Лейтенант Фортер, сэр.

— Мистер Мориарти, я действительно не понимаю, зачем нам новички! — Полковник Моран уже час стоял в кабинете Джеймса Мориарти и с усердием пытался внушить тому, что в дружную команду беспощадных убийц, во главе с его величеством Наполеоном Криминала, новички не нужны. Но, либо Джима мало волновало недовольство Морана, либо он на самом деле решил поразвлечься, заставляя Себастьяна распинаться. — У нас ведь даже нет возможно нормально обучать их! — Минутная пауза. — Вы вообще слушаете меня или нет?! — Нет, — лениво выдавил из себя Джим. — Мне неинтересно. Я не спал всю ночь, пытаясь разобраться в том, как охранная система моего офиса могла дать осечку! — Джеймс постепенно повышал голос. - Все, ты свободен, Моран! — Есть, — с жуткой неприязнью и пренебрежением машинально отрапортовал полковник. *** 14:27 Мориарти ходил взад и вперед вдоль неровной шеренги добровольцев, что решили поступить к нему на службу. Новобранцы стояли не шелохнувшись, лишь изредка провожая взглядом киллеров Джима, что сновали по коридору, как трудолюбивые муравьи. Они часто бросали в сторону разномастной шеренги косые, полные ненависти и превосходства взгляды. Джим остановился возле полковника Морана, который стоял лицом к новичкам, тщательно следя за порядком, который никто не осмеливался нарушить, когда видел пальцы военного, которые крепко держали приклад снайперской винтовки. Джим что-то тихо сообщил Себастьяну, тот коротко кивнув, отдал честь и, развернувшись вправо, быстро зашагал по коридору. Джим, дождавшись пока полковник скроется из виду, повернулся к юным бойцам: — Вы знали и понимали на что шли, раз уж вы здесь. Тут не терпят отсутствие пунктуальности, ложь, пренебрежение правилами. За измену и предательство вас, скорее всего, обеспечат местом в городском морге. — Джеймс улыбнулся, показывая белые, как морской жемчуг зубы, и продолжил. — Через семь с половиной минут я начну отбирать достойных людей в мою команду наемных убийц. Сразу предупреждаю, что я отберу немногих из вас, также хочу сказать, что за отведенное вам свободное время, вы можете, переомыслив всю тяжесть ситуации, покинуть это место. — Пауза. — Пока не поздно. И Джеймс удалился. Народ, вздохнув и немного переведя дух, стал рассаживаться на подоконники вокруг, обдумывая услышанное. Некоторые ушли сразу, некоторые покинули здание спустя пару минут. Отвлекаясь от собственных мыслей люди стали рассматривать друг друга: здесь были, в основном, накачанные атлеты, у которых IQ близок к дебильности. Но никто не обращал внимания на бицепсы качков — две дюжины глаз сверлили двух подростков, которые сидели в стороне и что-то рассказывали друг другу. Девочка лет четырнадцати чертила в воздухе замысловатые фигуры, смысл которых был понятен только ее другу, который часто задавал ей вопросы. — Ребят, вы, наверное, ошиблись офисом, — к ним подошел особо крепкий спортсмен. — Здесь не будет крутой вечеринки, вам… Девочка подняла руку, тем самым показывая, что не хочет слушать дальше и сказала: — Мы знаем. Мы пришли устраиваться на работу к господину Мориарти, — услышав эту фамилию, спортсмен дернулся и отошел, а дети вновь вернулись к обсуждению чего-то явно чрезвычайно важного. Спустя минуту в коридоре послышались шаги и люди встав, построились в ровный ряд. Джеймс прошел к началу шеренги и отступив назад, чтобы увидеть лицо мужчины, выплюнул: — Свободен, не подходишь, — тот начал было возмущаться, но Джим, коротко щелкнув пальцами, подзывая охрану, прервал его. Мориарти выгонял одного за другим, очень редко объясняя причину. Мориарти поравнялся с тем самым подростком, подруга которого стояла далеко от него. Внезапно Джим задал вопрос (раньше он ни с кем не общался): — Расскажешь о себе? — Ну, — замялся парень, явно не ожидавший такой чести. — Я считаю себя умным, для того, чтобы стать киллером, но… — Мориарти не дал ему договорить. — Но у тебя довольно слабое здоровье. Извини, — Джим положил руку на плечо мальчика. — Но ты нам не подходишь. Парень понурив голову, проводил взглядом злодея-консультанта, который уже подходил к следующему громиле, который был чуть ли не на три головы выше парня. Но и того Джеймс отшил. Пройдя полшеренги, Джеймс оставил только невысокого крепкого мужчину, сказав ему, что он будет работать в офисе, и подошел к подруге подростка. — Твое криминальное прошлое, — потребовал Джеймс. — У тебя минута. — Семь убийств, три ограбления, шесть судимостей, но ни одного заключения. — Секунда, две, три… — Это все. — Как тебя зовут? — Шейлин Фортер, сэр. — Лейтенант Фортер, — сразу присваивая Шейлин звание, Джим сложил руки на груди. — Вы приняты, прошу за мной. — Джеймс кинул взгляд на другого новобранца. — И ты тоже. Тут к Мориарти подбежал громила и выпалил: — Мистер Мориарти, у меня на счету больше преступлений, чем у нее! — И что с того? Мне важно не количество убийств и краж, а ум человека. А она умна. Я сразу это заметил. Оставив атлета наедине с собой, Мориарти завернул за угол, вошел в большой кабинет и опустился на стул. Мужчина сел напротив него на единственный стул, заставляя тем самым стоять Шейлин. — Уступите даме! — Мориарти воззвал к благородству мужчины, тот встал, приглашая сесть девочку. Мориарти взял рацию и сообщил. — Моран, я жду тебя. Через несколько минут полковник появился в дверях кабинета. — Да, Себастьян, проходи. — Военный вошел и прислонившись к дверце шкафа, вопросительно поглядел на Джеймса. — Моран, это твой напарник, — Джим указал на Шейлин. - Нет, это не обсуждается! — Отрезал Джим, когда полковник уже начал было возмущаться. — Господин Мориарти, — вдруг обратилась к Джеймсу Шейлин. — Могу я вас попросить об одном небольшом одолжении? — Джим коротко кивнул, давая согласие на просьбу Шейлин. — Можно вы будете называть меня не Шейлин, а Шон, сэр? — Почему Шон? Это же мужское имя. — Просто я всю жизнь отношусь к себе как к парню, сэр. — Хорошо, я исполню твою просьбу. — И Джим добавил. - Шон. *** С того самого дня, как Себастьян узнал, что его подростком будет девчонка с двумя смешными косичками, он возненавидел ее. Он каждую ночь молил Господа, что когда-нибудь этот «Шон» сдохнет на задании, но он был чертовки умен и никогда не подвергал себя большему риску, чем обычное разоблачение. Но, однако, его мечта едва не сбылась на одном задании.