Блудный сын (The Prodigal Son)

Настоящее. Палуба Энтерпрайз вздрагивает под ногами Спока, раз, другой, сразу за предыдущим. Он автоматически начинает вычислять силы вражеского огня — фазеры среднего радиуса, а не фотонные торпеды, если судить по ударной волне. — Охрана! — произносит Джим Кирк, нажав кнопку интеркома. — Отчет! Приглушенный голос лейтенанта Михаэльсона раздается из динамика. — Капитан, мы пытаемся взломать защиту на двери мостика. — Нельзя попасть туда через турболифт? — Он был отключен, сэр. Дайте нам еще десять минут, и мы добьем его. Корабль снова трясет, в этот раз сильнее и Спок едва не падает. — У нас нет десяти минут! — отвечает Кирк, опять нажимая на интерком. — Инженерный! Скотти, запасной пульт управления работает? — Да, капитан. Но если нас не перестанет трясти, то это ненадолго. — Пойдем, — говорит капитан, жестом позвав Спока, разворачивается и быстро направляется вниз по коридору, к комнате с запасным управлением. Взглянув на Сайбока, Спок делает шаг назад, приглашая его следовать за собой. Оба они знают, что это скорее приказ. Спок смутно ощущает страх Нийоты, ее желание не допустить, чтобы он повлиял на ее работу. Мысленно потянувшись к Нийоте, он пытается связаться с ней, но не дотягивается. Спринтер, увидевший финиш, но у которого не хватило выносливости добежать до нее. — Что ты со мной сделал? — спрашивает он у Сайбока, пока они бегут по коридору, подразумевая их слияние. — Ничего, что нельзя исправить, — отвечает его брат. — Я не пытался… навредить тебе. Подсобка с пультом управления находится выше на одну палубу, и они поднимаются по вертикальной лестнице. Спок быстро подходит к монитору внешних сенсоров и сканирует область вокруг Энтерпрайз. Алторанский грузовоз по прежнему пришвартован к правому борту. Над правой гондолой висит еще одно судно, больше грузовоза, но с похожим излучением от двигателя. — Капитан… — Спок оборачивается к Кирку. — Я считаю, что нас атакует другой алторанский корабль. — Проклятье, — тихо ругается капитан. — Скорее всего, его послало их правительство. Почему они не подождали, пока мы сами вернем корабль, как обещали? У нас все под контролем. Кирк встречается взглядом со Споком и видит, как он удивленно поднимает брови. — Ну ладно, почти под контролем. Подавшись вперед, Кирк включает коммуникатор и говорит: — Алторанский корабль! Это капитан Джеймс Т. Кирк со звездолета Энтерпрайз. Прекратите сейчас же атаковать нас! Мы в процессе установки контроля над грузовозом. Повторяю, прекратите огонь. Динамик тут же оживает. — Энтерпрайз, — произносит голос. — Почему вы не ответили на наши вызовы? Мы готовы телепортировать десант на ДʼЛарии, чтобы отправить его домой. — Нет! — говорит Кирк, широко распахнув глаза. — Мы не закончили транспортировку гражданских. Некоторые из них могут быть вооружены. Нам нужно больше времени… Энтерпрайз дает крен — еще один выстрел алторанского фазера. Капитан смотрит на Спока и говорит: — Сколько людей осталось на грузовозе? Мы сможем поднять их транспортером? Спок сканирует биосигналы. И тут же краем глаза замечает, как грузовоз наращивает импульсную энергию. Он видит, что матрица начинает сильно колебаться. Сайбок резко вздыхает за его плечом. — Они запустили перегрузку, — говорит Сайбок, прежде чем Спок успевает предупредить капитана. — Вы должны отправить меня туда прямо сейчас! Лицо капитана становится каменным, он смотрит не мигая. Он бросает вопросительный взгляд на Спока, и тот понимает, о чем Кирк спрашивает. — Взрыв такой силы и на таком расстоянии нанесет существенный вред Энтерпрайз. — Ты можешь его остановить? Сайбок отвечает первым. — Я могу. Еще один взгляд на Спока. Вулканец видит, как капитан просчитывает варианты. Через несколько секунд поза Кирка меняется, на лице проявляется решимость. — Иди с ним, — приказывает он. Спок кивает и идет к транспортаторной. Сайбок следует за ним. У них пять минут, если не меньше. Потом перегрузка в двигателях грузовоза станет критической. Процент того, что риханнсу и вʼтош каʼтур можно будет уговорить, слишком низок, чтобы его учитывать. Шанс того, что Спок сможет остановить перегрузку без их помощи еще ниже. Скотти ждет у двери транспортаторной, и когда он занимает место за пультом, Спок поднимается на платформу и смотрит, как Сайбок встает рядом с ним. Сконцентрировавшись, Спок мысленно зовет Нийоту, но связь с ней приглушенная и слабая. Его тревожит пустота между ними, больше, чем телепортация на борт корабля, который должен взорваться. Интересный факт, но у Спока нет на это времени. В эту же секунду он чувствует покалывание. Начинается транспортировка, и в следующий момент Спок становится потоком молекул, не осознающим ничего.

