Не потерять бы в серебре...

— Становлюсь гребаным героем, — шепчет Леонард злобно, расшнуровывая свои ботинки. Это отвлекает его от мыслей (хочется схватить пушку, высадиться в любом времени и ограбить парочку банков, чтобы не приписывали сгоряча мифическое благородство). Он вспоминает разговор с Миком (который уже не Мик, но вроде как Мик), произошедший почти полчаса назад. *** — Знаешь, в чем истина, Снарт? — Рори сидит, привалившись к стене камеры и лениво потягивает пиво. Снарт сидит снаружи в точно такой же позе. Спиной к спине, поделенные перегородкой на два лагеря — мыслями и душами по-прежнему где-то рядом. — В чем же, Мик? — Нельзя терять свои безумные звезды. Холод замолкает. Волна-Хронос продолжает: — Это те звезды, которые светят только тебе. Повисает молчание. — Ты никогда не думал о звездах? Я видел их бессчетное множество. Я разрушал их. Я наблюдал за их смертью, — Мик больше не тот Мик, и Леонарду от этого горько. — Правда, никто так и не смог подобраться к Солнцу. Скажи, Снарт, ты уже решил, кто для тебя – Солнце, а кто – Звезда? Учти, я ведь обучился милосердию, я убью только одну из них. Вены Снарта покрываются инеем. В сердце двигаются айсберги. — Ты не сможешь навредить ни одной. — Зацепила девчонка? Завидел в ней демонов, решил разогнать своей крио-пушкой? — Рори начинает хохотать. — Мальчишка… иногда мне кажется, что с каждым годом ты становишься все слабее. Слюнтяй. Снарт резко вскакивает, словно ужаленный. Подлетает к камере. Тяжело дышит. — Можешь себе представить, как расстроится твое Солнце? Или же ты все-таки выберешь Звезду? Ох, в ее глазах и правда черти пляшут. Примерно такие же, как у тебя сейчас. Это заразно? Леонард думает о том, что неплохо было бы размять свою заново отращенную кисть. Леонард чертыхается, вспомнив осуждающее выражение лица Рипа — ему совершенно не хочется слушать лекцию о достойном поведении в отношении «напарника-которого-он-так-и-не-убил-и-теперь-терпит-уже-его-угрозы». Ну или просто Мика Рори. Но ничего из задуманного в жизнь не воплощается. Пусть кисть отдыхает, а изолятор приходит в действие. Теперь Мик не увидит и не услышит его. Так-то лучше. *** Сэвидж приступает к созданию оборотней в качестве членов своей идеальной армии захвата власти в 2055. Сара презрительно фыркает, выслушав отчет Гидеон. Кендра и Рэй переглядываются и берутся за руки, пока Сара отправляет вдогонку еще и презрительный взгляд. Леонард нагло перехватывает этот взгляд и ухмыляется. Видимо, достали они ее оба в 58-м. — Ну что же, кто останется присматривать за Миком? — Рип хлопает в ладони, по очереди оглядывая членов команды. Мало кто горит желанием, однако, доброволец все же есть. — Я могу, — тянет Сара охрипшим голосом (все знают причину, но все тактично помалкивают). — Нет. Плохая идея. Все по очереди, не веря собственным ушам, поворачиваются в сторону человека, который и сам запоздало осознает, что вырвалось это, собственно, из его мыслей — к Леонарду. — Почему, позволь узнать? — Сара негодует (не потому, что страстно желает остаться в компании того, кто когда-то подарил ей очередной ожог в коллекцию, а потому, что ненавидит, когда решают за нее). Леонард долю секунды обдумывает свой ответ (потому что признаться в истинной причине самому себе – сложно), а после выдает: — Вы что, серьезно хотите оставить человека, незаменимого на поле боя, в качестве няньки для прихвостня Повелителей Времени? Сара смотрит на Снарта с удивлением. Даже с благодарностью. Все-таки, сидеть и бездействовать — не ее удел. — Хорошо-хорошо, тогда этим займется Кендра, а мы выдвигаемся прямо сейчас. *** — Рип, ты должен срочно отряхнуть свой плащ, — Рэй принимает свою стандартную форму и встает рядом с Капитаном, проверяя нарукавники костюма. Чихает. — Это почему еще? — Я запутался в его складках и чуть не задохнулся от пыли. Сара усмехается, Леонард хмыкает. Они не напарники, но они продолжают