Трактат о Фэанаро и его сыновьях. Вторая редакция

      Финдекано Отважный хочет спасти друга, так как его сердце тревожила мысль о мучениях Маитимо [175], о пленении которого он знал, видимо, от феанариони. В «Серых анналах» говорится — «мысль о давней дружбе с Маитимо ранила его сердце горем» [20], а не только тревожила. Но при этом также говорится, что 'Финдекано задумал исцелить рознь [1, 20], то есть считает, что спасение Маитимо позволит её исцелить.       Представляется странным, если пострадавшая сторона (Младшие Дома) надеется исцелить вражду за счет того, что она (точнее, Лорд Второго Дома) совершит подвиг. Потому, что если пострадавшая сторона хочет примирения, ей достаточно просто простить. Здесь же Финдекано совершает подвиг, чтобы примириться со Старшим Домом, то есть… прощение должно исходить также и от Старшего Дома, и после спасения Маитимо Старший Дом не может не оставить все обиды в прошлом. При этом, из главы о раздоре в Арамане… становится понятно, что Старший Дом считал свои поступки оправданными (и правда, нигде не говорится, что нолдор Первого Дома сожалели о том, что уплыли из Арамана, и далеко не все сожалели о сожжении кораблей — сожалеть о горестях родичей из Младших Домов и видеть в сожжении кораблей ошибку не одно и то же). Таким образом, желание Финдекано исцелить вражду могло означать как его желание простить Старший Дом, так и необходимые основания для того, чтобы Старший Дом простил ради подвига Финдекано бунт Младших Домов. Примечательно, что пути примирения и объединения ищет Финдекано, который и до того помогал феанариони во время Исхода. Не Нолофинвэ, из-за которого и разгорелся раздор, не Турукано, который настроен наиболее непримиримо, не Артанис, отношение которой могло серьёзно повлиять как на поведение нолдор Третьего Дома, так и на решение Феанаро уплыть и не возвращаться за Младшими Домами… Финдекано же пока никем не признан Королём, но ответственность за народ берёт на себя он. Однако… это лишь то, что кажется логичным, но не имеет подтверждения цитатами.       Финдекано не пытается вести на Ангамандо войско, чтобы освободить друга, не идёт он и с отрядом самых верных, но 'отправляется к Ангамандо в одиночестве искать Маитимо, ни с кем не посоветовавшись [175]. С собой он берёт оружие — лук и меч: Финдекано, выходя в путь, ожидает, что ему предстоит биться с врагами, чтобы спасти двоюродного брата. Лук он берёт не случайно: Финдекано - прекрасный лучник, позже 'он со своими лучниками стрелами обратят в бегство ещё не выросшего Глаурунга [20]. Но, кроме этого, нолдо берёт с собой арфу — словно чувствуя, что она тоже пригодится. Нигде не говорится, что Финдекано владел песнями чар, поэтому трудно объяснить такой поступок иначе, чем наитием, по которому нужно было взять в этот опаснейший поход арфу.       В «Квенте нолдоринва» сказано, что благодаря самой мгле Моринготто Финдекано дерзнул проникнуть в твердыню Врага [182] — то есть Финдекано надеялся, что сумеет пройти внутрь незамеченным под покровом мглы, как ни велик был риск. И принц Второго Дома в самом деле 'проник незамеченным [175], мог скрыться от взгляда Врага, пока шёл (возможно, часть пути и ехал верхом) из Хисиломэ к Ангамандо — так ухищрения Моринготто обратились против него самого. 'Благодаря тому, что орки и Валараукар ушли в Ангамандо, Финдекано может найти Маитимо [184], точнее, может искать его — на Финдекано никто не нападает. 'Моринготто отозвал своих слуг в Ангамандо сразу после восхода Анар [20], но они не показываются и спустя пять лет, даже близ Тангородрима, несмотря на чёрную тучу над владениями Моринготто — возможно, что-то, кроме Светила, поддерживало страх Врага и его слуг…       Пройдя через пустые укрепления к Тангородриму, 'Финдекано высоко взбирается на его склоны (уступы) («shoulders of Tangorodrim») и в отчаянии смотрит на опустошение [175] — нолдо никого не видит и 'не может найти ни прохода, ни расщелины, через которые он мог бы войти в крепость Моринготто [175]. Как видно, нолдо осмотрел всё, что мог, прежде, чем увидел, что поиски тщетны и, видимо, утомился… но не остановился на этом.       В переводе «Сильмариллиона» Н.