Я больше никуда от тебя не уйду.

      Холодно... Холодно и твердо. Болит голова. Сознание бродит где-то далеко, но девушка ощущает, как яркий свет пробивается сквозь тьму небытия.       Она пытается двигаться, но тщетно. Ее руки и ноги сковала тугая лента скотча. Девушка слышит щелчки затвора фотоаппарата, чувствует грубое прикосновение чьих-то рук на своем теле, когда ее переворачивают и кладут в другую неестественную позу. Ей страшно. Она не может сопротивляться. Не может убежать.       Не может перемотать время назад. Она приоткрывает глаза и видит только мутный силуэт, склоняющийся над ней. Она чувствует иглу, проникающую в ее шею, яд, который стремительно бежит к голове, всосавшись в кровь. И снова небытие..       Темно. Макс медленно открывает глаза. Она лежит на полу. На ней были только ее футболка и трусики. Она все еще в проявочной. Голова, казалось, весила целую тонну, так тяжело ее было оторвать от холодного пола бункера. В бункере тихо, а в ушах от этого усилия зашумело. Сквозь пелену она чувствовала, что ноют запястья. Кажется скотча больше не было. "Нужно бежать!", - мелькнула мысль. - "Бежать, бежать, бежать, бежать".       Макс медленно встала. Ватные ноги предательски тряслись, и, казалось, вот-вот подломятся. Первый шаг отдался миллионом иголок в ступне, и тут же она упала, успев выставить перед собой руки. Ослабшие и затекшие ноги не хотели выполнять свою работу. С трудом она приподнялась на четвереньки и, шатаясь, поползла туда, где по ее мнению был выход. Сердце колотилось и оглушало гулким эхом в ушах. Она несколько раз падала, пока, наконец, не добралась до стены. Опора дала ей сил, и она быстрее поползла вперед, пока не наткнулась на металлическую дверь.       Девушка, с трудом удерживая равновесие, перебирая руками, медленно выпрямилась и стала на колени. Нащупав вентиль, открывающий дверь изнутри, она крепко вцепилась в него и повисла всем телом. Металл был холодным и гладким, промелькнула мысль, что пальцы соскользнут и она упадет, не в силах открыть эту чертову дверь. У нее предательски брызнули слезы. Но все же медленно, со скрежетом, вентиль сдвинулся с мёртвой точки, и вскоре дверь из проявочной открылась. Макс, сглатывая ком в горле, поползла по бетонным ступенькам наверх. "Нужно убираться отсюда скорее". - стучало у нее в голове. С трудом, почти ложась грудью на ступеньки, она выползла на покрытый сеном пол сарая и перевернулась на спину. Макс тяжело дышала.       Внутри гулял пробравшийся сквозь щели в стенах ветер. Он был свежим и влажным, пах озоном и мокрыми листьями. Через распахнутое под крышей окно хлестали струи ливня. Немного отдышавшись, Макс встала на ноги, и неуверенными шагами все еще слабых ног, держась за все что попадалось под руку, подошла к выходу. Безумный ветер подхватил ее каштановые волосы и разметал по лицу. Холодный дождь яростно поливал ее и без того замерзшее тело. Съежившись, девушка поспешила оставить это страшное место.       Черный автомобиль подъехал к заброшенному ранчо и остановился. Погасли фары. В темноту старой постройки проскользнул чей-то силуэт. Марк Джефферсон спустился в бункер и, обнаружив дверь открытой, понял, что в проявочной никого нет. Он тихо выругался и поспешил на поверхность. Ветер качал мокрые деревья, они скрипели под тяжестью набухших от воды веток. Марк вышел в дождь и начал искать хоть какие-то зацепки, указывающие путь беглянки. На склоне холма, уходящего ввысь, он обнаружил размытые следы голых стоп. Видимо, девушка карабкалась наверх, то и дело проваливаясь в размокшую землю и соскальзывая вниз. Марк смекнул, что в том направлении находится маяк - единственное строение поблизости. Он поспешил к машине. Буксуя на мокрой траве, машина помчалась по скользкой дороге к маяку.       Макс не помнила себя от холода. Ее бил озноб, ноги покрывала грязь вперемешку с кровью, которые пытался смыть дождь. Она поднималась по тропинке к маяку навстречу бушующему урагану. Поскользнувшись, она упала в грязь. На то, чтобы подняться сил уже не оставалось. Девушка лежала закрыв глаза, осознавая, что все равно умрет. И если не от рук Джефферсона, то от переохлаждения.       Тем временем автомобиль подъехал к тупику. Дальше только пешком. И Марк побежал по тропинке. Через мгновение на нем не осталось сухого места. Волосы прилипли ко лбу, вода стекала по подбородку, капала с ресниц. Очередная вспышка молнии на миг озарила все вокруг. Марк увидел девушку, ничком лежащую неподалеку от маяка. Он, преодолевая сильный ветер, вышел на открытую местность. На секунду замер: совсем рядом в море тяжело поворачивалась огромная воронка торнадо. Она жадно высасывала воду из залива, готовая обрушить на город все, что подняла в воздух. Джефферсон поспешил к Макс. Марк присел рядом с девушкой и тронул ее шею. Ледяная… Он сжал пальцами артерию, прощупывая пульс. Руки немели от холода, но он все же уловил слабое биение сердца беглянки.       