Садако

      В кровати лежала юная девочка лет двенадцати. Ее черные волосы рассыпались по подушке. Ее звали Садако Сасаки. Да-да, та самая легендарная Садако Сасаки.       Ее судьба была тяжелой. Когда Садако было всего лишь два годика, на ее город, Хиросиму, сбросили атомную бомбу.       Девочка чудом выжила, но ее облучило радиацией. Неудивительно, ведь тогда она находилась за каких-то полтора километра от эпицентра взрыва.       Она с родителями переехали. Девочка уже редко вспоминала о своем ужасном прошлом. Садако была всеобщей любимицей. Но радиационное облучение дало о себе знать. Подбросило то неожиданное, почти забытое воспоминание, казавшеесь просто страшным сном. Кошмаром, который тебе всего лишь приснился.       Лейкемия. Этот страшный диагноз не поверг девочку в шок. Она всегда знала, что с ней случится что-то подобное. Просто никому не говорила, боясь причинить боль. Но не думала, что все потеряно. Не боялась ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.       Неожиданно пришла сильная уверенность в хорошем будущем. Садако узнала старинную японскую легенду о том, что тот, кто сделает тысячу бумажных журавликов, выздоровеет от тяжелой болезни или исполнится его заветное желание.       Девочка поверила в правдивость легенды. И решила проверить ее на практике. У ее семьи не было денег даже на цветную бумагу – все уходило на лечение Садако.       Но она делала журавликов из салфеток, из конфетных оберток, из всего, что можно превратить в журавлика - оригами. Делала просто из-за уверенности в правдивость легенды и мечты выздороветь.       Раздался негромкий стук в дверь.       - Войдите, - отозвалась Садако.       Изо всех сил стараясь выглядеть спокойной, в комнату вошла Кимико Юри, лучшая подруга Садако.       Кимико всегда была суровой реалисткой. Такие не присущи японской культуре, но встречаются. Она не верила в чудеса и почти не замечала прекрасного.       Но она не хотела разочаровывать Садако, для которой легенда про тысячу журавликов была истинной надеждой на выздоровление, на счастье в будущем. Поэтому Кимико с ее реализмом и скептицизмом порой приходилось постараться, чтобы не сболтнуть лишнего. А совсем редко – просто вежливо улыбаться и кивать.       - Садако, сколько ты уже сделала журавликов?       - Сейчас буду начинать шестьсот сорок третьего.       - Я принесла тебе бумагу.       - Спасибо, Кимико. Ты знаешь, сначала я считала тысячу журавликов невыполнимой миссией. Но теперь я так близка к ее завершению!       - Я очень рада. Тебе что-то принести?       - Если тебе не сложно, принеси мне, пожалуйста, немного риса.       - Я не перегружусь, будь уверена, - улыбнулась Кимико и вышла из палаты.       Тем временем Садако почувствовала, как жизнь уходит от нее и машет ручкой на прощание. Девочка попросила Кимико пойти за рисом именно для того, чтобы она не видела печального конца жизни своей лучшей подруги. Чтобы причинить ей своим уходом как можно меньше боли.       Ведь Садако была уверена, что боль прощания с умершим не так сильна, если ты не видишь смерти этого человека своими глазами.       Но, видимо, она просчиталась насчет того, сколько времени нужно, чтобы сходить на кухню, ведь в палату как раз вошла Кимико с пиалой риса в руках. Несколько секунд она смотрела на подругу глазами, полными слез. Наконец она смогла заговорить:       - Садако, я сделала все, как ты просила.       Девочка попробовала и улыбнулась Кимико:       - Вкусно...       - Садако, не говори, что уйдешь навсегда...       Но Садако уже не слышала. Ей хотелось сказать что-то обнадеживающее Кимико, но у нее уже не было сил. Если бы не медленно угасающий румянец на щеках и неестественно бледные губы, можно было бы подумать, что она спит. А впрочем, Садако и правда засыпала. Засыпала навсегда...       Кимико тихо всхлипнула. Ей хотелось попрощаться с Садако, но в один миг ей стало ужасно больно. Будто бы ее душу пронзила тысяча лезвий.       Она не боялась того, что будет дальше, ведь была уверена, что хуже уже не будет. Счастье казалось чем-то нереальным, далеким, чем-то не из мира сего.       Она пообещала себе, что каждый человек узнает историю, полную боли и страданий Садако и подумает о том, как ужасна атомная война. О том, к каким страшным и печальным последствиям она приводит. О том, что по сути, атомная война — это самоуничтожение. Самоубийство.

***

      С тех пор прошло десять лет. Кимико добилась того, чтобы Садако поставили памятник. Даже два. На могилу Садако Сасаки многие приносили бумажных журавликов вместо цветов.       Может, оно и правильно. Все же жизнь девочки была связана с бумажными журавликами. Не с цветами и фанами, как у всем поднадоевших «звезд вселенная всея», а с бумажными журавликами.       Кроме того, люди задумались о множестве проблем, которые создает атомное оружие. О том, что оно может нанести непоправимый вред, если прежде, чем нажать кнопку запуска атомной бомбы, не подумать о последствиях. В конце концов, задуматься о своем будущем.       Спасибо за это тебе, Садако Сасаки.