***

Прошлое. К тому времени, как Сарек пришел, кафе на Норт Пойнт было уже забито. Он стоял в дверях, оглядывая толпу, когда метрдотель увидел его и помахал. — Посол. Прямо сюда. Сарек по стенке последовал за молодым человеком, ведущим его мимо других посетителей. Кафе было приятным и уже знакомым Сареку, с лестницей на второй этаж, нависавший над первым. Он был в два раза меньше, более приватный, чем шумный нижний уровень. В последние несколько месяцев Сарек и Аманда посещали его достаточно часто, чтобы персонал начал узнавать их в лицо. Как ни странно, метрдотель при этом был не в состоянии запомнить, что Сарек был адъютантом, а не послом. «Он просто льстит тебе,» — сказала Аманда в последний раз, когда Сарек попытался поправить его. — «Не воспринимай это так серьезно.» «Но я не посол. Неправильно, что он называет меня так.» Вместо того, чтобы перенять его беспокойство, Аманда громко рассмеялась. «Может, он практикуется на случай, если тебя повысят.» Повышение. Оно висело над ними с тех пор, как ТʼМир, помощник посла Сомака, объявил, что собирается в отставку. Либо Сарек, либо адъютант Савил станет ее заменой и получит должность младшего посла. Титул, который нес большую ответственность, чем мог бы, если бы посол Сомак не проводил большую часть времени на Вулкане. Для Сарека не имело значения, повысят его или нет, в его случае менялось только звание. Он находил работу в посольстве удивительно приятной. Прокладывание троп сквозь тернии дипломатии приносило ему столько же удовлетворения, сколько и решение любого другого сложного уравнения. И, честно говоря, контакт с чуждыми видами стимулировал, даже если временами утомлял. Но повышение было важно по другой причине. Савил не скрывал своего скептицизма насчет программ Сарека. Например, собрания по средам, которые Аманда проводила для сотрудников, чтобы облегчить их жизнь среди людей. Повышение Савила наверняка бы положило конец таким инициативам, и, скорее всего, обернулось бы для Сарека возвращением на Вулкан. «Он захочет навести порядок в доме,» — скорбно прокомментировала Аманда, когда они обсуждали это. — «И не притворяйся, что не понимаешь смысла этой фразы.» Он и правда понимал. И это мешало ему медитировать. После разговора с ТʼПау Сарек пытался подготовить себя к возможности скорого переезда из Сан-Франциско, но, к собственному ужасу, он понял, что проводит с Амандой больше времени, вместо того, чтобы сократить контакт. На каком-то уровне Сарек понимал, что нечестен с ней, что это их личное, интимное время было инвестицией в будущее, о котором ни один из них не мог даже заговорить. Или она будет думать об этом так, возможно, будет чувствовать себя обманутой, когда он улетит. Эта мысль вызывала у него мурашки. Официант стал подниматься по ступенькам на второй этаж, и Сарек посмотрел на угловой столик, которому они обычно отдавали предпочтение. Конечно же, Аманда уже была там… что само по себе было курьезом. Обычно он приходил раньше, а она опаздывала, но сегодня посол Сомак позвонил Сареку, когда он выходил из офиса. — Я не стала ждать и сделала заказ для тебя, — сказала Аманда, глядя как Сарек устраивался на своем месте. — В прошлый раз ты сказал, что хочешь попробовать салат из спаржи. С его стороны метрдотель взмахнул тканевой салфеткой, вытянув ее из-за стола и раскрыв ее резким движением, напомнив Сареку терранского фокусника. Сравнение было бы необычным, если бы недавно они не видели такое представление. Для последнего собрания Аманда наняла несколько цирковых артистов. Клоуны, акробаты, фокусник, одетый в смокинг и цилиндр, озадачили и смутили тех вулканцев, которые потрудились прийти. Когда метрдотель расстелил салфетку у Сарека на коленях, тот осмотрел на Аманду через стол и поднял одну бровь, представив смех девушки, когда он расскажет ей о своих ассоциациях с фокусником. Она подняла бровь в ответ. Когда метрдотель ушел, Аманда сказала: — Так что? Ты разговаривал с послом? И с этим вопросом легкость момента испарилась, сменившись трудной задачей. Сарек должен был рассказать ей новости. — Да, — ответил он, осторожно переводя дыхание и контролируя свое лицо. Когда Сарек это сделал, он проследил за изменениями в ее эмоциях. Глаза Аманды сузились, взгляд стал