***
Вечером прошлого дня Рой Мустанг пришёл домой в разбитом состоянии, что, разумеется, не ускользнуло от взгляда его супруги. Он поведал ей всё, что произошло в архиве, и затем пара долго молчала, ещё раз осмысливая это и пытаясь поверить в возможность таких событий. Уходя спать, Риза бросила сочувственный взгляд на мужа, который в одиночестве сидел на крыльце, но в такой ситуации она ничем не могла бы помочь. Теперь же, когда наступило утро, Мустанг, хоть и не спал ночью, выглядел уверенным и бодрым. Без лишних слов Риза, сварив ему кофе, присела рядом на стул и стала ждать дальнейших действий Роя. Несколько раз глубоко вздохнув, он взялся за телефон. Адресат опасливо поднял трубку. — Алло?.. — Грэсия, это Рой. — А…здравствуйте. Вы хотели зайти на чай? Женщина постаралась оттянуть момент серьёзного разговора, но… — Да, пожалуй, вы правы. Это не телефонный разговор. Могу я подъехать прямо сейчас? — Ох, вообще-то, я собираюсь на работу…ха-ха… — Грэсия. Вам нужно это узнать. На работе скажите, как есть — у вас серьёзная встреча со мной. — …Ладно, да. Всё так. Приезжайте. Элисии ведь не обязательно быть? Ей нужно в школу… — Эм…думаю, в сложившейся ситуации ей лучше услышать это одновременно с вами. В трубке повисла напряжённая тишина. Через пару минут женщина приняла решение. — Хорошо. Я поняла вас. — Тогда до встречи. — Да… Выдохнув, Рой положил трубку. Одного взгляда на жену хватило, чтобы она поняла — один он с этим разговором не совладает. Риза отправилась собираться.***
В дверь квартиры Хьюзов постучали. Почти сразу открылась дверь, впуская гостей внутрь. Хозяйка квартиры почти не выделялась на фоне обстановки — настолько была подавлена. Супруги опечалено переглянулись. — Здравствуйте, Грэсия. — Заговорила Риза. — Да, здравствуйте… Проходите… Элисия там, на кухне… Она потерянно закрыла за гостями дверь. На кухонном столе стояли четыре чашки. Умная девочка сообразила, что «дядя фюрер» придёт не один. Она встретила подошедших серьёзным взглядом, и весь её вид говорил, что она готова узнать любую правду. А вот её мама выглядела менее решительно. Все расселись за столом, Элисия разлила по кружкам чай. Повисло натянутое молчание. Мустанг вздохнул. — Грэсия…дамы. Пожалуйста, не перебивайте меня, пока я буду говорить. Мне, сколько я ни думаю, тяжело поверить в то, что я сейчас скажу. Но, по всей видимости, это единственное возможное объяснение. Первая леди болезненно нахмурилась, Элисия и Грэсия замерли. Мужчина продолжил. — Для начала, всем нам нужно сконцентрироваться и…попытаться принять тот факт… — Несмотря на то, что он готовился к этому разговору, Рой Мустанг тяжело подбирал слова. Он сделал вдох. — В общем, нужно принять то, что тот человек, который появился перед вами позавчера — это… Я хочу сказать, у него не было плохих наме… — Рой пытается сказать, — поняв, что супруг будет до последнего оттягивать самое важное, в разговор вступила Риза, — что человек, которого все мы видели недавно, и есть ваш муж, Маэс Хьюз. Элисия сильно нахмурилась, а Грэсия непонимающе переводила взгляд с Роя на Ризу и обратно. — Т…то есть, как это? Это ведь…невозможно… — Или вы хотите сказать, что он десять лет только делал вид, что погиб?! — Недоверчиво воскликнула Элисия, вскочив на ноги. — Пожалуйста, успокойся, — мягко сказала Риза. — Нет. Нет, всё иначе… Всё намного сложнее. И он рассказал о том, как понял, что не чувствует чего-то чужого в объявившемся в воскресенье двойнике; о том, как к нему пришёл Эд и рассказал о теории — одной из услышанных на западе, — которую он вспомнил, и которая гласит о возможности существования нескольких вариантов