Тебе можно все, Решетникова

Elliot Moss – Slip

***

Когда они додумывают последнюю восьмерку треклятой открывашки в уже совершенно пустых павильонах ГлавКино, Катя кидает короткое "Будем через 30 минут" чернокожему предводителю их команды, который, она точно знает, сейчас вливает в себя неприличную по счету чашку крепкого кофе сидя за бумагами у себя дома. Ну и что, что она живет в доме напротив, а от Карпенко с Мигелем в ее жизни уже рябит в глазах? Зато не придется засыпать среди холодных стен, второй жилец которых сейчас дрыхнет в отеле долбанныеправила вместе с остальными участниками. Зато можно будет тихонько мурлыкать, чувствуя, как Лешины пальцы путаются в ее волосах и сквозь сон ухмыляться на жалобы Мигеля, где-то на периферии в очередной раз называющего напарников "попугаями неразлучниками". Для наставника картина не нова: Карпенко с Решетниковой с переплетенными пальцами и ведерком мороженого в объятьях рыжей на пороге его квартиры в 4 часа ночи/утра. Душевность и извращенность таких времяпровождений зашкаливает. Душевно потому, что в близком к отключке состоянии приглушенными голосами каждый раз удается задеть что-то глупое и при этом чертовски значимое. А извращенно потому, что каждый раз Мига им позволяет. Позволяет себе уйти через час после их приезда, молча качая головой на картинку перед глазами, в которой ведет обоих: Катю, лежащую на коленях у Карпенко и самого Карпенко, затуманенными глазами смотрящего на Катю. Позволяет себе сквозь сон не слышать хриплые стоны, а на утро ставить перед вновь заснувшими "в такую характерную обнимку" на жутко неудобном диване напарниками две кружки крепкого эспрессо. Позволяет себе не заводить разговор с и так все понимающим Нестеровичем, и заодно со своей совестью, чье существование еще надо доказать. Позволяет, потому что Тебе можно все, Решетникова, в том числе быть самой сильной и тайной слабостью господина N, имеющего кубинские корни... А ночью, в наглую не дожидаясь даже хлопка двери за наставником, Катя лениво поднимается и седлает колени Карпенко, разглядывая его лицо в приглушенном свете и позволяя привычным на грани с интимом жестом заправить за ухо выбившуюся рыжую прядь. Чувствуя, как горячие ладони под футболкой проходятся по бокам, а после надавливают на поясницу, заставляя сильнее выгнуться, Катя замирает в нескольких миллиметрах от ухмыляющихся желанных губ: - Можно? - Тебе можно все, Решетникова.