сосредоточенным, а она стала очень, очень тихой. Со вспышкой озарения Сарек понял, что Аманда уже знала, что он скажет. Что-то в позе Сарека, в том, как он колебался долю секунды перед тем, как посмотреть ей в глаза, выдало его. Быть с кем-то, кто читал его как книгу, кто так хорошо понимал его… и расстаться. Его лицо залила краска гнева. — Итак, — сказала Аманда, моргнув и опустив глаза. — Вот и оно. Констатация факта, не требующая ответа, хотя Сарек знал, что он должен хотя бы попытаться сказать что-то. Но что? Что он разочарован? Конечно, она и так это знала. Что он злился потому, что его не выбрали? Что это значит? Он пойман на личной конкуренции с Савилом, на совершенно недопустимом мотиве для претендентов на должность? Или, возможно, что-то ближе к истине. Что когда посол Сомак сообщил о своем решении, Сарек просто склонил голову и кивнул, поддерживая иллюзию совершенной невозмутимости. Его молчание было обманом. После того, как Сарек поблагодарил посла за звонок, его настроение испортилось настолько, что он почти потерял контроль. Полчаса после этого Сарек сидел в кабинете, замедляя дыхание, пока не смог говорить, не проявляя своего страдания. Краем глаза он заметил официанта, несущего еду. Сарек с трудом заставил себя посмотреть на тарелку красиво оформленной жареной спаржи. Аманда взяла то же блюдо для себя. — Савил знает? — спросила она, подняв вилку. — Думаю, да, — ответил Сарек, приступая к спарже. — Но я не говорил с ним еще. — И когда… Она вздрогнула и Сарек сказал: — Сомак прилетает на следующей неделе, чтобы сделать официальное заявление. Подозреваю, после этого меня отзовут на Вулкан для переназначения. Она кивнула, не глядя на него. Вместо этого она сосредоточилась на своем салате, одной рукой лениво передерживая его вилкой, другую расположив на коленях. — Думаю, меня это тоже касается, — сказала она. — Когда Сомак прибудет, я рекомендую ему сохранить тебя как помощника. Нет причин увольнять тебя из-за моего ухода. — Я говорила не про работу, — ответила она, наконец посмотрев на него. В этом был невысказанный подтекст, который скользил во всех их разговорах, хотя они никогда не произносили такие слова как «брак» или «совместное будущее». Они ели в тишине, как двое вулканцев. Ирония этого не прошла мимо Сарека. Он не заметил, был ли у еды вообще какой-то вкус. Спаржа во рту была похожа на щепки, у нее был неприятный вкус и ее было трудно глотать. Аманда съела свою порцию за пару минут, а потом положила вилку на тарелку с таким видом, будто еда ее победила. — Хочешь десерт? — спросил Сарек. Она часто заканчивала ужин блюдом с большим количеством рафинированного сахара. Недостаток, который когда-то не нравился ему, а теперь почему-то казался очаровательным. Аманда покачала головой, не встречаясь с ним взглядом, и сказала: — У меня болит голова. Вероятно, я просто пойду домой. Официант появился почти в этот же момент, держа в руке чек. Сарек дернулся, чтобы отодвинуть стул Аманды, но она двигалась слишком быстро, встав и направившись в сторону лестницы. Он пошел за ней, пораженный. Гнев? Раньше она никогда не стеснялась показать, когда сердилась на него. Головная боль могла быть причиной ее быстрой целеустремленной походки, так отличавшейся от обычных игривых задержек, которые она часто делала после ужина, по дороге к ее квартире. Аманда остановилась на углу улицы, ожидая зеленого сигнала светофора, и снова напугала Сарека, повернувшись к нему лицом. — Слушай, — сказала она, немного нахмурив брови, — тебе не нужно провожать меня до самого дома. Я не хочу, чтобы ты делал такой крюк. Ее слова были непривычно обидными. И несправедливыми тоже, хотя Сарек и не мог сформулировать, почему. И понять тоже. — Ты хочешь побыть одна сегодня? Последние несколько месяцев между ними часто витало невысказанное желание провести время вместе. Поздние приемы пищи часто заканчивались у нее дома. Они пили чай, продолжая разговор, начатый во время ужина. Иногда они вступали в сексуальный контакт и она предлагала Сареку остаться на ночь. Что-то изменилось? — Думаю, так будет лучше, — сказала Аманда. Свет светофора сменился, толпа вокруг них вышла на дорогу. И Аманда потерялась в ней. Секунду Сарек раздумывал, идти ли за ней, настоять, чтобы