«Mors in nomine salutaris»

***

Высокая, худенькая фигура тихонько ступает по земле, укрытой мягким одеялом ночи. Деревья, каждая травинка и цветок пребывают в сладком, почти невесомом сне, отдыхая от дневной суматохи. Земля, уже охлаждённая ночным покрывалом, восстанавливает потраченные силы и пропитывается целительным животворящим соком. Казалось, будто в этой лесной глуши время останавливается, замедляя движение всего мира. Женская тень движется размеренным шагом, осторожно ступая, дабы не нарушить чуткий сон леса. Когда тоненькая рука касается могучего ствола дерева или подол юбки цепляет за собой один из цветков, откуда ни возьмись показываются маленькие голубые огоньки. Они медленно поднимаются вверх, немного кружат вокруг себя, будто просыпаются от глубоко сна, и начинают светить ярче. Самых маленьких жителей леса становится все больше, по мере движения молодой эльфийки. Малыши-светлячки кружатся уже около её рук, сплетая невидимые обычному взору невесомые узоры, остальные потихоньку следуют за ней, так же вырисовывая причудливые рисунки в воздухе. — Уходите, вы всё равно не остановите меня, — шёпот девушки разносится по лесу сладкой колыбельной, успокаивая всполошившихся светлячков. Непринуждённый отгоняющий жест правой руки, заставляет маленьких фей отлететь назад и одуматься. Но, слегка помедлив, они всё равно возвращаются к нежным рукам девушки, к её вьющимся волосам цвета розовой жемчужины и к нежно-голубой юбке платья. Во второй раз эльфийка отгонять их уже не станет. Девушка всё так же следует по известной лишь ей лесной тропе, обдумывая что-то своё. Над лесом стоят глубокие сумерки, и солнце пока ещё не думает показываться из-за горизонта. Именно на это и рассчитывала эльфийка. Она должна успеть добраться туда до рассвета и подумать. Хорошо обдумать всё ещё раз и принять окончательное решение. Обогнув ещё одно могучее дерево, девушка нежно касается коры кончиками пальцев, будто поглаживая своего старого приятеля. В темноте зажигаются ещё несколько маленьких голубых фонариков, которые вместе с остальными светлячками продолжают следовать за ней. Вокруг спокойно, можно услышать, как тихонько посапывает большой старый лес или где-то вдалеке бежит ручей, разливая по окрестностям мелодичную колыбельную, погружая в плен сна всё живое. Даже тихие шаги эльфийки, которая старается ступать как можно нежнее, отдаются лёгким эхом. Скоро она прибудет на место. Туда, куда стремится вся её душа, а сердце учащает свой ритм по мере приближения. На мгновение девушка замирает, заставляя всех светлячков позади неё столпиться в одну кучку. Они весьма нерасторопны и невнимательны, отчего выглядят довольно неуклюже. Эльфийка наклоняется, немного сгибая правое колено, чтобы дотянуться до рядом растущего растения, легко проводит пальчиками по мягкому листку. Сухие. Значит, у неё ещё есть время. Дорога становится более крутой. Медленными шагами она поднимается на холм. Внутри всё сжимается, когда ножки в тоненькой ткани сапог касаются холодной земли. Она отчётливо слышит каждый стук своего сердца. Он гулом разносится в её висках и отдаёт нервной дрожью во всем теле. Будто маленькие электрические импульсы проходят от кончиков пальцев рук до самых пят. Внутри всё холодеет то ли от утренней свежести, то ли от нахлынувших постепенно на неё воспоминаний. Грудь высоко вздымается вверх, а губы жадно хватают новые порции воздуха. Она почти пришла. Вот-вот и можно будет увидеть чистое ночное небо, усыпанное миллионами звёзд, и наполнить легкие свежим воздухом. Пройдя ещё несколько метров, девушка аккуратно ступает между двумя тоненькими деревцами, больше напоминающими арку, и оказывается на огромной поляне. Зелёная трава, усыпанная бликами лунного света, шелестит на лёгком ветру. Всё тело пробирает мелкая дрожь, когда эльфийка выходит на самый центр холма Возрождения и оглядывается назад. Там внизу располагается всё её королевство. Могучий Эленор под покровительством короля Чунмёна Великого. Огромный замок в центре при лунном свете сияет невообразимой красотой, отблёскивая миллионами кристалликов. Небольшой город, что раскинулся вокруг замка, охраняемый семью холмами, которые будто оберегают всё королевство эльфов от внешнего мира. Слава, Радость, Возрождение, Согласие, Гнев, Разрушение и Презрение. Укрытые лесами внутри и скалистые по ту сторону королевства холма отображали равенство мира эльфов, служили важными его составляющими. И не будь одного из них — не было бы такой гармонии и чувства