Нелегкий путь

      По мере приближения к назначенному пункту становится более волнительно, ведь сегодня, возможно, придётся встретиться лицом к лицу с нашем злейшим врагом.       — Ты готова? — спрашивает Тобиас перед въездом.       — Как и всегда, — отвечаю я, даря улыбку, выражающую любовь. POV Автор       Ворота открываются. Перед глазами возлюбленных такое знакомое ужасающее место, наталкивающее на горькие мысли и никак не собирающееся покидать головы героев. Их объединяет одна единая цель — спасти малышку Эшли.       Тобиас, являясь её родным отцом, испытывает непередаваемые эмоции… В его мыслях лишь колоссальное переживание за маленькую, но отважную частичку себя. Мужчина и представить не мог, к каким последствиям приведет безобидный визит к родственникам. В то же время Тобиас не мог не думать о Трис и ее бескорыстной помощи. Наверное, если бы не она, он первым делом обратился бы к родителям, до сих пор имеющим связи в военной сфере. Неизвестно, хватит ли физической подготовки для вполне возможной схватки. Сейчас, конечно, остается надеяться на лучшее…       Беатрис настолько привязалась к Эшли, что стала воспринимать её, как собственную дочь, рожденную и выношенную ею под сердцем. В отличие от Тобиаса, девушка четко знает — нет, знать она этого просто физически не может, — но предчувствие твердит о том, что конец будет благоприятен для них.       Слышатся шаги двух пар ботинок… Это они, пришедшие сюда для выполнения своей миссии.       На базе творится хаус. Двое неизвестных (возможно, вооруженных) проникли на территорию военной базы с неизвестной целью. На оглушающий шум сбегаются солдаты, оставляя пространство для своих главнокомандующих.       Перед глазами пары показывается женщина средних лет, блондинка с золотистым отливом. Глаза у неё карие, что кажется не очень естественным по отношению к цвету волос. Позади женщины с идеально выправленным станом направляется мужчина примерно того же возраста, что и его спутница. Он имеет каштановые волосы и серо-голубые глаза, что, опять-таки, кажется столь вымышленным, так как люди с таким цветом глаз обычно являются блондинами.       Лишь Беатрис не может наглядеться на такие родные и знакомые лица… Только она узнала в этой супружеской паре (на пальцах красовались золотые обручальные кольца) людей, с которыми попрощалась много лет назад, смирившись со случившемся.       — М-мама? — резко обращает девушка на себя внимание. — П-папа?       Женщина, секунду назад находящаяся в эксцентричном положении, меняется в лице, пристально наблюдая за Беатрис и повторяя реакцию своего мужа. Она внимательно осматривает девушку, не пропуская и миллиметра.       — Беатрис? — внезапно вскрикивает она, резко ринувшись в сторону дочери.       — Мама, я так скучала. — Слезы струятся из глаз бесстрашной девушки. — Я… Я думала, мне сказали… Ч-что… — подавляя приступы истерики, пытается выговорить она, — что вы погибли…       — Я знаю, родная… нам не позволили оставить тебя в живых, поэтому мне пришлось прибегнуть к крайним мерам, — стирает влагу женщина. — Пошли с нами, ты должна знать всю правду, — внезапно проговаривает она и тянет Трис за руку, заставляя следовать за ней.       В это время Прайор дает команду отбоя, направляясь за своей женой. Тобиас же стоит неподвижно, замечая это, Беатрис притормаживает мать.       — Мама, я приехала сюда не просто так, надеюсь, ты это понимаешь, — начинает девушка. — Похитили одного очень дорогого нам человека, — преодолевая ком в горле, продолжает: — И есть информация, что это сделали ваши люди.       — В последнее время к нам поступило не так много людей, но я все же хочу знать, о ком идет речь, и кто вы, собственно говоря? — обращается к Тобиасу женщина.       Беатрис никак не может преодолеть волнение, переминаясь с ноги на ногу. В это время её возлюбленный подходит ближе и сжимает руку девушки, завязывая разговор с её матерью:       — Я — молодой человек вашей дочери, Миссис Прайор.       