она его выслушала. Но ему не удалось придумать, чтобы он ей сказал. Когда Сарек возвращался по Гайд-стрит, он завернулся в свой тяжелый плащ, дрожа от вечерней прохлады Сан-Франциско. Скоро он будет в комфортном тепле Вулкана, и, как предположила ТʼПау, направит свою энергию на уход за пожилыми родителями и маленьким сыном. Больше ничего. Той ночью он был нехарактерно спокоен. Он отказался от идеи медитации и сел на скрипучий деревянный стул в гостиной с кружкой охлажденного чая. Его взгляд был расфокусирован. Сарек не удивился, когда слабый утренний свет начал пробиваться сквозь жалюзи. — Это вам, — сказала его секретарь, как только он открыл дверь в офис. Она протянула Сареку листок бумаги — должно быть, распечатку электронного письма. Скорее всего, посол прислал подробности о новом назначении. Сарек забрал бумагу с собой, кинув взгляд на пустой стол Аманды, прежде чем прочитать. «Большая благодарность адъютанту Сареку за возможность служить вулканскому народу в качестве культурного атташе. Надеюсь, мой вклад был полезен. Аманда Грейсон.» Сарек прочел послание дважды, прежде, чем понял, что оно значит. Она уходит. Отказывается от должности. Увольняется. Прошедшее время во втором предложении можно было так же ясно, как обычное прощание. Она решила это во время их ужина вчера вечером, чтобы обойтись без споров, без осуждения, лишив его любой возможности сказать, как он сожалеет, что линии их будущего пройдут отдельно? В груди Сарека появилась тяжесть, и он слегка наклонился вперед, чтобы облегчить боль у сердца. Она поступила логично. Она сделала то, что советовала ТʼПау, начала двигаться вперед по пути, который отличался от того, который предстоял ему. Он был свободен — не все люди были настолько рациональны. Сарек думал, что она будет сердиться или расстроится, когда они подойдут к неизбежному разрыву. Он не мог представить, что Аманда проявит инициативу и сама оставит его. Все утро он был на нервах, ожидая, что Аманда позвонит или войдет в дверь, смеясь, например, о своем письме. «Конечно, я не хотела сказать, что уйду прямо сейчас,» — сказала бы она, после того, как он мягко пожурил бы ее за потрепанные нервы. Они бы снова пошли на собрание в среду, или Сарек пригласил бы ее на обед. И все стало бы как раньше. Как было до сегодняшнего дня. Когда к вечеру Аманда так и не связалась с ним, Сарек почувствовал первые признаки паники — нервную дрожи и чувство, что события выходят из-под контроля. Что, если она и правда заболела, если головная боль, на которую она пожаловалась, была симптомом чего-то серьезного? Но нет, в письме не было ни намека о чьей-то болезни, все точно и четко. Она продумала эти слова. Каждое. После работы Сарек открыл дверь квартиры и направился в свою спальню, не зажигая света, и сел на свою кровать, размышляя. Боль в боку была острой, тошнотворной, словно он съел что-то испортившееся. Он вообще ел сегодня? Сарек не помнил. Резким движением он вынул комм из кармана и набрал номер. После пары гудков щелкнул автоответчик и Сарек удивленно сказал: — Аманда, позвони мне. — И подумав, добавил: — Пожалуйста. Было довольно поздно, и это могло объяснить, почему она не ответила на звонок. По крайней мере, он надеялся на это. Но на следующий день Сарек оставил Аманде еще три сообщения, и до сих пор не получил ответа ни на одно. Последний раз Сарек не стал ничего говорить, только рывком, почти свирепо выключил свой компьютер. — У меня есть дела в городе, — сказал Сарек своей секретарше, когда проходил мимо ее стола. — Если кто-то попробует связаться со мной… — Я переправлю сообщение к вам, — закончила она за Сарека. Он не испытывал иллюзий о том, что ТʼЛин одобряет Аманду или его едва скрытую привязанность к ней, но он заметил сочувствие в голосе вулканки и благодарно посмотрел на нее. Двадцать минут, которые занимала дорога до квартиры Аманды, Сарек провел, репетируя, что он скажет, когда она откроет дверь. Если бы он смог объяснить ей, почему его переназначение на Вулкан было лучше для них, если бы он смог выразить свою благодарность за все, что она сделала для него, за то, что она для него значит, возможно, они смогли расстаться со спокойной душой. Возможно не сразу, но когда-нибудь воспоминания друг о друге перестанут