одного и того же мира; и о том, как они выяснили, буквально по крупицам собрали картину того, что случилось. Что во время нападения на Хьюза события раздвоились, и в их версии всё произошло так, как произошло. А событийная линия-близнец пошла по-другому. В ней случилось то, о чём рассказывал сам Хьюз: как он извернулся и смог сбежать, долго мчался и, вымотанный, уснул в парке. А затем, будучи случайно созданной, вторая временная ветка, вероятно, застыла, и вот, по странному и необъяснимому стечению обстоятельств, снова ожила только сейчас, смешавшись с основной действительностью. Завершив рассказ, Мустанг выдохнул. Женщина и девочка ошарашенно смотрели на него. А он ждал их реакции. Наконец, Грэсия заговорила. — Но разве такое вообще возможно? — Стальной говорит, что слышал даже об успешных исследованиях в этой области. Они сильно заинтересовались этим, много прочли и считают, что только эта теория кажется по-настоящему правдивой. — Но разве, если это две истории-близнецы, наш папа и тот человек не будут разными? Ну, как близнецы? — Не совсем так, Элисия. До какого-то момента, точнее, пока не напал тот преступник, «история» была одна. Во всяком случае, так мы решили, потому что теория множественных Вселенных говорит о том, что должны быть хотя бы маленькие различия, а они порой бывают очень заметны. Так что и Хьюз до тех пор был один. Тот парень…он не обнимал точно такую же девочку в параллельном мире. Так вышло, что он тоже обнимал именно тебя. Он — тот же самый Маэс, с которым я учился в академии. Я понимаю, это сложно, я уже говорил, что сам не могу уместить это в голове… Грэсия Хьюз не слушала его. Её глаза снова были готовы плакать, но в этот раз слёзы были другими. — Это всё равно, — внезапно заговорила она, — как если бы он числился пропавшим без вести десять лет, так? Все давно считают погибшим, но неизвестно, жив ли, мёртв ли. — Ну…на физическом уровне нет, но эмоционально…да, похоже. — Мустанг слегка улыбнулся. — Знаете это чувство, когда близкий человек умирает, и ты не надеешься, что он вернётся или что-то такое, потому что это невозможно… Но иногда думаешь «как было бы хорошо, будь он здесь»? — Думаю, да. — Подтвердил Рой. — Да, знакомо. — Риза вздохнула. Они говорили о разных людях, но чувство потери всегда одно. — Я понимаю, о чём вы. «Если жизнь дарит нам что-то, пусть и самым невероятным образом, глупо от этого отрекаться»? — Да! — Дрожащим голосом согласилась Грэсия и, наконец, дала волю слезам. Позже фюрер позвонил в гостиницу, чем разбудил спящего Эда. Выслушав короткий рассказ о разговоре с миссис Хьюз и указание «сейчас же тащить свои туши» к ней домой, Эдвард, не успев прийти в себя после сна, рванул в номер к недавно «воскресшему» старому знакомому. Не постучавшись, парень распахнул дверь. Хьюз сидел всё там же у окна, держа кружку с остатками остывшего чая, а Альфонс дремал на кровати. Старший Элрик замер, озадаченно изогнув бровь. — Йо, Эд. Он уснул за столом, и я его перевёл. Вижу, ты проснулся? Парень кивнул, а потом негромко добавил: — Наш фюрер звонил. Мужчина в нетерпении подался вперёд, даже привстал. — Он говорил с миссис Грэсией. В общем, нам надо туда поехать прямо сейчас. Хьюз сел обратно и неверяще улыбнулся. А Эд направился к брату и несильно толкнул его в плечо. Тот моментально сел. — Давай, Ал. Поехали. — Я уснул? — Да, уснул, а теперь вставай. Экс-полковник велел сию минуту явиться. — Экс-полковник? — Хьюз усмехнулся, но тут же нетерпеливо вскочил. — Поехали! Пожалуйста. — Да, конечно. — Эд улыбнулся. — Кажется, ваши беды скоро кончатся. Сдав ключи администратору за стойкой, мужчины вышли из