Натали пробегается по мужчине оценивающим взглядом. Именно в этот момент её посещает одна очень неоднозначная мысль.       — Мы могли видеться раньше? — спрашивает Натали.       В этот момент в ход вступает её муж, сумев разглядеть знакомые черты лица в молодом человеке:       — Тобиас, это ты? — восхищенно, с долей гордости в голосе, проговаривает он. Его распирает чувство радости за свою вновь приобретенную дочь, ведь с таким человеком её жизнь обречена на вечное счастье.       — Да, Мистер… — Тобиас не успевает договорить.       — Просто Эндрю, не чужие же люди все-таки.       Натали хватается за сердце, приближаясь к парню. Она никак не может поверить, что сегодня встретила сразу двух родных людей. Тобиас для нее, как сын, ведь дружеские отношения с семейством Итон были на протяжении десятков лет. Безусловно, до того момента, пока Эвелин, Маркусу и их сыну не удалось сбежать.       — Так, кого похитили? — решает вернуться к прежней теме женщина.       — Мою дочь, — сообщает Тобиас.       Натали резко оборачивается в сторону дочери… Она пытается разглядеть в её глазах хотя бы капельку материнских чувств и, естественно, находит их.       — Боже, я даже предположить не могла, что подвергну опасности жизнь собственной внучки, — прикладывает руку к губам она.       — Нет, все не так, — Беатрис пытается опровергнуть мысли матери, ведь это не совсем является правдой.       Тобиас же считает, что этот момент в данной ситуации следует опустить, так как самым важным является спасение дочери, как и говорилось ранее.       — Я проведу вас к вновь прибывшим… — сообщает Эндрю.       После воссоединения хоть и не официальной, но семьи, предстоит долгий разговор. POV Трис       Мама ведет нас в неизвестное для меня место. Несмотря на достаточно большое количество времени, проведенное в этом ужасном, своего рода, «заключении».       Все коридоры очень темные и сырые, хотя погода на улице довольно ясная. Из-за чего, собственно говоря, пахнет отсыревшими и гнилыми материалами.       Папа открывает одну из дверей, номер на котором гласит, что в этом здании более тысячи таких «камер».       Дверь распахивается и передо мной показывается большое количество напуганных детей. Боже, они выглядят отвратительно: грязные, измученные, обессиленные, и даже мне кажется, что немного заторможены в движениях.       Разглядывая детские личики, я пытаюсь найти Эшли… В этот момент мне почему-то чудится, что все дети на одно лицо.       — Эшли, дорогая, — вскрикиваю я, находя дочку Тобиаса.       Девочка медленно поворачивает в мою сторону голову и начинает бежать навстречу.       — Мама, — захлебывается рыданиями она.       В данной ситуации я даже не задумываюсь о том, что малышка сейчас назвала меня мамой. Сейчас самое главное, что она жива и здорова. Этому и уделяется все внимание.        Тобиас тоже прорывается сквозь детишек и падает на колени, повторяя за мной.       — Милая, все хорошо, — пытается он успокоить, — мы не дадим тебя в обиду…       — Я скучала, — вытирает слезки девочка, — мне было страшно, пап.       — Чего ты боялась и что с тобой хотели сделать? — задаю я главный вопрос.       — К нам пришли какие-то неизвестные люди и хотели взять на опыты…       Разве военные должны таким заниматься? И откуда у малышки может быть такая информация?       — Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я и прижимаю к себе Эшли.       — Дети, которые уже долго здесь находятся, сказали это. У некоторых брали кровь, а у кого-то кожу.       Что-о-о? Детей в качестве доноров? Это абсурд! Следует поговорить с родителями и узнать все.       Я еще крепче сжимаю маленькое тельце девочки, пытаясь успокоить её. Теперь она в безопасности, ну, по крайней мере, я на это надеюсь. Во всяком случае, мы с Тобиасом сделаем все, чтобы ее защитить.       Натали сообщает, что нужно пройти в ее с Эндрю рабочий кабинет, где мы все и обсудим. Мда… Конечно, узнать придется довольно многое, начиная от автокатастрофы и заканчивая Эшли и всем, что с ней произошло.