прекрасного в душе каждого из жителей королевства. На севере раскинулся холм Славы, в центре которого был установлен победоносный знак эльфийского народа. В его сторону молились для успешного завершения сражения или удачного похода. Его благодарили за победу. По левую сторону от этого холма располагался густой непроходимый лес, отделяющий его от холма Разрушения на западе. А на северо-востоке приткнулся небольшой холм Согласия, на котором царил мир, покой и уют. Этот холм был порождением чувства прекрасного, утончённого и светлого. Считалось, что если новорождённого ребёнка показать первым лучам солнца, спустившихся с этого холма, то младенца будет всю жизнь сопровождать положительная, светлая энергетика, это поможет ему состояться в жизни и обрести свой собственный благородный путь. На востоке располагался холм Возрождения, освещаемый первыми лучами солнца, этот холм считался самым чистым и всераспологающим. Если эльф хотел избавиться от тягот прошлого, стремился начать новую жизнь, то он должен был встретить рассвет, обращаясь к этому холму и помолиться, глядя на первые лучи восходящего солнца. Самые отчаянные верующие говорили, что лучше побывать на вершине этого холма и искупаться в первых тёплых солнечных лучах, дабы снова обрести внутреннюю гармонию. Южнее находился любимый исключительно всеми холм Радости, которому сопутствовали беззаботность и веселье. Если нужно было прогнать тоску из дома, очистить помещение от прочих обид и недоразумений между его жителями, устроить хороший пир — обращались именно к этому холму. Холм Презрения на юге — противоположность холма Славы. На нём царило одиночество и тоска. Считалось, что если кого-то одолела болезнь, то нужно помолиться к югу и послать всю боль и недуги именно на этот холм, где им и место. Растительность здесь была, в отличие от других зелёных холмов, всегда жёлтая, с почерневшими местами. На юго-западе, между холмами Презрения и Разрушения, располагался самый маленький холм Гнева. Если на королевство надвигались дожди с грозами, то шли они обязательно с этой стороны света. Молитвы от непогоды во время походов или празднеств всегда были направлены к холму Гнева. На западе располагался холм Разрушения — полная противоположность холму Возрождения на востоке — он был усеян огромными канавами и трещинами. Никакой растительности там не было: из черной земли торчали лишь сухие палки и голые столбы деревьев с закрученными ветками. Чаще всего на этот холм приходили те, кто хотел оставить этот мир. Когда эльф погибал, то отдавали дань каждому холму, благодарили их за помощь и содействие для умершего. К холму Разрушения обращались в последнюю очередь, прося отпустить свободную душу в иной мир — прекрасное царство Арванаит*. Хотя королевство Эленор и не такое уж и большое, но оно может похвастаться тем, что объединяет многие расы эльфов. От самых Высших (Светлых) эльфов до Полуэльфов. Последние встречаются намного реже, потому что представители этой расы стараются покинуть пределы Эленора. Они сильно отличаются от других, и в кругах остального эльфийского народа их называют полулюдьми. Не смотря на особенности каждой расы и их индивидуальных черт характера, население старается уживаться между собой, что выходит довольно неплохо. В королевстве есть отдельные кланы рабочих и кузнецов, что куют первоклассное особое оружие для королевских воинов. К своему мастерству каждый эльф подходит с особой щепетильностью. Будь то лук со стрелами, кинжал или же длинный меч, он будет изготовлен по всем меркам и без единого изъяна. Каждое оружие особенное, ни на что больше не похожее, изготовляемое специально для одного эльфа. Часто по оружию могли распознать его хозяина. Но если тот терял его, то, значит, терял свою жизнь. Брать оружие другого эльфа тоже считалось не принятым, ибо лишь в руках своего истинного хозяина меч мог разрубить противника на пополам, а стрела, выпущенная из туго натянутой тетивы лука, могла проткнуть дерево и выйти с другой его стороны. Жили в небольшом королевстве и рабочие эльфы и те, кто занимался сельским хозяйством — выращивали различные плоды и ухаживали за полями с посевами. Самые лучшие эльфы, происходившие из более знатных семей, уходили на службу в королевскую гвардию. Это была довольно почётная и благородная судьба для молодого эльфа. Дочь короля — прекрасная эльфийка по имени Юджи — тоже принадлежала к этому сословию, участвовала во многих рейдах, часто командовала небольшими операциями и довольно комфортно