Miraculous

      На часах семь сорок одна. Пунктуальность, с которой Адриан покидал свой дом, до дрожи в пальцах была ему ненавистна. Постоянно заполненный до полуночи список всевозможных занятий, фотосессий и ещё чего-то, что блондин выполнял каждый день как-то автоматически, особо не вникая в то, чем он занимался.       Словами не передать, как это скучно.       Адриан никогда не был обычным ребёнком. Он был Агрестом, сыном своего отца, наследником и просто какой-то куклой. Фальшивые улыбки, золотая клетка, постоянное одиночество. Отец говорит, что оберегает его. Что заботится о нём. Что хочет только лучшего для него.       Смешно. Безумно смешно. До хрипа и истерики — смешно.       Зелёный холодный взгляд обвёл стену в комнате, состоящую из одних окон. Это было довольно забавно: смотреть на весь Париж и не иметь возможности пройтись по нему просто так. Редкие разрешения (он с иронией называл их «манной небесной») не позволяли насладиться этой красотой в полной мере.       Не тогда, когда он был Адрианом Агрестом.       Перед глазами всплыл образ героини Парижа, сердце, покрытое тонким слоем льда, мгновенно оттаяло. ЛедиБаг была героиней его жизни. Спасая Париж своей добротой, своими силами удачи, она спасала и его. Он был несчастен, но рядом с ней становился не просто символом неудачи. Он становился смелым, свободным и, главное, живым.       По дороге в школу, вглядываясь в мелькающие за тонированными стеклами дорогой чёрной машины здания и парки, хотелось выскочить навстречу чистому небу и яркому солнцу, не страшась гнева отца и того, что долгожданную свободу могут так просто отнять. Когда-то его другом была Хлоя. Нет, Хлоя была его вынужденным другом. Тот мир, в котором вращались их отцы, стал его наказанием. Он знал Хлою очень долго, но никогда не считал её другом.       Друг — это что-то нежное, приятное. Друг — это совместные посиделки, свои собственные шутки и общие интересы. С ним можно не притворяться, снять все ненавистные маски и отбросить вежливые манеры сына известного Габриэля Агреста. Он всегда поддержит, посмеётся вместе с тобой и сможет сохранить любую твою тайну.       Друг — это то, чего у Адриана долго не было.       У входа в колледж, как и всегда, его ждёт Нино. Веселый парень, обычный подросток и добрый друг. Он всегда ходит с телефоном и наушниками, не любит контроль. Он — воплощение всего того, чего у Агреста никогда не было. Нино — свобода, глоток свежего воздуха и всё то смешное, что есть в жизни подростка.       — Адриан, ты пунктуален, как и всегда, — усмехнулся парень. — Я бы очень удивился, опоздай ты хоть на секунду.       Только Нино мог спокойно придираться к пунктуальному блондину. Только его слова не вызывали саднящей боли в душе при одном только ужасном, до безобразия правильном слове.       Пунктуальность.       — Да брось ты, Нино! — улыбнулся зеленоглазый и по-дружески толкнул друга локтём в бок.       Краем глаза Агрест увидел Маринетт. Милую и добрую Маринетт. Очень стеснительную, но талантливую Маринетт. Адриан редко когда говорил с ней. То нет времени, то просто не находится слов.       Он много раз видел, как она спокойно болтала с Альей. Как смеялась, как в шутку колотила подругу. Она занималась именно тем, что позволял себе он только в присутствии Нино. Дурачилась.       Их взгляды встретились.       Вот, опять.       Каждый раз глядя в эти васильковые глаза, блондин вспоминал другие глаза. Глаза его героини. Это пугало, это завораживало, но привлекало только сильнее. Если бы не различность характеров, Адриан бы даже подумал, что Маринетт — это ЛедиБаг.       Смешно и глупо.       — П-привет…       Этот голос был так мил и нежен, так стеснителен. Совершенно не в духе его ЛедиБаг. Перед ним стояла Маринетт, сжимая в руках какой-то мешочек. Маленький, изумрудный, с чёрными завязочками.       — Привет, Маринетт. Что это у тебя?       Девушка предательски замялась, на её щеках выступило смущение. Прижимая мешочек к груди, обладательница иссиня-чёрных волос снова заговорила:       — Э-это… т-те… теб-бе… — на секунду Дюпэн-Чэн замолчала. — У-у… у м-меня к… к т-тебе п-подарок… В-вот, — потупив взгляд и протянув мешочек блондину, Маринетт не могла унять дрожи. Её щёки пылали. Её сердце стучало со скоростью гепарда.       В мешочке оказался маленький котёнок. Чёрный, с изумрудными глазами (причём, изумруды были фальшивыми — это Адриан определил безошибочно). Он видел такого в какой-то лавке, когда единственный раз уговорил отца прогуляться до колледжа пешком. Тогда он, кстати, тоже пришёл вовремя.       Котёнок был простенький, но Агресту он понравился. Даже слишком. Ему никогда ещё не дарили простых, совершенно безыскусных подарков, поэтому подарок Маринетт показался ему чем-то особенным.       — Спасибо, Маринетт! Это… это чудесный подарок!       Но когда он поднял глаза на девушку, той и след простыл. Всегда стеснительная Маринетт не выдержала и поспешила уйти, чтобы не слышать его пренебрежения (хотя и знала, что Адриан на такое не способен).       А ведь ему было до безумия приятно.       — Чудесная…       Адриан не вникал в суть сказанного. То ли он имел ввиду фигурку котёнка, то ли ту, что её подарила.       Нино положил руку на плечо друга и покачал головой. Только слепой не заметит чувств Маринетт. Ну, или Адриан.       Чудесная — вертелось в его голове. Как ЛедиБаг, но более земная, более настоящая.

***

      — И почему же ты убежала? — вскинулась Тикки, недовольно нахмурившись. — Ты же хотела признаться Адриану в своих чувствах, а сама убежала так, что только пятки сверкали!       — Знаю, знаю, знаю! — в беспомощности закатила глаза Маринетт. — Ох, Тикки… — её голос стал грустным. — Надеюсь, ему понравился подарок…       Квами предпочла смолчать, хотя и слышала каждое слово предмета обожания девушки. Даже то нежное, случайно слетевшее с его губ «Чудесная». И, будь она не квами ЛедиБаг, это абсолютно точно был тон Кота Нуара!       «А ту чёрную наглую морду, сидевшую в сумке Адриана, я узнаю везде!» — буркнула про себя Тикки, качая головой. И пусть она не собиралась раскрывать тайну, но всё же утешила брюнетку:       — Абсолютно точно понравился, даже не сомневайся!