семь букв

Бона хочет плакать, кричать, биться в истерике, сломать зеркало, стеклянную полку, всё. Но вместо этого лишь безмолвно проводит блестящим лезвием по бледной коже в пятьдесят седьмой раз. Слишком слабо, чтобы умереть, но достаточно, чтобы остались витиеватые узоры шрамов. Как напоминание о том, что нельзя. Как он и приказал. Внутри неё засохшее море невыплаканных слез, навеки угасшее солнце и цветы, потерявшие все прекрасные лепестки и оставшиеся лишь с шипами. В голове только его голос, а на фоне песнь мертвых китов. В ребрах черная дыра бесконечности, в крови сплошной яд и бурлящая ненависть. До безумия в кончиках пальцев хочется надавить сильнее, чтобы острие пронзило вену насквозь, чтобы умереть и больше никогда не возвращаться к нему. Ад там, где Тэён. Но собственные руки не слушаются, и на тонком запястье красуется крохотная рана, а багровая капля с оглушительным звуком падает вниз, и Бона больше всего на свете желает быть этой кровью, чтобы навсегда пропасть в бездне забытья. Она не имеет понятия, сколько находится в ванной наедине с немыми криками на весь мир, но когда слышит, как открывается входная дверь, понимает: достаточно для чьего-то убийства. Даже не хочется думать, кто по отвратительной случайности стал следующей жертвой дьявола. Каждый приближающийся шаг эхом проносится в подсознании, и Бона со страхом, с надеждой смотрит на окровавленный нож в исхудавших пальцах и просит, молится, истошно шепчет безмолвно: пожалуйста, можно мне умереть, пожалуйстапожалуйстапожалуйста. Но пока рядом Тэён, её никто никогда не услышит. - Больно? - он садится на корточки рядом и, прикоснувшись холодными пальцами к ее подбородку, заставляет смотреть прямо в глаза. Девушка мечтает спрятаться в дальнем углу, чтобы не видеть, не чувствовать, не повиноваться. Но от него невозможно скрыться, и все, что ей остается, только кивнуть честно и сдавленно. Тэён медленно проводит тыльной стороной ладони вниз, по исцарапанной шее, острым ключицам со следами его зубов. Очерчивает каждый оставленный им шрам, кровью рисует безумие на коже. И Бона ненавидит, до ревущего ужаса ненавидит эти предательские мурашки и довольную ухмылку напротив. Бона до скрежета хочет оттолкнуть его, сказать, чтобы прекратил на чертово навсегда, но приказы здесь отдает только он. Она может лишь думать о том, как однажды убьет его в самых мучительных муках. - Хватит, - слишком устало выдыхает он и яростно откидывает нож в сторону, когда она собиралась сделать шестьдесят первый надрез. Наверное, сегодня ей все же повезло чуть больше: он пришел и остановил раньше, чем она оставила сто шрамов на теле. Или чуть меньше: может, она бы сумела побороть контроль и надавить на лезвие посильнее. - Ты ведь знаешь, что сама виновата. Никто не говорил тебе открывать ротик, когда не следует. В ответ лишь молчит, ибо знает, что не могла сдержать рвущееся "остановись", когда смотрела, как он убивает неповинных людей. Просто потому, что они звонко смеялись, а у него было плохое настроение. - Ты такая глупая, - он берет её руку в свою и смотрит, как багровая жидкость бежит по белоснежной коже, и это настолько завораживающая картина, что Тэён не имеет права сдержать улыбку. - Ничему тебя жизнь не учит, малыш, - проводит языком по ранам, слизывает кровь, и от его прикосновений в разы хуже, чем от ледяного острия. Тэён режет безжалостно, медленно, до жути болезненно. Бона снова не говорит ни слова, не хочет вести беседу по душам с дьяволом, и пока он не заставляет, в ее силах молчать. Пока он не прикажет говорить, она может делать хоть что-то по своему желанию. Смотря на пятна крови на мужских рукавах, на отпечатки его пальцев, что словно татуировки на ее коже, неосознанно думает о давно забытом слове. Это слово из семи букв, оно было внутри нее и ярко переливалось на языке два длительных раза в жизни. Первый до встречи с Тэёном. Это прекрасное, но потерявшееся в тоннах страха и ненависти слово вернулось лишь после того, как Бона переборола контроль и сбежала из повелительных цепей парня. Ненадолго. Двадцать часов свободы, и Тэён нашел её снова, стер с памяти то самое слово, заставил забыть все святое и светлое, что еще оставалось в ней. - Тэён, - она до дрожи ненавидит это имя, но знает, что ему нравится, как она его произносит и пользуется этим, потому что или сейчас или никогда. - Семь букв. Что это было? Что это значит? Он смотрит из-под челки, и Бона просит время повернуться вспять, чтобы продолжать молчать дальше, чтобы не видеть этого насмешливого взгляда и кривой улыбки на окровавленных губах. - То, чего у тебя никогда не будет, - его шепот громче криков из ада, что снятся ей в самых ужасных кошмарах. - То, что ты сама потеряла, когда повелась на фальшивую милую улыбочку, - его руки на её шее крепче и холоднее любых цепей. - Счастье, - вкус его губ отравляет больше, чем яд. Бона никогда не вспомнит этого чувства. Но она всегда будет помнить, что хотела быть с Тэёном с первой встречи. Ее мечта сбылась. Теперь Бона хочет сбежать, но этого никогда не случится. Дьявол исполняет только одно заветное и самое страшное желание.