Стихия

Кэрол знала, что бежит от самой себя, как знала и то, что от себя нельзя убежать. Но она могла попробовать. Смерть шла за ней по пятам, маячила за левым плечом, сжимая сердце Кэрол когтистой рукой. «Возьми меня! Почему ты не забираешь меня?!» – хотелось закричать Кэрол, но даже если бы она закричала, ответа бы не последовало. Чувство вины скручивало внутренности в тугой узел. Все, кто рядом с ней, умирают. Она несет смерть, как огромная волна, без разбора поглощающая дома, улицы, города. София. Микки. Лиззи. Сэм. Невинные дети умерли из-за неё. Ведь смерть всегда рядом с Кэрол, и ей всё равно, кого косить – взрослых или детей. Поэтому Кэрол бежала прочь – от Александрии, своей группы, от самой себя. Но от себя убежать нельзя. Кэрол опустила руку с окровавленным ножом. Она убила еще двоих. Не хотела убивать, но убила, они не оставили ей выбора. С досадой ударила кулаком о деревянный забор, ободрав костяшки пальцев. Хотелось плакать, но слёз не было – она израсходовала их, раз за разом играя роль испуганной, слабой женщины. Впрочем, именно такой она сейчас и была – испуганной и слабой. Потому что она ненавидела смерть, но сама ей стала.