Он повернул девушку лицом к себе, убрал упавшие на ее бледное лицо волосы. Посиневшие приоткрытые пухлые губы контрастировали на светлом фоне. Марк не стал медлить. Он взял ее на руки и поспешил к машине. Правая рука девушки безвольно болталась и билась о бедро Марка. Благополучно спустившись к машине, он открыл заднюю дверцу и уложил Макс на сидение.       Он залез в машину с другой стороны и сел рядом с девушкой. Ее мокрая одежда соблазнительно прилипала к телу, и Марк отметил, что миниатюрная внешность и подростковая красота Макс так и манила его взгляд. Он пожалел, что оставил свой фотоаппарат в проявочной. Он аккуратно убрал в стороны прилипшие к лицу волосы. Казалось, что Макс спит, она безмятежно лежала на диване машины, грудь едва легко вздымалась, натягивая ткань футболки. Тронул ее лоб - он был горячим, и дальше скользнул ладонью по ледяной щеке. “Как бы она не заболела”, - подумал он. Ливень вокруг не утихал, и стекла машины быстро запотели.       Еще раз взглянув на девушку, он начал снимать с нее мокрую футболку. Та прилипала к телу и не собиралась просто так его покидать. Под грудью она собралась широкой складкой, и пришлось поддеть ее руками, нечаянно коснувшись груди Макс. Она была упругой, прохладной, но будто обожгла его руки. Марк вздрогнул от неожиданности. Дернув головой и отогнав неуместные мысли, он продолжил ее раздевать. Заведя ее руки за голову он стянул мокрую футболку и кинул ее на пол. Макс лежала перед ним в одних трусиках, а он шумно выдохнув, укрыл девушку своим пиджаком.       Боль, тупая бесконечная боль, гуляющая между висков, разбудила ее. Макс открыла глаза и невольно вскрикнула: она снова в проявочной, снова привязана. Вернее, левая рука была привязана к креслу, а на правую надет наручник, позволявший поднести руку к лицу. Она дернула рукой, послышалось звяканье цепи откуда-то из-под кресла. Она выругалась и вновь рванула рукой. Цепь натягивалась, и наручник больно упирался ей в запястье. В голову полезли отвратительные мысли, а ее разум начал поддаваться панике. Она начала брыкаться. Комната наполнилась звоном цепи, однако девушка даже не могла сдвинуть кресло с места. “Черт, прекрати, Макс, ты должна найти выход, ты должна справиться”, - сказала она себе, стараясь успокоить свои мысли, рисующие картины из альбомов в проявочной, но уже с собой в главной роли.       Паника потихоньку отступала и она обратила внимание, что на ней было ее сухое белье. Причем она была уверена, что это не то, что было на ней вчера. Тут она запнулась, а вчера ли это было? Но новая мысль отодвинула эту. Если она одета в другое белье, значит Джефферсон ее переодел! Ее щеки запылали, когда она представила этот процесс.       Но разве ураган не уничтожил Аркадию Бей? Или он взял эту одежду раньше? Ее мысли галопом прыгали от одной к другой, а головная боль, пульсируя в висках, не давала как следует сосредоточиться.       В бессилии она внимательно осмотрелась, комната была такой же, какой она ее запомнила: стерильная чистота, диван перед ней. Все было так, будто она и не уходила отсюда. Она вздохнула. Справа, рядом с креслом, как раз на удалении руки, был столик, на котором стояла бутылка с водой и стакан. При взгляде на воду, она поняла, что безумно хочет пить, и потянулась к стакану. Стакан стоял точно там, где она его могла взять. “А вы все предусмотрели, мистер Джефферсон”, - сказала она едва слышно вслух, не то благодаря, не то злясь на своего похитителя.       Она почти залпом выпила воду, вкус был подозрительно горьковат. Но желание пить было выше, протянув руку, она взяла бутылку и, налив еще один стакан, снова выпила. Во втором стакане была совершенно обычная вода. “Неужели он что-то мне подмешал в воду?”, - мелькнула догадка у Макс. И словно в ответ на это боль отступила, а голова снова налилась тяжестью. “Снотворное!” - она выкрикнула это, и опять ужас овладел ею. В ярости она швырнула бутылку куда-то в даль комнаты, и следом отправила стакан. Стекло звякнуло, брызнуло по полу осколками. Из бутылки, тихо булькая, выливалась вода. Но Макс уже склонив голову на грудь спала.       Очнулась Максин лежащей на диванчике в проявочной, накрытая одеялом. Ее рука так же была прикована наручником. Девушку бил озноб. Она услышала шаги и, закрыв глаза, претворилась спящей. Она боялась, что если ОН увидит ее в сознании, то снова усыпит. Она с трудом сглотнула.       