чувствовала себя в походах, но кто сказал, что она была счастлива? Почувствовал легкую слабость, девушка с жемчужно-розовыми волосами вновь уходит в тень деревьев, находит ближайший камень около огромного дерева, и присаживается на него, дабы немного отдышаться. Воздух здесь совершенно не такой как внизу, более чистый, свежий и дурманящий. Эльфийка мечтательно смотрит вдаль, терзаемая собственной нерешительностью. На её глазах наворачиваются маленькие блестящие капельки солёных слез. Собственные воспоминания снова накрывают молодую особу с головой, и перед глазами чудится до боли знакомая фигура. Высокий широкоплечий парень с пепельными волосами, идеально подчёркивающими необычный цвет его карих глаз, сидит, как прежде в самом центре холма, опёршись ладонями о холодную землю, и подставляет белоснежную кожу лучам тёплого и ласкового солнца. В его руках нежатся несколько незабудок прекрасного небесно-синего цвета, которых парень насобирал по дороге. На губах играет всё та же завораживающая улыбка, заставляя сердце девушки вновь на мгновение остановиться, как в тот раз, когда она увидела его здесь впервые — в день весеннего равноденствия. Её виденье столь прекрасно и правдоподобно сейчас, что хочется подбежать к нему и так крепко обнять, как никогда прежде она его не обнимала. Снова повторять его имя, чувствуя его терпкий сладковатый вкус с еле заметными нотками кислинки, как прежде гладить эти прекрасные пушистые пряди волос, утопая в бездонной пропасти карих глаз. — Чанёль, — собственный голос будто отрезвляет девушку, через мгновенье прекрасная картина исчезает и перед глазами остаётся пустой холм, укрытый ночными сумерками и освещаемый лишь одним ликом луны. Предательская слеза скатывается по щеке эльфийки, а в сердце разрастается неприятное тянущее чувство. Она всё ещё помнила. Девушка не могла забыть то, что навсегда изменило её жизнь. Она помнила всё до мельчайших подробностей и в самых ярких красках. Иногда ей казалось, будто она застряла между пространством и временем. Она приходила сюда, на этот холм, каждую ночь, чтобы вновь вспомнить все те прекрасные, пережитые словно накануне, моменты. Окунуться в эту нежность былых воспоминаний и снова увидеть его. Пусть только так, пусть на короткое мгновение, но она хотя бы пытается. Он не был таким как все, не был простым эльфом, которых полно при дворе короля — её отца — Чунмёна. Чанёль всегда и везде выделялся среди остальных своим слишком высоким ростом, пепельными пушистыми волосами и нехарактерными для его клана карими глазами. Он принадлежал к серебряным или же лунным эльфам, предпочитал оставаться наедине сам с собою, но всегда загадочно улыбался. Девушка часто замечала, как он любил наблюдать за красотой полыхающего заката и слушать щебетание птиц. Парень входил в особый отряд благородных войск короля, состоящего из десяти самых доблестных и храбрых эльфов, которые считались самыми умелыми воинами света. Этот отряд частенько совершал небольшие походы на холм Разрушения, очищая его пещеры от ненавистных орков — единственных, кто всё ещё пытался пробраться к могучему Эленору. В то время эльфийка и сама к ним часто примыкала, так как являлась одной из лучших лучниц королевства. Отец не запрещал ей этого делать, руководствуясь тем, что каждый эльф должен находить свой благородный путь, но также всегда предостерегал девушку от возможной опасности не только со стороны их врагов. Дочери короля не впервые было слышать то, как отец неблагосклонно отзывается о серебряном эльфе, прямолинейно напоминая ей о том, что не приемлет союз своей дочери с обычным гвардейцем. И каждый раз эльфийке приходилось лишь почтительно кланяться и смиренно кивать головой в знак согласия, приговаривая «Да, Ваше Величество!». Да ещё и так сладко протягивая каждую буковку, стараясь зацепить самолюбие короля ещё больше, за что получала лишь укоризненный взгляд в свою сторону, и перед тем, как Чунмён успевал, что-либо ей ответить, добавляла: «Я устала, отец, прошу меня извинить», после чего спешила возвратиться в свои покои. Откуда им всем было знать, какой он и что творилось у него на душе? Никто особо не придавал значения еще одному парню с личного отряда короля. И приравнивал его к девяти таким же, как он, гвардейцам. Лишь она сумела разглядеть в нём то, чего не увидели другие за его маской спокойствия. Только ей было дано понять все мотивы его поступков, разузнать, о чём он думает и чем грезит в своих снах. Ей не удалось разузнать лишь одного: о чем