вызывать боль у них обоих. Ее дверь замаячила впереди. Прежде, чем повернуться к ней, Сарек несколько секунд наблюдал за парой, спускающей ребенка в старомодной коляске на тротуар. Потянувшись, он нажал на дверной звонок. В отдалении послышался звон, потом глухой удар и скрежет, словно что-то тяжелое протащили по полу. Дверь распахнулась, и, к удивлению Сарека, из-за нее выглянул небритый молодой мужчина. — Я могу вам чем-то помочь? — спросил явно озадаченный терранец. Волна ярости грозила выбить из Сарека весь контроль, словно цунами. Вулканец сглотнул и сузил глаза. — Аманда, — произнес он. — Я должен поговорить с ней. Все, что он хотел сказать, сгорело в его гневе. Конечно он не имел права претендовать на нее — они не заключали даже неформальных соглашений. Но то, что она уже заменила его… Сарек опустил взгляд и заметил, что сжал одну руку в кулак, а другая дрожала. — Здесь нет никакой Аманды, — ответил человек. — Здесь только я, и я въехал этим утром. Как фокусник превращает яркий шарф в стаю голубей, или выливает воду из кувшина в пустоту, так же и ярость Сарека превратилась в ворох запутанных эмоций. Они были настолько сложными, что ошеломили Сарека. — Где она? — удалось ему выдавить через несколько секунд. — Понятия не имею, — ответил мужчина. — Я даже не знаю, о ком ты. И он закрыл дверь, не дожидаясь ответа Сарека. Возвращаясь в консульство Вулкана и в свою квартиру, Сарек снова и снова прокручивал в уме то, что произошло. Он не сомневался, что тот молодой человек — студент университета, и что он говорил правду. Но в голове Сарека не укладывалось, что это значит. Аманда уволилась из посольства и съехала из квартиры. Была ли она до сих пор в Сан-Франциско? Кто мог знать? Он быстро исключил весь список контактов. Помощник директора в школе, где Аманда давала семинары, сказал, что ее контракт закончился в прошлом месяце. Сарек поблагодарил его и уставился на комм в руке. Почему он не знал этого? Единственный друг Аманды, о котором знал Сарек, молодой учитель, отвечал ему с подозрением и тревогой в голосе. Но, возможно, на его реакцию повлияло то, что Сарек позвонил ему в час ночи. В любом случае, он утверждал, что не знает, где Аманда, и как можно ее найти. Эту ночь он почти не спал. Его кожа была раздраженной и горячей, словно он обгорел. Расстроенный, он сбросил тонкое одеяло и покрывало. Как эта узкая, жесткая и холодная постель отличалась о той, что в ее квартире. Кровать Аманды была удивительно теплой. Первую ночь Сарек провел, наблюдая, как Аманда спит, а его руках, проигрывая в уме их ласки, ощущая удивление и восторг, не дававшие ему заснуть. Или это был эффект от корицы. У Аманды не заняло много времени, чтобы выявить причину его легкой интоксикации. Через пару дней она влетела в кабинет и объявила, что поняла, почему он был, как она сказала, таким раскованным после обеда в марокканском ресторане. «Она не влияет на всех вулканцев,» — сказала она, устраиваясь за столом, — «но, похоже, вызывает такую реакцию у тебя. Думаю, я буду держать под рукой булочки с корицей, на случай, если ты опять зайдешь.» Ее смех зазвенел в маленьком кабинете. «И как ты это выяснила?» — спросил Сарек, но она только улыбнулась: «У меня свои источники.» Она повторила это, когда они снова оказались в постели, в ее квартире. Сарек сравнивал их отношения с дипломатическими танцами — увертюры и переговоры, уступки тому, что каждая сторона считала приятным или необходимым. «Здесь,» — могла она сказать, кладя его руку на свою грудь, используя язык прикосновений, чтобы показать ему, как заставить ее выгибаться под ним, как двигаться вместе с ней так, чтобы его удовольствие было таким же сильным, как и ее. Они изучили изгибы тела друг друга пальцами и языками. Она изумила его однажды, приведя к неожиданной, сильной кульминации только покусывая мочку его уха. «Как…» — начал Сарек, когда снова смог дышать, но Аманда приложила палец к его губам и ответила: «У меня свои источники.» Действительно. Всю ночь Сарек утешался этими воспоминаниями и мучился от них. Ранним утром он уже поднял свои связи и через час сел на звездный крейсер, идущий до Вулкана — тридцать минут вместо шестичасового полета на коммерческом шаттле. Если ТʼПау удивилась, увидев