Эстель написано: «Тогда, бросая вызов оркам, что всё ещё прятались в тёмных подземельях, Фингон взял арфу и запел песнь Валинора…» — но в оригинале сказано иное: «Then in defiance of the Orcs, who cowered still in the dark vaults beneath the earth, he took his harp and sang a song of Valinor…» [1, 175], где «in defiance of» означает «вопреки, наперекор, пренебрегая, не считаясь с…» О действительном вызове, который Нолофинвэ бросал Моринготто, говорится иначе: «…the challenge of their trumpets shook the towers of Thangorodrim» [1, 175]. То есть целью Финдекано не было бросить вызов — он пренебрегал орками, что прятались в тёмных подземельях, пел наперекор этой опасности, песнь Валинора у подножия Тангородрима для врагов была вызывающей.       Финдекано играет и поёт прекрасную песню, которую нолдор сложили прежде, чем между сыновьями Финвэ родилось соперничество (то есть до освобождения Мэлькора), и его голос звенит в пустошах. Голос Финдекано не только благозвучен, но и силён [175], эхо может далеко разносить его среди холмов [188] — а, значит, и среди гор. То, что Финдекано поёт звучным, сильным голосом, тоже показывает, что он не скрывается. Маитимо, до того не видевший сверху Финдекано, слышит песню — 'и слабым голосом подхватывает [175]. Нэльяфинвэ, услышав голос друга, отвечает не просьбой о помощи, но запевает вместе с ним эту светлую песню — в Ангамандо, прикованный за руку — и друзья допевают её вместе. Моринготто не удалось ни добиться от Маитимо желаемого, ни погасить в нём огонь жизни, ни довести до опустошения, до того, чтобы осталось только желание избавиться от мук и ненависть. Напротив — 'дух Маитимо после плена пылал подобно белому пламени, а в лице был свет [36]… что в какой-то момент мог увидеть и Финдекано. 'И затем Маитимо окликает брата [175] — не сразу, как услышал и увидел, но когда они довели до конца песню, что была светлой и радостной.       То, что Финдекано в ответ на свою песню услышал голос друга, называют неожиданным [175], но насколько неожиданнее было для Маитимо услышать и увидеть двоюродного брата!       Однако, наконец найдя того, кого искал [175], Финдекано не может добраться до Маитимо, чтобы освободить [182]: феанариона намеренно 'повесили на скале так, что никто не мог его достать [31]. Финдекано взбирается на подножие утёса, на котором висит его брат, но не мог подняться выше. И он плачет, видя жестокое дело Моринготто [175] — Финдэкано сделал всё возможное, но в итоге кажется, что он оказался бессилен помочь брату. 'И тогда Маитимо просит застрелить его из лука [182] — как сказано в «Квенте Сильмариллион», будучи в муке без надежды [1, 175, 152].       Для Маитимо была мукой сама эта пытка, но он просит не в отчаянии, не утратив всякую надежду вообще, а только надежду освободиться иначе, чем через смерть. 'Эльдар, лишённые надежды, в крайнем горе или усталости могут уйти из жизни по собственной воле [11] в Мандос, чему никак не мог бы помешать Моринготто — он не имеет власти над фэар, тем более фэар тех, кто противостоит ему. Маитимо, пройдя все эти годы заточения и пыток, не пытается уйти в Мандос; более того, о времени его исцеления сказано, что 'пламя жизни ярко горит в нём [1]. Если бы он пришёл в отчаяние именно к тому моменту, как пришёл Финдекано, то избавление от плена могло бы удержать Маитимо от ухода, но не разжечь ярко пламя жизни нолдо. А то, что 'он подхватил песню, которую запел Финдекано [1], показывает, что Маитимо не погружён в переживание своих страданий — светлая песня мирных, ничем не омрачённых лет, и голос друга важнее. Маитимо не охвачен отчаянием даже в этот день, и он хочет жить, но ещё более хочет стать свободным.       Освобождение было совсем близким, и свершались настоящие чудеса, причём такие, которые словно намеренно посланы ради освобождения Маитимо. Оставленный в Арамане Финдекано вопреки всему пришёл не только в Средиземье, но и в Ангамандо, пришёл один в нужный час, и не был замечен, схвачен или убит, ему никто не мешал искать Маитимо. Однако Финдекано оказывается бессилен снять друга, он не может даже приблизиться… это может не только причинить страдание, но и привести к выводу — сейчас действительно можно освободиться, но только через смерть. Ведь и 'Финдекано, взывая к Манвэ, просит лишь ускорить полёт стрелы, не имея лучшей надежды [1, 175] — иной помощи он не ждёт даже от Короля Арды; и, конечно, нельзя сказать, что пришедший вопреки всему в Ангамандо Фииндекано лишён надежды. Так же стоит понимать и сказанное выше о Маитимо.       Не могло не быть тяжёлым решиться убить своего друга, но оставить его в руках Врага, продолжающего пытки, было ещё худшим, и 'Финдекано со скорбью [182] накладывает стрелу и натягивает лук. Он взывает к Манвэ, и сразу же получает ответ на свою молитву [175].       