же мечтает и что скрывает этот эльф от остальных. Луна уже давно вышла из своего зенита, медленно, но уверенно приближаясь к горизонту. Конец близок. И Юджи это знала. Сейчас она осознавала это каждой клеточкой своего тела намного сильнее, чем раньше. Мелкая дрожь покрывала всё тело девушки, и эльфийка заметно подрагивала. То ли от пробирающего её озноба, то ли от нахлынувших эмоций. Боялась ли она? Нет. Юджи не думала о том, как она это сделает, она почему-то была уверена, что всё получится само собой. Эльфийка просто уже была не в состоянии терпеть всё это, нести бремя разлуки одной и видеть, что это больше абсолютно никого не заботит. Она не могла ежедневно приходить сюда и тешиться лишь тусклыми воспоминаниями, которые с каждым разом все больше ранили её душу. Идти сюда было всё сложнее, слезы становились более горькими, душа разбивалась в ещё более мелкие осколки. Порой она даже удивлялась, как ей всё ещё удавалось плакать. Но этот вопрос так и оставался без ответа. Будь, что будет. Впереди была главная цель, и ради неё девушка была готова на многое. И этой целью был Пак Чанёль. Необыкновенный парень с искрящимися глазами, красивой улыбкой и доброй душой. Он был совсем обычным, почти таким же, как и все остальные эльфы. До того, как Пак решил пойти в королевскую армию, он помогал отцу в кузнице. Имея возможность тренироваться каждую свободную минуту с оружием, что выковали они вместе с отцом, Ёль никогда не терял ни одной свободной минуты. Это просто чудо, что сын простого кузнеца, смог так совершенно овладеть мечом и стать не только воином Эленора, но и удостоился чести быть одним из Благородных, а ведь именно так и называли десятку лучших воинов, входящих в особый отряд при короле Чунмёне. Очередная горячая слеза быстро скатилась по щеке эльфийки и замерла у подбородка. Маленькая женская ручка поспешно смахнула капельку и снова вдохнула свежий воздух, наполненный знакомым ароматом утренней свежести. Небо заметно посветлело. Темные краски постепенно покидали его, оставляя место более светлым. Присмотревшись, девушка увидела тоненькую белую полоску на горизонте. Звезд становилось всё меньше, ночные звуки спящего леса медленно стали утихать. — Рассвет уже близко, — это звучало как приговор. От этих слов в венах застывала кровь, кончики пальцев холодели, а тело пробивала дрожь. Будто переняв настроение эльфийки, маленькие светлячки взлетели вверх, начиная взволновано кружиться в воздухе, рисуя различные зигзаги и круги. На мгновение девушка задумалась, вдалеке виднелись равнины, укрытые серым туманом. Этот момент упустить нельзя было. Только не сегодня. В день осеннего равноденствия солнце вставало в несколько раз быстрее, чем в обычные дни. Но другой день Юджи выбрать просто не могла. Только в этот день каждый желающий эльф мог попытаться раскрыть свою силу — свой божественный подарок, дарованный ему при рождении. Хотя есть шанс того, что эльф будет ещё слишком молод и не сможет раскрыть в себе дарованных сил, девушка же была уверена, что сегодня у неё всё получится. — Ты знаешь, какой сегодня день, Юджи? — парень с лохматыми волосами лениво лежит на зеленой траве склона и подставляет тёплым лучам солнца своё лицо, весело улыбаясь. — Какой? — девушка с волосами цвета розовой жемчужины обнимает колени руками и сидит возле парня, устремив взгляд вдаль на окрестности Эленора. — Ты серьезно не знаешь? — молодой эльф приоткрывает один глаз и, жмурясь от яркого солнца, пальцем правой руки тыкает эльфийке прямо в бок, заставляя девушку отвести глаза от подаренных им же маленьких синих незабудок, и обратить своё внимание на парня. Юджи ведь боялась щекотки, и он это знал. — Что ты хочешь мне сказать Чанёль? — смеётся в ответ дочка короля и улыбается так, что Пак не может отвести от неё глаз ещё некоторое время. — Сегодня день осеннего равноденствия, и я удивлён, как ты могла забыть об этом. А она не забыла. До сих пор помнила их первую встречу и берегла эти воспоминания, как особо дорогие. Прокручивала его в памяти каждый день и вновь любовалась простотой и красотой парня. В тот день, ровно два года назад, он так же был на этом холме Возрождения. Так же лежал на зеленой траве, всё ещё влажной от утренней росы, и всё так же купался в ласковых лучах теплого солнца. Тогда они жутко смущались, растерялись и словно потеряли дар речи. После непростительно долгой игры в гляделки, Пак Чанёль подхватился на ноги и, поклонившись, соответствуя всем нормам приличия и подобающего