Право на счастье

      Утро следующего дня было солнечным и теплым – долгое лето хоть и подошло к концу, осень еще не окончательно вступила в свои права. Сансу разбудила служанка, расчесала волосы и затянула шнуровку на голубом шелковом платье. Завтрак Санса проглотить не смогла – одна мысль о том, что ей предстоит увидеть, вызывала у нее тошноту. Стараясь собрать в кулак остатки храбрости и самообладания, она спустилась в конюшню, села верхом на лошадь, в кортеже придворных доехала до Великой септы и почти все это время ей удавалось казаться если не веселой, то хотя бы спокойной. Но чем ближе становилось громадное здание, тем хуже ей становилось. Все напоминало о том страшном дне, когда отцу отрубили голову: то же солнце, та же толпа, та же улыбка Джоффри. Сир Илин Пейн тоже был на месте, только на этот раз в его руке вместо меча была плеть – тяжелая плеть из кожаных ремней, на кончиках которых были привязаны свинцовые грузила.       Солнце поднялось уже высоко, когда все знатные гости, приехавшие посмотреть на казнь, расселись на поставленные скамьи с бархатными подушками. Когда Санса опустилась на свое место, Джоффри усмехнулся и сказал: - Леди должно быть, волнуется за своего нареченного? Сир Борос! – рыцарь приблизился. – Встаньте за спиной леди Сансы, и бейте ее всякий раз, как она вздумает отвернуться или закрыть глаза.       Санса крепче сжала кулаки. Она надеялась, что не заплачет. После того, как Джоффри показал ей голову отца на стене Красного замка, вряд ли что-то могло заставить ее заплакать, но собственное бессилие приводило в отчаяние. Наконец, двое золотых плащей привели Пса. Выглядел он еще хуже, чем вчера – обтянутое кожей лицо напоминало череп, глаза запали, он спотыкался.       Герольд огласил толпе приговор, в ответ радостно заулюлюкали. Илин Пейн толкнул осужденного, чтобы тот встал на колени перед приготовленной деревянной колодой, просунул его руки в скобы и связал их спереди. Затем, быстрым привычным движением он разрезал ножом побуревшую от пота рубаху, взял плеть, примерился, и…       Санса была уверена, что выдержит. Но звук первого же удара заставил ее болезненно сжать руки, второго – закусить губы. После третьего удара брызнула кровь, теплая капля попала ей на щеку. Плеть взлетала вверх и опускалась на спину Клигана, которая после первых десяти ударов превратилась в кровавые лохмотья. Санса откуда-то знала, что он умрет, но не издаст ни звука. На двадцатом ударе он вдруг неимоверным усилием приподнялся и повернул голову к ней. Впервые с той минуты, как его ввели в тронный зал, Санса посмотрела в глаза Псу, и до той секунды, как он потерял сознание, она не отводила взгляда.       Наконец сир Илин замахнулся плетью в последний раз и наказание совершилось. Вокруг все было залито кровью, спина Пса была похожа на истерзанный диким зверями кусок мяса, кое-где белела кость, но он еще дышал. Санса как в тумане поднялась со скамьи, прошла к лошади, доехала до Красного замка, но, когда она оказалась в своей комнате, силы оставили ее, и она рухнула на кровать. Джоффри вдоволь позабавился, наблюдая за мучениями своего бывшего телохранителя, а теперь пришла ее очередь развлекать короля своими бесплодными попытками вылечить того, кто уже обречен. Тоска и страх заставили Сансу свернуться калачиком на постели, но ни сон, ни забвение не шли к ней – никто и ничто не стояло между ней и ее болью. В ее мире не было ни друга, ни соратника, ни утешителя, никого, кому бы она могла доверить свои печали. Полное одиночество, к которому она, казалось бы, уже привыкла, вдруг рухнуло на нее всей тяжестью, и придавило так, что стало трудно дышать. Дверь без стука распахнулась, и в комнату ввалились два золотых плаща, тащивших под руки окровавленного полуодетого человека – сам он был не в состоянии идти. Санса резко поднялась с постели, не сразу поняв, что происходит. - Куда его, миледи? – спросил один. - А… на кровать, – пробормотала она в ответ.       Детины, словно куль с мукой, швырнули человека на узкую девичью постель и вышли, оставив Сансу наедине с умирающим и собственными страхами. Минуту-другую она стояла, не зная, что ей делать и что предпринять. «Я должна быть сильной как моя леди-мать» - напомнила она себе. Разве леди Кейтилин стала бы глупо метаться по комнате и ломать руки, когда у нее в комнате раненый? Нет. Значит и она не должна. Она должна помочь ему – вылечить, или хотя бы облегчить его страдания, и не потому, что это приказ короля.       Санса выглянула в коридор, подождала, потом окликнула первую попавшуюся горничную и потребовала прислать к ней ее служанок, всех троих. Спустя несколько минут – девушке они показались вечностью – в дверь постучали. - Войдите, – голос, несмотря на решимость, дрожал и звучал по-детски. - Что угодно миледи? - Принесите мне мой обед. Кроме того, меня обрызгало кровью преступника, постирайте мое платье и приготовьте мне горячей воды, чтобы помыться, и кувшин вина принесите. И больше сегодня меня не беспокойте – вы слышали приказ его милости? Никто не должен мне мешать. Собрав все силы, Санса достала шкатулку, вдела шелковую нитку в иглу и принялась за работу.