Сарека на пороге своего дома на окраине ШиʼКахра, то она хорошо скрыла это. Она просто пропустила его в дом. — Чаю? — спросила она, когда Сарек выбирал место в ее минимально обставленной гостиной. Две скамейки, повернутые друг к другу, низкий столик между ними, без другой мебели или декоративных предметов. Даже по вулканским меркам кажется необжитой. — Мне не требуется, — ответил Сарек, вспоминая ее слова в их недавнем разговоре. — Хорошо, — ответила она, садясь и кладя рук на колени. Сарек чувствовал, как ее темные глаза внимательно наблюдают за ним. Он глубоко вздохнул и поднял взгляд. — Думаю, вы знаете, что Савил был назначен младшим послом, — начал он, тщательно следя, чтобы в его голосе не проскользнула ни одна эмоция. ТʼПау ничего не сказала, как Сарек и ожидал. Он констатировал очевидный факт, риторическое вступление перед основное темой разговора. Они оба знали об этом. — Я обеспокоен тем, что он не может быть адекватной заменой ТʼМир. При этих словах ТʼПау подняла бровь. Он удивил ее. — Твои обоснования? — Хотя Савил может быть способным организатором… ТʼПау прервала его взмахом руки. — Ближе к делу. — Он не разделяет вулканские идеалы. Он опять удивил ТʼПау. Она сдвинулась на скамейке. — Это серьезное обвинение, особенно в отношении кого-то, кто является представителем Вулкана. Не стоит безосновательно заявлять о таком, Сарек. Он склонил голову, соглашаясь. — Я и не собирался. В понимание Савила принципов ИДИК не включает в себя терпимость к землянам. Я несколько раз слышал, как он пренебрежительно отзывается о наших терранских коллегах из дипломатических служб. Он не принимал участия в 87% мероприятиях, которые были организованы людьми и поддержаны Федерацией. Он открыто критиковал усилия нашего атташе по культуре, который пытался улучшить понимание терранских обычаев и традиций… — Стой. Сарек моргнул и стал ждать, пока ТʼПау продолжит. — Если все эти обвинения правда, — медленно произнесла она, — то почему посол Сомак не исправил ситуацию? Сарек знал, что ступает на зыбкую почву. Он собрался с мыслями, прежде, чем ответить. — Посол мог быть не осведомлен о… предубеждениях Савила. — Ты не можешь быть единственным, кто увидел это, — возразила ТʼПау, и Сарек ответил: — Некоторые сотрудники могут разделять точку зрения Савила. ТʼПау села еще прямее. Сарек ждал. — Насколько сильно твое беспокойство связано с личным разочарованием от повышения Савила? Это была оскорбительная мысль, подразумевавшая, что его логика неверна или что его искренность под сомнением. Но Сарек знал, что ТʼПау спросила не потому, что думала так о Сареке, а потому, что уже готовилась оппонировать Высшему Совету Вулкана. От осознания этого у Сарека подпрыгнуло сердце. — Признаюсь, я был разочарован, — без колебаний ответил он. — Потому что я — лучший выбор на эту должность. Если посол Сомак не будет убежден в этом, тогда я приму любое назначение. Ничего об Аманде и его надеждах остаться на Земле. ТʼПау знала лишь то, что он принял ее совет развивать другие, более подходящие ему отношения. Ну, так он думал. — А та женщина с Земли? — вдруг спросила ТʼПау. — Она повлияла на твой визит ко мне? Слишком поздно, чтобы проконтролировать выражение тревоги и удивления на лице. Разумеется, наблюдатели ТʼПау держали ее в курсе о том, что происходило в посольстве. И даже если бы их не было, ее внимательность и интуиция сыграли бы роль. Сарек открыл рот, чтобы ответить. Подняв руку, она прервала его и сказала: — Ничего не говори. Так я не смогу ответить, если Совет усомнится в твоих мотивах. Она медленно встала и направилась к двери, ведущей, как предположил Сарек, в кабинет или комнату отдыха. Она не отпустила его, и Сарек сидел очень ровно и пытался успокоить стук в своем боку. Если у нее получится… Если ТʼПау убедит Совет и посла Сомака отменить повышение Савила, то это не гарантирует, что эта работа достанется Сареку. ТʼПау ясно дала понять, что желает его возвращения на Вулкан, к членам его семьи. С другой стороны, если он станет младшим послом, то получит свободу выбора, какой у него не было до этого — свободу решать, будет ли Аманда частью его жизни. Когда ТʼПау вернулась через 47 минут, он попытался выслушать ее без каких-либо эмоций. У него не вышло. — Ты