этикета, поспешил уйти, мысленно коря себя за растерянность. Судьба распорядилась так, что им пришлось повстречаться ещё раз, но уже через три дня, вечером, во дворце замка, на одном из званых приемов короля. Никто из них не забудет тот взгляд, посланный украдкой из-под её опущенных ресниц, или его метающийся из-за растерянности, но после сосредоточившийся только на ней. На следующий же день они оба пойдут на холм ещё раз. Рано утром, до рассвета, чтобы ни в коем случае не опоздать, прийти первым и сказать одно простое «Здравствуй». После того они часто проводили время на том холме. Им обоим нравилось спокойствие, тепло восходящего солнца и разговоры по сути ни о чём. Но от них становилось так тепло на душе, что весь мир будто уплывал куда-то далеко и все остальные проблемы тонули в блеске любимых карих глаз, в нежности прикосновений и невесомости поцелуев. Из собственной пелены раздумий молодую эльфийку вывел мерцающий перед глазами светло-голубой огонек, он будто знал, что именно ей нельзя ни в коем случае пропустить. Опомнившись, она мысленно поблагодарила своего лесного друга за подсказку и встала на ноги. Подойдя к ближайшему дереву, девушка легко прикоснулась к его коре, затем к маленьким листикам. Влажные. Вернувшись обратно к камню, эльфийка слегка присела, чуть согнув одно колено, и дотронулась тоненькими пальчиками до тёмно-зелёных травинок. После она нежно потерла их кончиками пальцев, дабы убедиться в своих выводах. Так и есть. Они тоже были влажными. Утренняя роса. Разбросанные повсюду капельки воды от прошедшего ночного тумана свидетельствовали о скором рассвете. Девушка собралась с мыслями и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Всё должно будет произойти быстро. Как в тот раз, когда… В тот день они выступили рано на рассвете, когда на землю ещё не сошел этот злосчастный туман. Десятеро воинов и одна лучница отправились в очередной поход на холм Разрушения. Прошлым днём там было не спокойно, и король был настоятельно против того, чтобы его дочь участвовала в этот раз. Но Юджина не могла оставить Чанёля одного. Её тревожило нехорошее предчувствие, к тому же она слишком переживала за него. Ведь они уже были словно одним целым. Прекрасно работали в паре и идеально дополняли друг друга, прикрывали друг другу спины: он мечом, а она луком и стрелой. И все шло хорошо, даже когда они попали в некую засаду. Даже когда они были окружены орками, им удавалось держать преимущество перед врагом. Но лишь одно неверное движение, одна ошибка стоила слишком многого. Строй распался, они перестали действовать сообща и держать дистанцию, каждый бился за себя, забыв о правилах. Не повезло, утренний туман спустился на землю не очень кстати, и вести бой стало в два раза сложнее. Юджи видела, как отважно бился каждый воин. Она видела, как ранили Чондэ и устремилась туда вперед, на ходу выпустив ещё несколько стрел в противника. Но этого было недостаточно, враги сразу сообразили, куда нужно бить в первую очередь. Как будто именно за этим и пришли сегодня… Звук ударяющегося друг о друга металла гулко отбивал в висках, напряжение нарастало, и главное было сейчас — не терять бдительности. — Юджи, — разнесся по поляне до боли знакомый голос, отвлекая девушку и заставляя оглянуться. Все произошло настолько быстро, что даже зоркий глаз эльфийки не сразу уловил происходящее. Чанёль ещё с самого начала заподозрил неладное. Всё его естество кричало о том, что дочь короля нужно охранять. Она — самое уязвимое звено в ближнем бою, к тому же при окружении. Но пробраться к ней, парню не давали постоянно наступающие на него орки. Заметив лучников на дальнем фланге, Чан отреагировал моментально. Бросив всё, он откинул врага назад, и кинулся в сторону, где в последний раз видел Юджи. К счастью, она попалась ему на глаза сразу же. Дальше всё прошло как на реакции. Главное было успеть. И он успел. Будто за секунду оказался возле эльфийки и… уже во вторую секунду рухнул на землю, выдыхая последние силы жизни из своих лёгких. Он успел. Забрал себе стрелу, предназначавшуюся ей — дочери короля и его единственному смыслу жизни… Длинный серебряный меч с травленными на нём узорами выпал из рук юноши и с неестественным звоном ударился о землю. — Чанёль! — её голос был последним, что осознал парень. Блестящие от слёз глаза лани и небрежно собранные в пучок розово-жемчужные волосы застыли перед ним, до того, как весь окружающий его мир поглотила тьма и холод. Стрела была отравлена. И даже тот факт, что им