Привычки

Анк-Морпорк, город, разрушающий традиции – преимущественно чужие - и ниспровергающий авторитеты – если эти авторитеты имели смелость родиться более, чем в миле от городских стен, был местом, где правили привычки. Привычки настолько древние и так крепко укоренившиеся, что даже хитрейший правитель и реформатор Плоского мира, Его светлость лорд Ветинари не пытался с ними бороться.       Анк-морпоркцы, едва принявшие первые печатные деньги, тут же умудрились к ним привыкнуть. Да настолько, что когда владелец главы монетного двора спохватился и попытался заменить ранние, еще недостаточно сложные купюры на боле замысловатые, горожане поспешили продемонстрировать еще одну привычку – с недоверием относиться к тем, кто собирается забрать их деньги. Вторая волна финансовой реформы запнулась, и люди, развернув по привычке утренние выпуски «Правды», узнали, что патриций прокомментировал это привычно двусмысленным рассуждением о времени и ангелах.       Привычки были повсюду. Именно об этом поведал Шнобби Шнобс своему другу Фреду Колону, когда в жаркий послеобеденный час стражники спасались от припекающего солнца, проверяя всё ли спокойно в прохладных переулках и внутренних двориках правого берега.       - Снова ты выдумываешь, - отмахнулся сержант Колон, промокая лоб клетчатым платком размером с Последний Континент. Заботливая миссис Колон утром оставила у входа целую стопку, так сильно благоухающую освежающим мылом, что у встречающих Фреда людей уже через две секунды начинали слезиться глаза от видений солнечных бликов на вершинах Овецпикских гор. Еще через пару секунд ноги перехватывали контроль над телом у мозга и уносили несчастных прочь, вдыхать более безопасный аромат Анк-Морпорка. Сам сержант, как и подобает давно женатому человеку, ничего странного не замечал.       - Я говорю, что «привычки» - это всё чушь, - повторил он, натренированным слухом улавливая журчание фонтанчика за поворотом и ускоряя шаг. – Этот мошенник, глава банка, ничего не добьется. И не из-за каких-то там привычек, а потому, что гномий синдикат на Второй Подземной наконец сумел подделать клешню, или как там эта штука для отпечатной машины называется…       - Клише, - подсказал Шнобби, первым достигая заветного источника прохлады и разочарованно замирая.       В фонтанчике, воду из которого ни один живой анк-морпоркец – и большая часть не-живых – и так не решился бы пить, плавал маленький, лысовато-коричневый песик.       «Я не стану тревожить эту милую собачку, чтобы умыться, а если у меня есть кусок колбасы, то оставлю его на бортике… чем это от тебя несет? Не подходи!» - подумали оба стражника и, покосившись, поспешно отступили друг от друга и от чаши фонтана. Пёсик вздохнул и положил голову обратно на ядовито-розовую резиновую уточку – в такую погоду ему было лень перебирать лапами, чтобы удерживаться на поверхности.       - А это не тот паршивец, который обычно крутится возле Ангвы? – присмотрелся к псу Шнобби.       Но Фред не ответил. Протерев лысеющую макушку очередным платком, сержант в отчаянье заозирался в поисках трактира. Зараженный Гасподом фонтан журчал слишком соблазнительно, а солнечные лучи явно спутали полного стражника с вековым ледником.       Менее страдающий от капризов погоды капрал тоже огляделся, но совсем по другим причинам. Торжествующе вскрикнув, он отстегнул свою устрашающую заказанную по каталогу дубинку «экстра-профессионал-плюс» со встроенным огнеметателем и коршуном кинулся к телу, растянувшемуся в тени от кустов и новомодного водопойного автомата.       Оглушенный мужчина лежал ничком на мостовой, и появление стражника спасло ему жизнь – перевернув его, чтобы взглянуть на лицо, Шнобби выдернул нос человека из песка, которого в середине лета на анк-морпоркских улицах было не меньше, чем в Клатче. Щегольская полосатая рубаха, перчатки без пальцев и бирка с членским номером не оставляла сомнений в профессии пострадавшего.       - Вор не с тем связался? – хмыкнул подошедший Фред. – Господин Боггинс снова примется жаловаться во все газеты. А ведь получить по башке в их гильдии – профессиональный риск… Интересно, кто его так?       - Очередной выкидыш гильдии изобретателей, - хмыкнул капрал, убеждаясь, что вор дышит, и голубя в Псевдополис-Ярд можно не посылать. Во время отправки последнего экстренного послания птица полчаса симулировала обморок, а потом оказывалась взлететь, не получив расписку на колотый лед.       Колон смерил внимательным взглядом уродливый куб из дерева и металла. Сине-голубой окрас и белая надпись уверяли, что механизм продает пять видов холодных напитков и совершенно безопасен. Чугунная гиря на пружине, не до конца убравшаяся в корпус чудовища, намекала, что встряхивать водопойный автомат, чтобы добыть мелочь, не стоит.       Покачав головой, сержант принялся водить пальцем по табличке с названиями и ценами. «Насыщенная кофейная прохлада» и «Большой живительный глоток с лимоном» звучали неплохо. Но не так хорошо, как «разбавленная укипаловка со льдом».       - Ты это серьезно? – не поверил своим глазам Шнобби, отрываясь от перевязывания вора и глядя, как друг запихивает купюру с отпечатком собачьей лапы в узкую прорезь.       - Я просто хочу посмотреть, насколько её пришлось разбавить, чтобы она не проела все трубки и не вылилась на мостовую! – поспешил оправдаться Фред и нажал на рычажок у выбранной надписи.       Внутри водопойного автомата что-то заскрежетало, застучало, женским голосом забормотало на языке Агатовой империи и табличка «работает» со скрипом сменилась другой.       - «Не хватает жидкости, выберите другой напиток»! – прочитал вслух стражник. Видимо, не он один был таким любопытным.       Но попытки выбрать «кофейную прохладу» или «глоток с лимоном» привели к тем-же результатам. Колон хотел было отвесить водопойному автомату пинка, но покосился на начавшего приходить в себя вора и со вздохом выбрал обычную кипяченую воду – последний и самый дешевый предлагаемый напиток. На этот раз автомат весело зажурчал, наполняя картонный стаканчик, а в миску для сдачи высыпалось множество мелких монет.       - Снова тяжести таскать, - пожаловался сержант, сгребая металлические кругляшки с гербом в карман и готовясь перехватить вора, который вот-вот должен был очнуться и увидеть над собой перекошенное добром лицо Шнобби.

* * *

      Мойст фон Липвиг, хозяин одного процента акций городского банка и самого председателя, с улыбкой выпроводил из кабинета лопочущих на родном языке изобретателей. Те благодарили за щедрую ссуду и уверяли, что водопойные автоматы вот-вот начнут работать, как надо. Самого Мойста, удачно организовавшего обмен бумажных денег обратно на гору монет, всё и так устраивало. Он хорошо знал, что главной привычкой анк-морпоркцев - после вооруженных восстаний по любому поводу - была любовь к новинкам в торговле. Люди просто не могли не совать деньги в щель над табличкой.