Джефферсон подошел к ней и сел рядом. Коснулся ладонью ее щеки. От его казавшейся ледяной руки у девушки по позвоночнику пробежали мурашки. Марк достал ее руку из-под одеяла и протер внутреннюю сторону локтя спиртом. Макс, не выдержав, прошептала пересохшими губами: “Прошу вас! Не надо!”. Джефферсон взглянул на девушку поверх очков и тихо ответил: “У тебя высокая температура, Максин. Нужно ее сбить.” Она почувствовала, как игла протыкает ее кожу, и заплакала. Заплакала от страха. Она понимала, что теперь не сможет уйти отсюда. Она слишком слаба, и к тому же после ее побега Джефферсон явно будет за ней следить. Она не знала, сколько еще времени проведет здесь. Боялась спрашивать его о своей дальнейшей судьбе.       Джефферсон заметил ее блестящие от слез глаза. Мокрые соленые дорожки бежали по щекам. Марк молча вытер их пальцами. А что он мог ей сказать? Все равно она не поверит. Она боится. Марк приподнял ее за плечи одной рукой и поднес стакан воды у ее губам. Макс прекрасно помнила, что с ней было, когда в прошлый раз выпила воды. Она отвернулась от стакана. “Это просто вода”. - сказал Марк. Для наглядности он отпил из него сам, показывая девушке, что ей нечего бояться. Он снова поднес к ее губам стакан и когда она жадно стала пить воду, улыбнулся. - Ты бы хотела перекусить? - спросил он ее. - Аппетита нет. - тихо ответила она. - Наверху все так же неспокойно, поэтому нам нужно побыть здесь, пока буря не уляжется. И, Макс, прошу, не убегай больше. - Как я убегу, если я прикована наручниками? - нахмурившись сказала девушка и повела рукой. - Пообещай мне, что я больше не буду искать тебя под таким ливнем. А если бы я тебя не нашёл? Ты думала об этом?       Конечно Максин думала. Она уже была готова проститься с жизнью. А теперь она здесь. Ее гибель отложена. Надолго ли? Марк нежно взял ее за руку и избавил от наручников. “Не убегай.” - повторил он, глядя ей прямо в глаза. Сердце девушки почему то забилось быстрее, она потупила взгляд и покраснела. Марк снова улыбнулся, заметив это, и ушел в темноту. Джефферсон с самого начала привлекал Макс. Его внешность, голос. Она любила посещать его лекции и наблюдать за ним. Даже сейчас она чувствует некоторое смущение, которое прогоняет ее страх прочь. Он больше не жесткий, не грубый, каким был незадолго до. Его приятный, низковатый голос был таким ровным и спокойным, а глаза… Макс вздохнула. А глаза излучали тепло и смотрели прямо в душу. Казалось, он знал всю ее подноготную. Одним взглядом он дал понять ей, что не обидит. Макс снова вздохнула.       Она лежала на диване, прислушиваясь наставшей тишине. Девушку снова начала одолевать тревога. Лучше пусть Марк будет здесь. Пусть говорит со мной. Я больше не вынесу эту звенящую тишину. Максин села и посмотрела в темноту, которая начиналась практически сразу за спинкой дивана. - Мистер Джефферсон? - негромко позвала она. В ответ тишина. И снова, на этот раз громче - Мистер Джефферсон? - эхо гулко отозвалось в стенах бункера. Макс вскочила с мыслью о том, что Марк просто бросил ее здесь одну. Она стояла за диваном, беспомощно вглядываясь в темноту. Уж лучше бы рядом кто-то находился. Лишь бы не одиночество. Она услышала шаги в темноте и поспешила навстречу. Практически сразу она врезалась в кого-то и тут же была поймана сильными руками.       Уткнувшись в рубашку носом, девушка ощутила легкий запах мужского одеколона, который дурманил ее разум. “В темноте все равно никто ничего не увидит”, подумала она и крепче прижалась к груди мужчины. - Все в порядке? - спросил ее Джефферсон. - Голова немного кружится. - схитрила Макс, ухватившись руками за ткань рубашки Марка. - Давай, отведу тебя к дивану. - Нет, сейчас все пройдет. - Она зажмурилась. Ей очень не хотелось покидать его объятья. Даже если это последние часы жизни, она должна прожить их так, как она хотела. Ее руки поползли вверх по его спине и, сомкнувшись, обняли мужчину. Ладони Джефферсона оказались на ее талии. Подняв голову наверх, Макс увидела очертания лица Марка, он смотрел на нее. Девушка приподнялась на цыпочках. Ее голова кружилась от осознания того, что она делает. Сердце бешено колотилось в груди. Марк немного склонился, и она почувствовала его губы на своих. Он нежно целовал ее. Сознание Макс держалось на волоске, она боялась упасть, но Джефферсон крепко прижимал ее к себе. Ее губы горели, поцарапанные его жесткой щетиной. Он нехотя отстранился от нее и, подхватив на руки, понес к дивану. Она обнимала его за шею. Джефферсон уложил ее и попытался встать, но девушка только крепче обняв его, прошептала: “Не уходите, Мистер Джефферсон…” . “Я здесь. Я больше никуда от тебя не уйду”.