показал себя достойным доверия Совета, — сказала она, стоя в дверях. Ее слова были так же лаконичны, что и обстановка в доме. Сарек кивнул и ушел. На станции он забронировал место в шаттле, который прибыл в Сан-Франциско вечером, когда солнце уже погрузилось в залив. Теперь Сарек серьезно занялся поиском Аманды. Местные представители закона не смогли дать ему никакой информации и странно покосились на него, когда он хотел подать заявление о пропаже. Получить номера коммов и адреса Грейсонов в районе Сиэтла оказалось сложнее, чем думал Сарек — эта информация была закрыта по нескольким законам о приватности. — Я могу дать вам номера всех Грейсонов в стране, — сказал ему знакомый в секторе телекоммуникаций, — но не могу подсказать, как определить кто они и где живут. Сарек нехотя начал просматривать списки номеров коммов всех с фамилией «Грейсон» и набросал половину алгоритма для автопрозвона, прежде чем понял, насколько это бессмысленно. В конце концов, Сареку помог андорианский бизнесмен, которому вулканец содействовал в преодолении нескольких юридических барьеров, чтобы его компания могла продать цифровой трекер Звездному Флоту и земным военным. К полуночи Сарек держал в руке одно из его устройств и набирал номер Аманды. Как он и ожидал, она не взяла трубку. Это не имело значения. Маленькое андорианское устройство перехватило сигнал и вывело ряд чисел, позволивших точно определить местоположение комма в этот момент. Сарек принял душ и заснул впервые за три дня. Он проснулся с затекшей шеей и воспаленными глазами, но с твердо зная, что делать дальше. Идя по Марина-авеню к транспортной станции, Сарек наблюдал за теми, кто раньше остальных вставал на работу. Мужчины и женщины, для которых сегодня начинался еще один обычный день. Подобные рассуждения, скатывающиеся в предположения, были несвойственны ему. И эмоциональная вовлеченность тоже. После того, как шаттл взлетел, Сарек закрыл глаза и очистил разум. Короткого перелета до Сиэтла хватило, чтобы понять, чего он хотел. Но чего хочет Аманда? После того, как Сарек нанял наземную машину, он продумал план. Он должен объяснить ей, как логично выбрать его своим постоянным партнером. Они уже стали друг для друга подходящими компаньонами… друзьями. Их личности, такие различные, но они дополняют друг друга, и это еще одна логическая причина оформить их отношения. И физическая близость? Когда машина подъехала к координатам, выданным андорианским устройством, Сарек думал о той ночи, когда он лежал в дымке пон фарра, а Аманда проскользнула в его квартиру и почувствовал стыд и желание. То, как она была готова прийти к нему в таком состоянии… И была готова разделить с ним физическую близость… Сарек будет утверждать, что они во всех важных аспектах подходят друг другу. Что, если она откажется? Если она скажет, что не заинтересована с серьезных отношениях, он примет ее решение, больше не будет ее беспокоить и уйдет без вопросов, как говорили люди. Подъездная дорога к дому Грейсонов была гладкой, черной и в туманной дымке. Небо было серым и пасмурным, с деревьев на краю двора капали остатки дождя. Сарек поежился и завернулся в плащ, когда шел по каменным тротуарным плитам к входной двери. Он нажал на звонок и слушал, как кто-то идет по деревянному полу. Не Аманда. Сарек мог узнать поступь Аманды, знал длину ее шага, балансировку веса, мог по темпу определить, грустит она, взволнована или просто задумалась. Когда дверь открылась, Сарек увидел пожилую женщину с короткими волосами с проседью, зачесанными назад. Ее глаза сузились, она положила руку на дверной косяк, словно загораживая вход. Очевидно мать Аманды, хотя Сарек никогда не видел ее раньше. — Кто вы? — спросила женщина. В ее голосе было раздражение — люди часто прибегали к нему, чтобы скрыть свою тревогу. Что Аманда говорила о своей матери? Что она не понимает слова «нет»? А что он замечал за Амандой? Что она была такой же? Ну что же. В нем тоже была эта черта. Сарек отбросил свою идею логически доказать свою правоту. Отбросил решение дать Аманде выбор и спокойно уйти при отказе. Отбросил заблуждение, что его чувства имеют рациональную основу. Он нужен ей. — Я — СʼЧн ТʼГаи Сарек, — ответил он. — Младший посол Вулкана. Я пришел за Амандой.

