Мемуары папы-короля

Дождь лил, не переставая, полторы недели кряду, и о том, чтоб начинать давно запланированное наступление, даже речи быть не могло. Генерал размеренно и скучно рассказывал про обстановку в полевых лагерях — провизия подмокла, доспехи ржавеют, солдаты скучают, сатанеют и проигрывают в кости всё до исподнего, а Король тоскливо смотрел в окно на серый слой туч, равномерно размазанный по небу, как овсянка по тарелке, чихал и размышлял о вышней несправедливости. На тринадцатый день ненастья Король заболел. В перерывах между приступами кашля он сипел на нерасторопных слуг и требовал то принести вина, то растопить камин, то потушить камин, то разобрать ему постель, то оставить его в покое. Весь замок ходил на цыпочках, стараясь как можно реже натыкаться на больного, ковыляющего по комнатам согбенным (сказывался застарелый ревматизм) воплощением укора. К вечеру Его Величество окончательно подкосил разыгравшийся в дополнение ко всем несчастьям насморк, после чего Король лёг на кровать, завернулся в два одеяла и велел немедленно позвать к нему дочерей. — Даже Фантагиро? — на всякий случай уточнил камердинер. — По вашему приказу девица была посажена вчера в колодец. — Вытаскивайте её оттуда, — нахмурился Король. — У неё единственный отец умирает, и по этому поводу я дарю ей свой милостью монаршее прощение. По крайней мере, на сегодня. Старших дочерей привели к отцу сей же час — Каролина плакала и бледнела, Катерина выглядела образцом сдержанности и смирения. Младшая явилась через полчаса, безуспешно пытаясь спрятать в складках замызганного платья какую-то очередную самодельную пакость. — Дочери мои, — вдохновенно начал Король и громогласно высморкался. — Прежде, чем мы расстанемся навек, я хотел бы без утайки поведать о том, каков был ваш отец. Вы любите меня, крошки, а я вас, но часто ли мы говорили с вами по душам? Знаете ли вы о том, какую великую войну ведёт ваш папа, о том, какой он искатель приключений, какая прогрессивно мыслящая личность умирает под этим облезлым балдахином, в этих сырых и тесных стенах? — Король дрожащей рукой обвёл комнату и откинулся на подушки, утомлённый накалом момента. — Папенька, не умирайте! — Каролина залилась слезами и припала к его руке. — Ах, деточка, если б это было в моих силах! — вздохнул Его Величество. — Но увы, я могу покинуть вас в любой момент. — Отец, мы готовы выслушать вас и сохранить в своих сердцах всё, что вы скажете, — пообещала Катерина. — Даже если вы нас покинете, то мудрость ваша останется с нами навек и поможет править твёрдо и справедливо, не позволяя скорби затуманить наш разум. — О, исцеляющий бальзам на истерзанную душу больного отца! — Король воздел руки к потолку. — Папочка, да как же нам не знать и про войну, и про приключения? — Фантагиро покачала головой. — Что до войны, так только слепой её не заметит — Генерал во дворе без передыху кричит, как помешанный — рраз-два, левой, стройся! — а пирожных и лимонов мы уже два года не видали из-за того, что король-сосед перекрыл торговый тракт. Искатель приключений вы тоже известный — вон как на прошлой неделе в подвале себя нечаянно заперли, помните? Ух, небось наприключались, пока ваши крики, наконец, не услышали и решётку не сломали… А про прогрессивную личность — это вы о том случае, когда стадо гусей на послов Асабеля натравили? Если подумать, то было действительно весело. Король неодобрительно приоткрыл один глаз. — Не дерзи отцу, Фантагиро, и не говори о том, в чём не имеешь ни малейшего разумения. Пирожные я вам не даю в воспитательных целях, а лимонов у нас нет, потому что обозы с ними грабит шайка разбойников. Говорят, их главарь дюже охоч до лимонных пирожков, уж не знаю, почему. — Так встали бы, батюшка, и разобрались с этим коварным лимоноедом вместо того, чтобы лежать под грудой одеял и изображать из себя смертельно больного, — предложила Фантагиро. — Нет, я решительно не нахожу понимания в этом