после всё-таки удалось отбить атаку врага, навести порядок в той злосчастной пещере, очистив её от орков, так не радовал, как должен был. Десятеро воинов шли домой молча, не говоря ни слова, их окружила тяжелая аура потери и скорби. В конце колонны двое эльфов несли уже холодное тело своего собрата по оружию, а рядом медленно шла Юджи, держа в правой руке меч павшего воина, дабы отправить его вместе с ним в их последний путь. На горизонте показались первые яркие лучи просыпающегося солнца, а на растениях выступили капельки утренней росы. Казалось, сама природа плакала вместе с ними в тот момент. Словами нельзя было передать то, что чувствовала Юджи. То чувство, когда твою душу протыкают сотнями стрелами изнутри, и от этого она медленно разрывается на кусочки и сердце настолько замедлило свой ритм, что казалось, будто каждый его удар может стать последним. Хуже всего то, что ей, дочери короля, нельзя было показывать своих истинных эмоций. Она должна была сохранить самообладание при входе во дворец, и когда Его Величество смерил девушку холодным взглядом, подав жест слугам, дабы они унесли тело, и когда из толпы послышались крики горевавшего отца-кузнеца, и особенно когда тело Чанёля отпевали похоронными песнями. Она должна была присутствовать, стоять в первом ряду, дрожать от одолевающих её эмоций и впиваться ногтями в кожу ладоней до крови, чтобы не проронить ни одной лишней слезы. Она должна была держаться под грозным взором стоявшего рядом отца и не смела даже голоса подать, не сказав прощального слова, а лишь кивнув, не сводя глаз со смертельно бледной кожи и всё таких же пушистых пепельных волос. Она не верила. До последнего не могла поверить, что когда придёт завтра на рассвете на холм, то Чанёль уже не будет ждать её там. Он не сможет быть там завтра или послезавтра и даже через месяц… и когда она убедится в этом собственными глазами, то позволит эмоциям взять над собой вверх, зарыдать с таким горьким отчаянием, что ещё потом все ближайшие дни не сможет прийти в себя. Она будет видеть образ Чана везде. Всё такой же яркий и светлый, он как прежде будет улыбаться ей всё той же улыбкой и греться в тёплых лучах дневного солнца. Юджи была не в силах его отпустить. Она не могла… На небе заметно посветлело. Иногда можно было расслышать редкое щебетание лесных птиц. Воздух постепенно начинал прогреваться и тяжелеть. Осмотревшись, Юджи уже не видела на небе ни ночной хозяйки — луны, ни маленьких звезд. Ветер играл зелёными листьями деревьев и иногда завывал, проносясь около девушки. Все свидетельствовало о том, что наступает утро. Эльфийка всё так же пряталась в тени огромных деревьев, даже когда первые лучи солнца упали на устеленный травою холм. Казалось, будто время замедлило свой ход, отсчитывая для молодой девушки каждую минуту, что она находилась на этой поляне. Она наблюдала, как солнечный луч медленно подкрадывался к корням больших деревьев, пробираясь через широкое пространство пустой поляны, перепрыгивая и освещая каждую травинку, пробуждая её от полуночного дрёма. Юджи видела, как капельки росы, до этого беззаботно покоившиеся на зелёных кончиках, просыпаясь, искрились разноцветными бликами, в лучах восходящего солнца. Невооруженным глазом она наблюдала, как далеко к горизонту протянулась светлая полоска спустившегося на землю тумана, что мягко устилал широкие просторы богатой земли. Чувствовала, как об её мягкую кожу ударяются невидимые ветреные волны, принося легкую покалывающую прохладу с востока. Позади неё, всё дальше вглубь темного леса, неохотно улетали его ночные жители, боясь попасться под смертельные лучи яркого утреннего солнца. Время тянулось мучительно медленно, заставляя молодую особу в последний раз решить для себя, уверена ли она, что хочет пойти на такое? И не дожидаясь её ответа, солнце подкрадывалось всё ближе, освещая весь холм ослепляющим светом. На секунду эльфийка снова подняла свой взор, в страхе наблюдая за тем, как две до боли знакомые фигуры поднялись на поляну. Парень растянулся под лучами тёплого солнца, а девушка рядом с ним улыбалась детской, наивной влюбленной улыбкой. Они смеялись, и, кажется, весь мир для них перестал существовать, ровно как и тайный наблюдатель, спрятавшийся под могучими деревьями. От её взора не укрылось ничего: ни этот мимолетный жест тонкой девичьей руки, когда она коснулась пряди его пушистых пепельных волос, перебирая их пальчиками, ни томный взгляд из-под густых ресниц, ни лёгкий, выпущенный украдкой вздох. Юджи