здания и сели в первое подошедшее такси. Ехали они недолго, однако для Маэса Хьюза и этот промежуток тянулся так, словно был больше раза в четыре. Он узнавал дорогу до своего дома даже в условиях изменившегося города, так что буквально считал оставшиеся до родной двери метры. Когда они доехали, увидели Ризу, встречающую их. Парни с улыбками кивнули ей, а Маэс немного поник, но когда она сказала, что его домочадцы ждут его, от волнения мужчина даже непроизвольно задрожал. Он не мог не заметить этого. — Надо же…руки трясутся. Я хочу увидеть их…и боюсь. Если уж для меня это странно, то для них… Эхе-хе… — Успокойтесь, Маэс. Кажется, Элисия ещё насторожена, но Грэсия очень вас ждёт. — Что ж… — Мужчина глубоко вздохнул. — Пора идти. Спасибо вам. Последнее было обращено в большей степени к Ризе. Он сказал это, глядя ей в глаза, и постарался выразить благодарность за всё: за то, что с самого начала не дала своему мужу убить его; за то, что смягчила поведение Роя после; за то, что сжалилась над потерянным человеком и за то, что сейчас поддержала его и тоже поверила в эту странную историю. Поправив форму и кивнув парням, Хьюз открыл входную дверь своего дома. Грэсия и Элисия сидели на диване в гостиной, позади стоял Рой. В первую секунду ситуация напомнила очную ставку. Но затем Грэсия встала и на дрожащих ногах подошла у мужу, встав в шаге от него. Мужчина очень хотел обнять её, как делал это обычно, но понимал, что нужно сдержаться. Тихим голосом женщина спросила: — Маэс..? Это правда ты? Он судорожно вздохнул, стараясь унять рвущиеся наружу эмоции, и кивнул. Грэсия встала ещё на шажок ближе к нему, рассматривая его лицо, фигуру, одежду, руки. Заглянула ему в глаза, взяв за руку. Пригляделась к пальцам; прикрыв глаза, вложила свою руку в его. Когда он, немного не выдержав, резко сжал её ладонь в обеих своих, она кинулась к нему в объятия. И будто не проходило этих лет, и все присутствующие наблюдали за сценой воссоединения с трепетной радостью. Все, кроме Элисии, которая давно забыла, как должны выглядеть отношения её матери и отца. Она настороженно и растерянно смотрела на происходящее. Отпустив жену, которую до этого крепко, как мог, прижимал к себе, Хьюз обратился к дочери. — «Странный парень — пришёл, смутил покой, и теперь все хотят, чтобы я относилась к нему, как к отцу»? — Он опустился на колени перед девочкой и неловко улыбнулся. — Прости меня, Элисия. Если бы я только мог сделать так, чтобы всё получилось по-другому… Я не видел, как ты растёшь, хотя так хотел этого, но… Я знаю, это сложно, но, может, ты примешь меня? Позволишь мне быть твоим папой? Голос мужчины дрогнул. Девочка смотрела в его глаза и видела, что ещё немного, и его несмелая улыбка превратится в печаль. Вспомнив, как всегда представляла себе, что было бы, будь папа жив, она подалась вперёд и внимательно вгляделась в лицо мужчины перед ней. — Элисия…прости меня, что не выполнил обещания… Глаза и нос Хьюза покраснели. Затаив дыхание, все ждали. Даже Грэсия не решалась вмешаться. Он пододвинулся ещё на пару сантиметров, неловко передвигая подогнутые ноги. Вдруг Элисия вспомнила, как папа всегда щекотал её бородой, приходя домой. Если раньше она помнила только ощущения, то сейчас перед внутренним взором встало его лицо — и оно же, точно такое, принадлежало человеку перед ней. На глаза девочки навернулись слёзы, и она прижала руки ко рту, потерявшись в многообразии охвативших её чувств. Увидев это, Хьюз пододвинулся ещё. — Послушай, я понимаю, что ты не видишь во мне родного человека…но можно я обниму тебя? Пожалуйста… Вытирая слёзки, девочка кивнула. Она встала навстречу