***

Настоящее. Они материализовались в тесном машинном отделении. В нос ударил тяжелый запах топлива, шум почти причинял боль. У пульта управления стояли трое риханнсу, спиной к Сайбоку и Споку. — Я не хочу причинять вам вред, — громко произносит Спок, направляя на них фазер. Риханнсу оборачиваются, и видя оружие, медленно опускают руки. — Нет причин доводить до этого, — говорит Сайбок, подняв ладони в просящем жесте и шагая к ним. — Выключите двигатель. — Нет! — с вызовом кричит один из риханнсу, надменный мужчина с толстой шеей. — Раскаʼот не смог удержать Энтерпрайз. А теперь сюда сунулись шавки Федерации. Лучше умереть с честью, чем попасть в плен. — Алторанцы хотят вернуть корабль, — говорит Сайбок, делая еще шаг. — И больше ничего. Нас не возьмут в плен. Тучный риханнсу качает головой. — Отойди, Сайбок, — отвечает он, касаясь пальцами панели управления. Со своей позиции Сайбок может увидеть, как отдача проходит по контуру обратной связи и компьютер начинает отсчитывать время до перегрузки двигателя. Риханнсу может обойти таймер и взорвать корабль одним нажатием, если захочет. — Ты сейчас торгуешься за Федерацию. — Я веду вас в новый мир, — говорит Сайбок, поднимая руки. — Туда, где вы сможете растить своих детей. — Слишком поздно, — говорит мужчина, что-то нажимая на краю консоли. Сайбок обдумывает варианты. Если Спок оглушит одного из риханнсу, двое других успеют нажать на кнопку детонации. Если Сайбок сможет увести их от консоли, то Споку хватит времени, чтобы выключить таймер. Повернувшись к Споку, Сайбок опускает свои щиты и касается края разума своего брата. «Не отворачивайся,» — говорит Сайбок и чувствует, как замер его брат. За долю секунды Сайбок показывает ему, что нужно сделать, чтобы остановить отсчет. Но прежде, чем они успевают что-то сделать, Сайбок слышит щелчок фазерного пистолета позади него. — Брось, — произносит знакомый голос, и Спок позволяет фазеру выскользнуть из своих пальцев и с грохотом упасть на пол. — Триʼешка! — говорит Сайбок, чувствуя волну облегчения. — Помоги мне это остановить! Он идет к консоли управления и чувствует, как сильные пальцы ромуланки хватают его за предплечье. — Там нет будущего, — говорит она, не отпуская его руку. — Так будет лучше. — Там есть будущее, — возражает Сайбок, встречаясь с ней взглядом, видя ее печать и решительность, что является стержнем их расы. — Вулканцы… — Раскаʼот сказал, что на месте Вулкана ничего нет. Это ложь? Сглотнув, Сайбок отвечает: — Нет. Ты знаешь, что он не лжет. Когда я почувствовал Момент… Триʼешка делает глубокий вздох и кивает. — Тогда наш путь вел нас к этому моменту, — говорит она. — К нашему моменту. Сбоку от него Спок вздрагивает. Таймер. — У нас все еще есть будущее, — повторяет Сайбок, разделяя боль Триʼешки через их связь. Когда есть возможность, они всегда общаются безмолвно, но сейчас его жена отгораживается, не желая потерять свою решительность. В углу своего сознания Сайбок чувствует приближение кого-то еще, в этот раз теплого и живого, в отличие от спокойной и замершей Триʼешки. Давара, которая спешит в инженерный. Услышав ее в дверях, Сайбок протягивает ей руку и она бросается ему на шею. — Пора бы умереть? — вслух спрашивает она, но Сайбок не отвечает, только молча гладит ее по волосам. Давара утыкает лицо в его плечо и Сайбок смотрит на троих риханнсу, замерших словно статуи над консолью. Спок неподвижно стоит под прицелом Триʼешки. Если бы только он смог найти слова, чтобы положить этому конец. — Вы мне доверяете? Он смотрит на Триʼешку, но его слова обращены ко всем в этой комнате. — Если да, — продолжает Сайбок, — то вы должны поверить мне, когда я говорю, что это не конец. Смерть с честью кажется привлекательной, но жить с честью куда лучше. Смерть и так приходит слишком скоро. Но сегодня не ее день. Он чувствует, как дрожит Давара в его руках. В своем разуме он чувствует ее страх… и страх Триʼешки, скрытые под ее показной храбростью. С нервным вздохом Триʼешка меняет цель со Спока на риханнсу у пульта управления. — Отойдите, — говорит она. Толстяк пытается дернуться, но Триʼешка взмахивает пистолетом и делает шаг назад. Споку больше ничего не нужно. В два шага он добегает до консоли, его пальцы летают над вкладками. Когда он заканчивает, раздается визг остановившегося двигателя. — Мы думали, что тебя убили, — говорит Давара со всхлипом, крепко прижимая Сайбока к себе. — Мы почувствовали, как ты… — У вас не получится так легко избавиться от меня, — отвечает он, прижимая подбородок к ее голове. — Чувствуя, что Спок наблюдает за ними, Сайбок добавляет: — В конце концов, мы семья. Нельзя заставить свою семью исчезнуть взмахом руки.