наблюдала, как пухлые мужские губы накрыли в нежном поцелуе губы девушки, ласково сминая их, а кончиками пальцев в этот момент он нежно касался её белоснежной кожи. Она видела эту игривую улыбку, искрящийся блеск в глазах и развивающиеся на ветру волосы цвета розовой жемчужины. То как он трепетно целовал её, медленно покрывая каждый участок открытой шеи и плеч невесомыми ласковыми поцелуями-узорами, будто художник, вырисовывая известные лишь ему мотивы. То, как он прикасался к её бархатной коже и шептал что-то своим голосом с лёгкой хрипотцой. Юджи не просто видела это, она чувствовала всё это на себе, и всё внутри пылало от непреодолимого желания снова ощутить это, пережить заново все эти моменты и раствориться в блеске любимых глаз, до упоения слушая этот мелодичный голос. А тоска сильнее разрывала её трепетное сердечко на части, заставляя кричать от невыносимой боли. Другие, непонятные ей ранее чувства, уступили место страху. Она всем сердцем желала снова вернуться туда, назад, к нему. И уже совершенно не задумываясь о том, что ждет её впереди, выскочила из тени старых деревьев, делая несколько шагов вперед. — Чанёль, — с быстро угасающей надеждой окликнула эльфийка только что рассеявшийся мираж, протягивая руки вперед, в пустоту. Она так хотела, чтобы он снова увидел её, она надеялась, что снова сможет хоть на секунду увидеть этот блеск до боли родных глаз. Но жестокая реальность берёт верх над её собственными иллюзиями, и девушка в страхе оглядывается по сторонам, шепча одно и то же имя. Тело пронзает ощутимая дрожь, и лёгкое покалывание по незащищённым участкам кожи, подставленным первым солнечным лучам, перерастает в нечто новое и совершенно непонятное. Сердце протяжно ноет внутри. Разбитое и покалеченное, оно просится вперёд, к свободе, где бушуют бескрайние просторы голубого океана, где имена влюблённых высвистывает ветер, а морская пена с грохотом разбивается об острые скалы. Оно неумолимо требует вернуть то, что по праву ему принадлежит. Того, кому Юджи не успела отдать всю себя без остатка, и без кого дальнейшая её жизнь кажется просто бессмысленной. И эльфийка подчиняется этому зову. Каждой клеточкой своей души она открывается навстречу чему-то новому и неизбежному и закрывает глаза, полностью доверяясь своим эмоциям. Крохотные капельки утренней росы начали медленно подниматься вверх, зависая в воздухе, ветер с новой силой развивает волосы молодой девушки и длинный подол её светлого платья. Под яркими лучами утреннего солнца, что буквально поглощают молодую особу, кожа эльфийки становится источником необычного свечения, что с каждым мгновением лишь усиливается, озаряя всё пространство вокруг. Постепенно всю поляну, словно туманом, окутывает странное магическое сияние, в воздухе, будто в вакууме, легко кружатся небольшие капли воды, переливаясь разными цветами в лучах восходящего солнца. Никто уже и не разглядит молодую особу, что буквально несколько мгновений назад находилась на холме Возрождения. Ветер дует с каждым мгновением всё сильнее, разнося не пойми откуда взявшуюся волшебную золотистую пыль с освещаемой солнцем поляны. Крохотные песчинки, смешанные с кристалликами чистейшей утренней росы, опускаются вниз на королевство. Никто из горожан и не придал значения происходившему вокруг, город просыпался и оживал с приходом утра: кузнецы растапливали печи, пекари месили тесто на порцию утренней свежей выпечки, первые рабочие уже работали в садах и огородах. Всё возвращалось на свои круги. При рождении каждому эльфу дарят особенный подарок. Чаще всего он сопровождает его в течение всей его жизни, хотя бывают случаи, когда этим магическим даром дано воспользоваться лишь раз. Такой подарок не имеет каких-либо ограничений, его способности бесконечны и проявляются они лишь во время перехода во взрослую жизнь. Но не у всех. Юджи до сих пор не могла понять, какой именно подарок уготовила ей судьба, хотя давно прошла свой «переходный возраст». Девушка даже пыталась сама оживить этот дар в себе, пробудить от долгого сна с помощью различных обрядов и инициаций, как советовали старики, но ничего из этого так и не вышло, и эльфийка лишь всё больше начинала отчаиваться, коря себя за все немыслимые и самые глупые вещи. Девушка стала чаще заглядываться на способности других эльфов, восхищаясь виртуозным мастерством Дахе, поражаясь необыкновенной выносливости Кая, умению Хеён понимать слова природы или же способностям Лухана ориентироваться на любой, даже незнакомой, местности. Они