Весна в Вековечье

Пробуждение весны в Вековечье Снег всё так же хрустел под закалёнными хоббитскими ногами на хоббичьем меху. Неугомонных Фродо с Сэмом снова понесло в Заповедный лес, Весну будить. Уже давно, возвещая самую середину зимы, перевернулись на другой бок все медведи в своих берлогах. И даже успели повернуться обратно, а Весна всё не шла и не шла. Поговаривали, что она зимует где-то здесь, у Тома Бомбадила, и что эта самая Весна, и есть его вечно юная супруга Золотинка. А стало быть, у кого ещё спрашивать про неё как не у самого хозяина Древлепущи? Ненадёжная тропинка снова уводила неведомо куда в самые дремучие дебри, а сойдя с неё, малыши тут же проваливались в глубокий колючий сугроб по самые уши. И им поневоле приходилось полагаться на то, что старый мрачный лес в этот раз не желает им ничего плохого. Старые замшелые деревья с могучими корявыми сучьями, стоящие вдоль тропинки, имели такие причудливые и ужасные позы, что хоббиты старались даже лишний раз к ним не присматриваться. Глядя на них, можно было предположить, что все они здесь кого-то ловили своими мощными сучьями, куда-то тащили, душили и разрывали пополам. Но внезапно какая-то неведомая сила застав их за этим занятием, велела им замереть морскими фигурами, и отпустить свои несчастные жертвы. Испуганным хоббитам всё время казалось, что за ними постоянно кто-то наблюдает, и что их тропинку за первым же поворотом тут же заметают сугробами страшные злые деревья, используя свои ветви как огромные мётлы, и скоро здесь даже следа их не останется. Но, несмотря на все их опасения, дорожка всё-таки вывела хоббитов к дому старого Тома. Кое-как расчистив себе, путь через занесённый глубокими сугробами двор к самой двери его жилища, и отчаявшись достучаться до видимо спавших глубоким сном хозяев, настойчивый Сэм распахнул оказавшуюся незапертой дверь, и друзья, наконец, смогли войти вовнутрь. Как и следовало ожидать, Бомбадил спал непробудным сном, уснув прямо за столом, опустив свою голову на сложенные руки, и накрыв её своей старой огромной шляпой. На столе стояла огромная деревянная кружка, а на полу у лавки на которой расположился хозяин – початый бочонок медовухи. И конечно же никаких признаков самой хозяйки Золотинки. От Тома же ничего осмысленного услышать не удалось. Он, изредка поднимая голову, вдохновенно изрекал свой очередной легкомысленный стишок, отпивал из своей кружки и засыпал снова. К утру догадавшись задвинуть изрядно опустевший не без их скромного участия бочонок подальше, Фродо с Сэмом дождались, наконец, пробуждения хозяина, но по-прежнему ничего существенного узнать от него, так не удалось: – А, так вы насчёт весны? Ну, это к Золотинке! Ась? Где Золотинка? А кто бы её знал! Носится где-то, или на Ветлянку к матери ушла. А может, спит где-нибудь в колодце или в лесном болотце. Или если хотите, в фонтане её поищите, если он только совсем не перемёрз там ещё. – Ни в колодце, ни в фонтане на первый взгляд Золотинки не было видно, а соваться на речку где раскинул свои загребущие сучья хищный дядька Вяз, Фродо с Сэмом не особо хотелось. Облазив весь застывший фонтан, и даже спустившись с зажжёнными факелами в замёрзший колодец, они всё равно никого там не обнаружили. Поэтому, посидев во дворе до темноты, и облазив там всё что можно, хоббиты залезли от нечего делать на крышу. Оттуда они увидели невдалеке высокий каменистый холм, на котором не росло ни одного дерева. И он возвышался над древним лесом, прямо как настоящая лысая гора для тайных шабашей. Идея разложить там огромный весенний костер, чтобы разбудить Весну, возникла у обоих почти одновременно. Ибо разводить костры в самом Заповедном лесу, в котором обитают деревья-людоеды, желания ни у кого не возникало... Над лесом взошла огромная и жёлтая как ноздреватый блин на сковороде луна. И в тот же миг над вершиной горы взметнулось ввысь жёлтое пламя. Фродо с Сэмом подпалили огромную кучу натасканного с низу сушняка, над которой возвышалась наспех сооружённое чучело Масленицы. Её нарядили в какое-то старое платье Золотинки, найденное в дровяном сарае. И она занялась мгновенно. Взвыв, как зверь, костёр вспыхнул снизу доверху багровыми языками пламени, и отблески его трепетали на зеркальной поверхности почерневшего льда, покрывавшего небольшую ровную площадку на вершине холма. Их то маленькие, то вдруг внезапно выросшие тени безмолвно и торжественно скользили по вершине холма. Угрюмая стена леса подступила чуть ближе. Деревья были явно чем-то недовольны, они угрожающе скрипели и трясли сучьями. Кто-то, из самых отважных живых древ, спотыкаясь попытался вскарабкаться вверх на оледенелую гору, сверкавшую в отсветах огня. Но скатился вниз и отступил, недовольно размахивая ветвями. Снег таял от жара костра, и тёплые струйки воды стекали вниз уже настоящими весенними ручьями. Потревоженные перемещением деревьев зимовавшие на них птицы, с громким гомоном взвились над горящим холмом. От их криков повылезали из берлог медведи, а за ними начали просыпаться и все остальные звери. С громким грохотом треснул на Ветлянке лёд. Это кто-то из приятелей старого Вяза с противоположного берега, решил перейти речку вброд и тоже заглянуть на огонёк, пылающий на вершине холма. Одним словом в зимнем дремлющим лесу, поднялся такой переполох – что к утру вместе с первой весенней кукушкой, отыскалась наконец, и сама Золотинка. Она, как и предполагал Бомбадил, засиделась где-то в гостях, и совсем позабыла о своих весенних обязанностях. Оказалось что-то кто-то из птиц-пересмешников, шепнул ей на ухо, что на заповедном холме, какие-то дерзкие вандалы сжигают чучело Весны, весьма напоминающее её саму - Золотинку. И вскоре над лесом разразилась первая весенняя гроза, смывшая с холма последние следы праздника.