Как только Финдекано натянул лук и воззвал к Манвэ [175], с высоты слетел Торондор, Король Орлов, и остановил руку Финдекано [182], не дал ему выстрелить. «Остановил» — не обязательно означает какое-то физическое действие, и, спеша предотвратить гибель Маитимо от руки друга, Орёл гораздо быстрее мог остановить Финдэкано возгласом, чем непосредственно касаясь руки. Но даже для этого нужно, чтобы Торондор в этот миг уже наблюдал за действиями Финдекано. Так Манвэ через своего посланника-Орла помогал Маитимо освободиться и жить дальше — что так же противоречит «Пророчеству Севера».       Торондор был самой могучей из всех птиц, что когда-либо были [175, 182] в Арде. 'Размах крыльев Орла составлял тридцать футов [175, 182] (то есть около девяти метров), и Орёл без труда мог поднять Финдекано от подножия скалы вверх и держать его рядом с Маитимо. Теперь Финдекано может не только говорить с другом, но и коснуться его. И Финдекано спешит освободить Нэльяфинвэ от цепей, но не может.       Часто представляют и рисуют, что Финдекано прилетел к Маитимо, сидя на спине или шее Торондора. Но в «Квенте Сильмариллион» сказано иное:       «He took up Fingon and bore him to the face of The rock where Maidros hung» [175]. То есть Орёл взял Финдекано лапами и принёс и держал перед тем местом скалы, где висел Маитимо. 'Но Финдекано не мог ни разъять на запястье Маитимо оковы из зачарованной стали, ни разрубить (конечно, он пытался разрубить не только наручник, но и цепь), ни вырвать цепь из камня [175, 182], из того места, где она крепилась. Финдекано мог искать стык или слабое место в наручнике, стараться разомкнуть его, вися в лапах Орла рядом с Маитимо, но никак не мог пытаться вырвать цепь из камня, оставаясь в том же положении. Потому что цепь должна была крепиться на утёсе выше того места, где висел Маитимо. Отсюда видно, что в цитате опущена эта подробность — что Торондор в какой-то момент переносит нолдо выше, на каменный уступ, куда Маитимо выводили, прежде, чем опустить вниз на цепи, а также, видимо, поднимает на верх скалы и самого фэанариона.Вто время, когда Финдекано пытается вырвать крепление цепи, он сидит или стоит на скале. Но тогда было наиболее логичным и пытаться перерубить цепь, будучи наверху, а не вися в лапах Орла рядом с Нэльяфинвэ, где сильный удар с размаха, необходимый для разрубания стали, легко мог бы задеть или самого Маитимо, или Торондора.       Орёл, что принёс Финдекано, тоже не может перебить 'своим золотым клювом [175, 182] цепь или оковы — потому что, видимо, для защиты от него цепь и зачаровали. 'Тогда Маитимо в муке снова просит убить его [1, 184, 20] (в «Квенте Сильмариллион» сказано «in pain» — «страдая от боли»), так как попытки освободить иначе вновь оказываются безуспешными. Кроме того, слишком долгое продолжение этих попыток грозило опасностью гибели или пленения самого Финдекано (если бы умайар, опомнившись, всё же вышли из Ангамандо).       Но теперь Финдекано видит другой выход — 'перерубить правую руку Маитимо [182] выше запястья [175], очевидно, с его согласия (Маитимо желал освободиться даже ценой жизни, тем более желал обрести свободу ценой только потери кисти). Если бы Маитимо висел на цепи, а Финдекано сидел на шее Орла, такое освобождение видится крайне сложным и рискованным. Финдекано должен был, протянув руку через голову Торондора (при размахе крыльев великой птицы дотянуться сбоку было невозможным) сильным ударом, быстро и аккуратно перерубить запястье, тотчас другой рукой подхватить Маитимо, которого уже ничто не удерживало от того, чтобы рухнуть вниз с высоты, и втянуть на спину Торондора. Немногим легче было бы для Финдекано совершить задуманное и на весу. Но, как сказано выше, поскольку перед тем 'Финдекано пытался вырвать цепь из камня [175, 182], и нолдо уже стоял или сидел на уступе, а Маитимо к этому времени должен быть поднят на тот же уступ. Об этом не говорится, но это представляется логичным, а в текстах освобождение не описано так детально — не говорится, как Финдекано сходил или спрыгивал на скалу, где крепилась цепь, или как усаживал спасённого друга на спину Орла, хотя это должно было происходить.       Торондор уносит Финдекано и Маитимо в Митрим [1, 175]. Скорее всего, Орёл опускается на южном берегу, 'где стоит лагерь братьев Маитимо [1] — самым естественным было принести спасённого Маитимо к ним, а не к более дальним родичам. Феанариони не могли не изумляться подвигу Финдекано, и не радоваться, что их брат жив и свободен.