все были особенными и не похожими друг на друга. Но ведь её дар не мог просто так исчезнуть. Она не могла не заметить, если вдруг по неосторожности уже воспользовалась им. Юджи вообще не ощущала его… До недавнего времени. Девушка уже была готова смириться с тем, что она — единственный эльф с браком, не имеющая ни единого особенного дара, ровно до того, как почувствовала что-то странное, не похожее ни на одно уже раннее испытанное ею чувство. И оно было настолько велико в ней, что девушка была не в состоянии бороться с его силой. Она просто поддалась. Подчинилась своим ощущением, внутреннему голосу, который буквально кричал ей о том, что она должна сделать. И Юджи чувствовала, что это так и должно быть, что она поступает правильно и для неё это единственный выход. Именно поэтому она оказалась ночью на этом холме. Именно поэтому, она спешила туда до рассвета. Только из-за этого она жутко боялась неизвестности впереди, совершенно не догадываясь о том, что ждет её там. Смерть и Возрождение. Но даже у природы есть свои правила, пойти против которых никак нельзя. Особенно когда дело касается вопроса жизни и смерти. Эльфы не простой народ, они живут намного больше остальных и почти не стареют. Смерть настигает их в результате несчастного случая или собственной воли покинуть этот мир. Божественная способность, подаренная каждому эльфу при рождении, не обходит ни одного из них, и Юджи не стала исключением. Судьба подарила ей намного большее, чем простую способность слышать, видеть или чувствовать, она подарила ей дар намного сильнейший, чем всё, что было в этом мире до неё, и, возможно, даже то, что будет после. Но за каждый подарок необходимо платить, и цена его соизмерима с его силой. Юджи внесла равносильную плату за то, что однажды воспользовалась своим даром. Она отдала самое ценное в мире тому, без кого этого мира для неё просто не существовало. Теперь же её душа бредёт по пути, указанному ей свыше, в прекрасное, таинственно волшебное, до того момента закрытое и ранее не ведомое для неё божественное царство Арванаит.

***

Высокая фигура широкоплечего молодого человека, застывает на вершине одного из семи холмов, прямо перед великим королевством Эленор. В ранних лучах восходящего солнца мир кажется совершенно не таким, каким он привык видеть его каждый день. Гулко выдыхая, он оборачивается и жмурится от прямых солнечных лучей. Убирая со лба непослушные пушистые волосы пепельного оттенка, он непроизвольно бросает свой взгляд на большой камень у одного из самых старых деревьев у конца леса. Он снова здесь и скорее всего не устанет приходить сюда каждое утро, заранее, чтобы застать первые солнечные лучи и устилающую утренней росой широкую поляну. К его большому сожалению, он до сих пор не мог вспомнить чего-то очень важного, не мог понять, почему его сердце так протяжно ноет каждую ночь и разрывается в очередной бушующей истерике, когда ноги сами несут его сюда, на этот холм, чтобы каждый день встречать один и тот же рассвет, сидеть у того самого широкого камня и приносить всё те же голубые незабудки, непременно оставляя их на одном и том же месте перед уходом. Он знал, что здесь, на этом холме, он чувствовал что-то родное, будто небесный дух окутывал его теплыми спокойными объятиями, и тогда уже эльфу не хотелось больше покидать это место. Здесь ему было хорошо, уютно и не одиноко, его абсолютно не тревожили никакие проблемы и он любил наслаждаться тёплыми лучами яркого солнца, лежа на траве и слушая мелодичное щебетание лесных птиц, которое изредка прерывалось звонким эхом веселого девичьего смеха. Но он совершенно не пугал молодого юношу, а, наоборот, приносил тепло и покой в его душу. Пак Чанёль давно понял, что это всё как-то связано. Он не помнил ничего из своего прошлого, время как будто вычеркнуло всё из его головы. Но вот то, что находилось в его сердце и душе, тронуть никому не удалось. И теперь парень берег эти воспоминания как зеницу ока. Пусть ему уже не вспомнить того, что было в прошлом, и он не имеет понятия, что ждет его в будущем, но знает что в настоящем, он будет помнить то тепло, что окутывает его душу каждый раз, когда он приходит на это место: нежное ощущение бархата под пальцами, когда касается хрупкого цветка синей незабудки; эхо женского смеха, от которого на лице появляется непроизвольная счастливая улыбка; шелест шелкового подола платья небесного цвета; глаза лесной лани и развивающиеся на ветру широкие локоны жемчужно-розовых длинных волос.