друг друга. Они не напарники, они просто — надломленные. Таким нечего терять лицом к лицу с врагом. Где-то в небе над командой проносится Огненный Шторм с воплем: — Они близко! — Конспиратор из него никудышный, — Рип негодует, подкидывая в руке пистолет. Готовится. Сара сжимает свою трость, Леонард приподнимает пушку. — Да там дофига волков!!! — Джефф выпускает заряд огня и опускается рядом с остальными, — нужно уходить! — Ни за что! — парирует Сара. В поле зрения появляются огромные создания с темными горящими глазами. Они не дают возможности подготовиться. Они просто нападают. *** Где-то посреди всей свары есть Вандал Сэвидж. И он руководит этой ареной жестокости. Шторм меткими ударами огня сметает на пути бешеных псов, Леонард добивает хладным огнем на земле. Рип поражает тварей меткими выстрелами, Атом не отстает. Сара кружится в завораживающем танце со смертью, размахивая разделенным на части шестом. Они все ближе к Вандалу. Вандал все ближе к ним. Леонард первым замечает пистолет в руках психопата. Леонард кидается наперерез, делая выстрел и поражая правую руку бессмертного. Тот лишь склабится. Неосторожное движение, секунда расслабления — и в животе Сары две отметины его безумия. Две пули, попавшие внутрь Канарейки. Она смотрит на отверстия неверящим взглядом, делает шаг в сторону. Ноги подкашиваются. Она падает. — Черт, — Холод проезжается коленями по мерзлой земле (или ему кажется?), откидывает пушку и подхватывает голову девушки. Тормошит ее. — Смотри на меня, Птичка. Не закрывай глаза. — Вы знаете, что существует самое главное правило при проведении испытаний? Оно звучит для меня как: «Всегда носи с собой оружие, способное убить твои творения. Ну а для верности, добавь туда еще и немного яда». Сожалею, воинственная леди. Хотя, нет, о чем это я? *** Они транспортируют ее, как будто вазу хрустальную несут. Два осколка серебра, впитавшие в себя яд, не дают иного выбора. — Усовершенствованные серебряные пули, — хрипит Хантер, открывая двери корабля. Внутрь залетают Шторм и Атом, которые боятся отпустить ценную ношу. Навстречу бежит Кендра. Громко охает и закрывает рот руками. Проходит несколько минут, пока Гидеон обследует раненную. После — на всю территорию разносится эхо голоса виртуальной спасительницы: — У Сэвиджа разработано противоядие, Капитан. Оно надежно охраняется, но оно есть. Сара проваливается в забытие, пока от нее отвлекаются. Снарт рвется вперед, но путь ему преграждает Рип. — Останься с ней. Не позволяй ей заснуть, Леонард. Понял? Если заснет — умрет. Только ты сможешь сказать правильные… слова. — Когда ты успел стать психологом? — Когда увидел, как ты побежал на перехват, завидев атаку Сэвиджа. Снарт замолкает и надеется, что Рип просто больше ничего не скажет. Сара открывает глаза и шепчет: — Я видела ее… я видела Лорел… *** — Я понял, чего тебе не хватает, — шипит Леонард, расхаживая по медотсеку. — Боюсь спрашивать…чего, — Сара язвит, даже усмехается. Леонард почти в бешенстве. — Инстинкта самосохранения. Укротительница волков, черт возьми. Повисает тишина. Даже Гидеон молчит. Веки Лэнс наливаются свинцом и безумно хочется просто сомкнуть их и… отдохнуть. Уйти. Умирать во второй раз — уже не так страшно. Только вот пожар внутри и шипы яда, растворяющиеся в венах — не самое приятное ощущение. — Снарт… как ты… думаешь… я увижу ее? Леонард, до этого задумчиво разглядывающий стену, вздрагивает. По его телу даже пробегает озноб (что, Снарт, наконец почувствовал арктический холод своей души?). — Сара… — Ответь. Мне важно. Взор Снарта скользит по хрупкой фигуре изломанной пулями птицы и внутри поднимает голову ярость. На все. На всех. Это он должен идти впереди Рипа, Кендры, Рэя и Штайна с Джефферсоном, это он должен пытать бессмертного психопата и искать у него противоядие. Это он… Нет. Не так. До этой войны ему не добраться, потому что его роль в этом драматическом спектакле — проходить с его безумной звездой один из бесконечных кругов ее личного ада. В его душе — вечная зима. Чужая ему. Он с ней на ты, он с ней смирился. Но на блеклом небе, оказывается, осталось место для одной-единственной звезды, которая сейчас медленно угасает. — Увидишь. И все, и больше ничего не нужно. На губах Сары — призрак улыбки. В груди — застрявший там вздох облегчения. Дырки от двух пуль в ее животе — дырки в сердце Леонарда. Не прикрыл. Не справился. Крио-пушка летит на пол и издает звук, сравнимый разве что с громкостью разорвавшейся бомбы. Сара вздрагивает и издает тихий стон боли. — Не… психуй… — Извини. Леонард смотрит на Сару, словно запоминает. Отпечатывает в сознании. Ее глаза сейчас — два океана. В них не плещутся демоны, в них не извергаются вулканы, погребая под лавой остатки человечности. В них нет желания убивать. В них просто смирение. Легкая усмешка. — Лен… это ведь судьба. Меня не было с ней, когда она умирала, теперь я сама… — Заткнись, Лэнс. Просто заткнись. — Где… манеры твои? Холод морщится, когда один из укусов (уже обработанных Гидеон), начинает саднить. Он почему-то вспоминает Лизу. Его глаза слепит невидимое солнце. На второй половине неба он все еще видит слабый блеск звезды, которая начинает медленно двигаться вниз. Он думает о том, что под аккомпанемент падающей звезды нужно загадывать желание. — Она не простит тебе. — Чего? — Если ты уйдешь вслед за ней. Снарт подходит ближе к Саре, и, не думая о том, как она может отреагировать (разве что слабо что-то прошепчет), проводит кончиками пальцев по надписи-татуировке под самым сердцем — время смерти Лорел. Инициалы Лорел. Губы Белой Канарейки дрожат, глаза умывают лицо слезами. Леонард думает о том, что серебро, все-таки, разрушает звезды. Не потерять бы в нем одну заветную… Глаза Лэнс закрываются после ее тихого: «Прости, Лен», сигнальная тревога и голос Гидеон стучат по вискам набатом: — Мистер Снарт, не позволяйте ей засыпать!!! Ее жизненные показатели снижаются, мистер Снарт! — Сегодня погода нелетная, Птичка, — подлетев к креслу, на котором лежит Сара, Снарт обхватывает ее шею ладонями, поворачивая голову. — Сара! — Ты успел достать меня… сегодня, — на выдохе шепчет Лэнс, а после отключается. Сколько бы ни тряс ее Леонард, сколько бы ни звал по имени — вернуться в сознание это Саре не помогало. Кажется, падающие звезды — это просто умирающие звезды. Никакой магии в них нет. В медотсек врываются Рип и Штайн, оттесняя Снарта в сторону. Мартин вливает в горло Сары какую-то жидкость, после чего Гидеон начинает тараторить что-то о ее составах, о ее влиянии на организм Сары. Снарт видит лишь конечный результат — широко распахнутые океаны глаз. Видит и улыбается. Все-таки, безумные звезды на то и безумные… своей непредсказуемостью. А свое желание он все равно никому не расскажет. *** Сара лежит, закутанная в одеяло. Снарт стоит в дверях, скрестив руки на груди. Считает ее глубокие вдохи. Кажется, опасность действительно миновала. Когда он уже собирается уходить, он слышит ее слабый шепот: — Знаешь… когда мы с Лорел были маленькими, мы считали, что где-то на небе есть наши личные звезды, которые видны лишь нам. И когда люди перестают существовать — они превращаются в новые звезды и светят уже своим родным. Леонард смотрит на нее, почти затаив дыхание. — Сегодня в твоих глазах я видела отражение своей звезды. Той… из детства. Леонард промолчит о том, что той звездой, которую она увидела в его глазах, была она сама, и скажет: — Она вокруг тебя, Сара. В твоем дыхании, твоих глазах и твоей душе. Она же всегда будет твоей сестрой. Твоим солнцем. Сара благодарно кивает. Леонард уходит из ее каюты, чтобы втайне от Рипа попросить Гидеон проверить Лизу. На его небосводе вновь сияет Солнце. Вновь горит холодным пламенем его Звезда. И каждый круг ее личного ада и проигранная им война — очередное убеждение в том, что игра стоит свеч.