отцу, и он, тоже поднявшись, сначала осторожно приобнял дочь, а потом вдруг порывисто прижал её к груди. Присутствующие облегчённо вздохнули. Грэсия подошла к своей семье и дополнила крепкое объятие. Под влиянием обстановки приобнял супругу и фюрер Аместриса, а Эд и Ал пустились в мысли о собственных семьях. Через какое-то время Хьюз, подзываемый лучшим другом, нехотя оставил родных, и они с Мустангом пошли к выходу. Понимающе улыбнувшись, Грэсия предложила остальным приготовить хороший ужин на всех — немного отметить возвращение главы семьи. Все охотно стали помогать, и работа закипела. Мужчины вышли на улицу. Они стояли, оперевшись на забор, и молча смотрели в небо. Наконец, Рой заговорил. — Я рад, что всё вышло так. — Охо-хо. Ты не представляешь, насколько я рад. Особенно тому, что ты ещё тогда не взорвал меня ко всем чертям, хех. — А ты бы как поступил?! — Рой недовольно уставился на друга. — Да расслабься, — Хьюз похлопал его по плечу, — я же пошутил. Подколол тебя. Мустанг нахмурился. — Так себе шуточки. Мужчины ещё немного помолчали. Затем фюрер Аместриса начал тот разговор, ради которого оторвал друга от его семьи. — Ты же понимаешь, что не можешь просто так вернуться? — Конечно, понимаю. Но знаешь, Рой… Сейчас мы можем оставить это? — Да какое оставить? Лучше сделать всё сразу, а для этого надо всё продумать… — Вечер. — Что? — Прошу, давай перенесём этот разговор на вечер? Мустанг в замешательстве замер. Но потом согласился. — Ладно. Да, ты прав. Давай этот день оставим под то, чтобы как следует надоесть друг другу. Хьюз от души расхохотался. — Да уж. А то, что было раньше… Ну, знаешь… — Я понял. — Да. Те десять лет…можно ведь постараться забыть их, как дурной сон. — Пожалуй. Постояв ещё пару минут, мужчины вернулись в дом и присоединились к приготовлениям к ужину в тёплом родном кругу.***
Послышался надоедливый звонок, который довольно скоро прервался, сменившись шумом улицы, пением птиц, светом и ветерком из открывшегося окна. Тёплый июньский день только начинал разгораться. Рядом с мужчиной, лежащим на кровати, присела женщина. — Доброе утро. Вставай, завтрак на столе. Женщина, проведя рукой по его волосам, встала и продолжила заниматься утренними хлопотами. Рой Мустанг лежал, не в силах открыть глаза. Сглотнув, он негромко спросил: — Какое число сегодня? — Семнадцатое, — грустно ответила супруга. — Да…спасибо. Всё так же не открывая глаз, он прокручивал в голове всё то, что увидел. Каким реальным это казалось! Как долго длилась эта фантастическая химера воображения!.. Мустанг вспомнил последний разговор с другом. Он мысленно обратился к видению: «Забыть, как дурной сон», да? — Открыв глаза, он горько усмехнулся, — Так себе шуточки, Хьюз. Ужасное чувство юмора…» Рой поднялся и невзначай стёр маленькую солёную каплю из уголка глаза. Сегодня он не пошёл на работу. Навестив могилу лучшего друга, Рой высказал ему всё, что думал о подобных сюрпризах в ночь перед годовщиной смерти. Затем они с женой вернулись домой и немного позже, взяв цветы и кое-чего к чаю, без предупреждения нагрянули в гости к семье Хьюзов. Риза поддерживала мужа во всём и была уверена, что сегодняшнее поведение, отличное от всех лет до этого, имеет свои причины. Он не рассказал ей о них ни тогда, ни позже. Но, может быть, когда-нибудь, в особо располагающий день, они сядут за кухонный стол, и Рой поведает своей верной супруге о том, какие шутки временами подкидывает ему его подсознание. Но она и так знает. «Мужчины всегда предпочитают действия словам». Он уверен, что даже без этих разговоров она всё знает о самом сокровенном, что происходит в его голове.