такт музыке. У Эмиля в животе слово бы бабочки запорхали и двинулись к груди, в которой защемило от нежности. Нарушая правила, он переплел их пальцы, а когда мальчишка уткнулся в его волосы, лишь шумно выдохнул.       Мелодия затихла, а они стояли всё так же, прижавшись друг к другу. Эмиль слушал стук сердца Лалли, и другой мелодии ему уже не нужно было.       После паузы заиграло что-то бодрое, оба очнулись от чар, расцепили руки и не сговаривась, поспешили к выходу. — Туури, спроси у Лалли, как ему?       Она залопотала на своем языке, и Лалли ей ответил. — Он говорит, что это было странно… — Эй, вы ужинать идёте? — … но приятно, — закончила она. — Да, капитан, уже идём! — Странно неприятно? — переспросил Эмиль, но его заглушил голос норвежки: — Быстрее, а то мы съедим эту гадость без вас! ***       Эмиль ел без особого энутзиазма. Сказанное финкой не выходило у него из головы. Лалли не выказал неприязни в процессе, однако вдруг Эмилю всё это показалось? Дернуло же его спросить… Теперь страдала его гордость, и в придачу терзала мнительность. Проглотив последнюю ложку варева, он сдержанно поблагодарил, пошёл обратно в трейлер и задумчиво сел на койку.       С улицы были слышны голоса: это Туури оживленно делилась новым опытом, а Рейнир её поддерживал.       Эмиль опять вернулся к своим размышлениям. Что такое произошло тогда с ним? Или с ними? (Что бы ни произошло, Эмиль ловил себя на том, что отчаянно хотел повторения.) Но почему тогда это «странно неприятно»? Или он ослышался? Или нет? Или…       Неизвестно, до чего он бы додумался, если бы закатное солнце не загородила бы хрупкая фигура. Эмиль коротко взглянул мальчишке в глаза и опустил голову, не решаясь ни спросить (а толку?), ни что-то сделать.       Лалли, по всей видимости, ничем подобным не терзался. Подойдя к Эмилю, он протянув руки, поднял его с койки. Тот не сопротивлялся. Он не сопротивлялся и тогда, когда легкие прохладные пальцы одной руки легли ему на плечи, в то время как пальцы другой переплелись с его собственными. Когда подбородок доверчиво лёг на его плечо, а льняные волосы мальчишки смешались с его, пшеничными. Когда напряжения было ровно столько, чтобы начать двигаться в такт мелодии, которая — удивительно! — звучала в голове у обоих. Мир вокруг снова стал исчезать.       Эмиль понял всё без слов. Ему всё-таки тогда послышалось. «Странно, но приятно». Всё просто. — Потанцуй со мной.