замке, — Король перевернулся спиной ко всем присутствующим. — Меня окружают чёрствые, жестокие люди, а родные дети отказываются даже выслушать исповедь умирающего отца. — Батюшка, батюшка, не слушайте Фантагиро! — наперебой закричали старшие дочери. — Мы очень хотим узнать о ваших приключениях! — А о войне, наверное, не надо, — осторожным шёпотом добавила Каролина. — Я всегда так нервничаю, когда слышу о подобном… Фантагиро посмотрела на сестру с презрением, но промолчала. Король меж тем так и сяк вертелся на своём ложе, терзаемый нехорошими подозрениями. — Вот расскажу я вам, девицы, всю свою жизнь, как на духу, а вы запомните не так, да и переврёте безбожно. Я передумал — лучше всё запишу и окрещу как-нибудь поизящнее, навроде «Наставление Короля-отца потомкам». Хорошее вроде бы название, звучное. — Как мудро! — обрадовалась Катерина. — Как красиво, — томно вздохнула Каролина. — Папенька, да что вы такое говорите, — всплеснула руками Фантагиро, — вы же писать не умеете! — Цыц, ты, зараза! — Король подскочил на перинах и ткнул пальцем в младшую дочь. — Скажешь тоже, родному отцу на такое пенять! Умею я писать. Просто медленно, и большими буквами. Но, чтобы дело скорее двигалось, позовём, пожалуй, церемониймейстера, — и затряс шёлковым шнуром. Церемониймейстер, как и прочие придворные, боязливо караулил под дверью, оттого появился очень быстро. Если старика и удивило требование Короля немедленно принести письменные принадлежности («И красной краски не забудь, подлец!»), то он ничем этого не выдал, и вскоре, осторожно поддерживая бороду, уже раскладывал на столике перья и пергамент. Король так разволновался, что давно соскочил с постели и расхаживал по комнате туда-сюда, размахивая винным кубком. Притихшие Каролина с Катериной уселись на сундук в углу, а Фантагиро незаметно пыталась потрогать висевший на стене меч — острый ли? Его Величество остановился посреди комнаты и залпом осушил вино, пытаясь подобрать нужные слова. — Итак, записывай. Жил-был в одной прекрасной стране добрый и весёлый король, и было у него три трона — красный, голубой и чёрный… — Батюшка, — отвлеклась от меча Фантагиро, — ну какие три трона? У вас же только один есть, да и тот мыши с обратной стороны прогрызли, я сама видела. — Три трона, говорю, было, — повысил голос Его Величество. — И вот как-то раз сел он на чёрный, потому что война началась, и думы у Короля были чёрные-пречёрные… — Папенька, — младшая дочь сделала страшные глаза, — уж очень много чёрного у вас получается, так же некрасиво. Король, резко замолчав, начал отсчитывать до десяти, но на четырёх не выдержал и вышвырнул кубок в окно. — А ты тут у нас самая умная выискалась — да, Фантагиро? Вот как доживёшь до моих седин, так и напишешь свои мемуары, и будет у тебя в них всё красиво да гладко! Если доживёшь, конечно! Вон все пошли! Надоели! Творческую личность сгубили! Чёрта с два я вам теперь помру! Я вам такую жизнь устрою! Как в песнях! Страшных! Слуги и родичи, облегчённо вздохнув, бочком стали выходить из комнаты, осознав, что кончина Короля отменяется. — Как жаль, что папенька ничего не написал, — расстроено прошептала Каролина. — Это всё из-за тебя, Фантагиро! — Ничего, — сурово пообещала её сестра. — Вот я вырасту, научусь писать, и сама та-а-акую историю сочиню! Даже тебе там место найдётся, Каролина! — Фантагиро с гиканьем побежала вниз по лестнице. — Ты этого хочешь? — мрачно поинтересовалась Катерина у сестры. — И я не хочу… В своей комнате Король задумчиво смотрел на догорающие в жаровнях угли. Из распахнутого, вопреки обыкновению, окна остро пахло мокрыми листьями, но проклятый дождь всё-таки закончился. И горло, если вдуматься, саднило уже совсем только чуточку. Крякнув, Его Величество сел к столу, зажёг побольше свечей, и, высунув язык от усердия, начал медленно и старательно выводить на пергаменте крупные буквы: «В одной прекрасной стране жил-был Король, и было у него три дочери…»