***

      Все уютно рассаживаются на диване, родители же располагаются напротив нас. Эшли пристраивается между нами с Тобиасом, запрокинув голову мне на руку.       — Итак, с чего начнем? — спрашивает Натали, после чего я лишь пожимаю плечами, давая ей сделать выбор самой. — Мне кажется, нужно начать по порядку. Мы с твоим отцом, Беатрис, хотели освободить тебя от воинской повинности, ведь мы желали для тебя лучшего будущего. Нам же не дали этого сделать высшие органы, поэтому пришлось сказать всем, что ты погибла, а тебе же сообщили, что это случилось с нами. Поверь, так намного безопаснее для тебя. Сейчас власть сменилась, и мы с твоим отцом вступили в правление полгода назад, благодаря чему ты можешь спокойно находиться на нашей территории, не опасаясь расправы.       — Вы не пытались меня найти после начала более спокойного времени?       Честно говоря, меня это очень волнует, потому что очень сложно осознавать, что твоим родителям и без тебя неплохо живется.       — Мы решили, что у тебя началась новая жизнь, а мы не должны в нее вмешиваться. Тем более, если это может вновь подвергнуть твою жизнь опасности.       Пф-ф, бред, Тобиас со своими родителями смог сбежать и сейчас их семья живет так, как и обычная, среднестатистическая. Без всяких опасений.       — Ты хочешь сказать, что я столько лет жила и думала, что мои родители мертвы, и если вдруг узнаю о вашем чудесном «спасении», то стану хуже жить? Сама-то в это веришь?       — Мы думали, ты возненавидишь нас за эту ложь…       Я киваю, соглашаясь с данным утверждением, но даже не потому, что мое мнение совпадает с их, просто хочу услышать про Эшли. Ненавидеть вновь приобретенных родителей я не смогу, потому что они — люди, которых, я думала, что потеряла навсегда. Корила себя за непослушание в детстве, что лишний раз не сказала, что люблю их.       — Что насчет Эшли? Для чего детей используют в качестве доноров? — задаю я вопрос.       — Это не наше распоряжение… Кровь взрослых людей нужно обследовать для определения наличия инфекций, в отличие от детской.       — Что насчет инфекций, переданных от родителей во время зачатия?       — Они точно подбирают детей, потому что доступ к медицинским карточкам возможен.       — То есть вы выбрали Эшли не случайно?       Я понимаю, что это не их работа, но родители могут предотвратить данные, фактически, детоубийства.       На вопрос родители вместо ответа решают промолчать, и я их понимаю. Конечно, им тяжело об этом говорить.       — Хорошо, я попрошу лишь одно — не губите детей… Обеспечьте их кровом и едой, а остальное подождет. Не спекулируйте жизнями малышей. Я даже представить не могу, что могло бы случиться с дочерью Тобиаса!       Сделав небольшую ошибку в объяснении, я мысленно даю себе оплеуху. Натали с Эндрю думали, что Эшли — моя дочь, наверное, именно поэтому и разрешили ее отпустить.       — В каком смысле «дочь Тобиаса»? — негодует отец. — Разве Эшли…       — Трис — моя мама, — вступает малышка, гордым тоном сообщая.       Эшли садится ко мне на коленки и обвивает шею. Я не решаюсь опровергнуть слова ребенка, впрочем, также, как и Тобиас.       — Тогда будем знакомиться, — продолжает Эндрю слова матери. — Меня зовут Эндрю и я — твой дедушка, а это Натали — твоя бабушка.       Малышка подбегает к новым родственникам и крепко обнимает их. Родители предлагают на ночь остаться на военной базе в честь воссоединения, поэтому мы переходим в жилой корпус.       Войдя в специально отведенную для нас комнату, Эшли прижимается ко мне и начинает не очень приятный для неё разговор:       — Теперь мы с тобой не так похожи, как раньше? — грустно проговаривает она.       — Почему же? — улыбаясь, опускаюсь на колени, чтобы быть с ней на одном уровне.       — Теперь у тебя есть мама… — продолжает она. — Ты же навсегда будешь моей мамой? — спрашивает малышка.       — Конечно, родная, — обещаю я, — я всегда буду рядом с тобой, несмотря ни на что.       Эшли широко улыбается, крепко обнимает меня и целует в щечку.       — Я тебя люблю, — сообщает она.       — И я тебя, дорогая.