Королева Новорожденной Луны

Женщина откашлялась и посмотрела на сидящих на кровати детей. В комнате было темно, лишь один ночник освещал то место, где сидела темноволосая, держа в руках книгу. Это было больше похоже на какой-то альбом, настолько книга была большой и увесистой удивительно, как хрупкие руки могли ее держать. Книжка, обитая белой кожей, чудесном образом не испорченной времени, выглядела удивительно. На обложке и угадывался каприз владелицы: по периметру и по корешку шла вязь из золотистых парчовых нитей, образуя как можно более простой узор. Не было ни названия книги, ни автора, лишь вышитая такими же золотыми нитками одна надпись: «Кто был хоть один день королем или королевой в Нарнии, навсегда останется здесь королевой или королем». Женщина – с каждым годом, в ней все больше узнавалась королева Элизабет, покинувшая Нарнию примерно в таком же возрасте – обвила взглядом сидящих на большой кровати детей. В доме Беллатрисы и Эдмунда Пэванси эта комната была специально сделана для племянников и детей, гостивших здесь. Всего их было пятеро: девочка лет девяти и двух годовалый мальчик – ее с Эдмундом сыном и дочь, светловолосый малыш – племянник, сын Питера и две девочки, кожа которых имела оттенок немного темнее. В комнате было ровно пять кроватей, поставленных вдоль стен. В подножье у каждой кровати – большой сундук, в которых гостившие племянницы и племянник хранили свои вещи. В свободном месте – большой платиной шкаф, часто пустующий, и еще один шкаф поменьше – для игрушек. Все пятеро детей сидели на кровати и внимательно слушали свою тётю и маму. И хотя изначально планировалось их лишь уложить спать, дети явно хотели узнать всю историю до конца. Беллатрисе – ее больше никто не называл Элизабет – пришлось продолжить, голос ее звучал немного хрипло от долго чтения: − И вот, Королева чарующая первая ступила в чащу. Не успели они сделать десяти шагов, как вспомнили, что предмет, который они перед собой видят, называется фонарный столб, а еще через десять –почувствовали, что пробираются не между ветвей, а между меховых шуб. И в следующую минуту они гурьбой выскочили из дверцы платяного шкафа и очутились в пустой комнате. И были они не короли и королевы в охотничьих одеяньях, а простыми детьми в их обычной одежде. Был тот же самый день и тот же самый час, когда они спрятались в платяном шкафу от миссис Макриди. Они еще не понимали, что все закончилось. Алетиометр, который Королева никогда не выпускала из рук, последний раз одарил ее волной теплоты и замер. Ему предстояло превратится в просто зеркало на долгое время… Ну все, рассказ закончен. Дети загалдели, и женщина поморщилась. Повелительным взмахом, она заставила всех замолчать и коротко сказала: − Если хотите что-то спросить, марш все по кроватям. Две девочки и мальчик быстро вскочили с кровати самой старшей из присутствующих и шмыгнули под одеяло. Пока они укладывались, Белла взяла заснувшего сына из рук дочери и положила в кроватку; прикрыла окно – ночью прохладно, но иначе в комнате будет жарко – и вернулась на свое место. Посмотрела на дочь и кивнула: − Ты первая, Анна. – темноволосая девочка, с так похожими на ее серо-голубыми глазами, кивнула и спросила. Она тоже плакала, но лишь оттерла рукавом пижамы глаза и голос звучал ее ровно: − А что произошло потом? Ну, в Нарнии. − Этого никто не знает. – слукавив, ответила Белла. Глаза у нее слезились, но в темноте этого не было видно. – Время, когда дети Адама и Евы восседали на троне назвали Золотым Веком Нарнии. Однако их дети правили не хуже и их всех запомнили, как правителей, не ступающих в мудрости своим предшественникам, но все же уступающим в чем-то. Ведь они были рождены в Нарнии. – спустя время, вспоминать об этом было не так больно. – Хорошо, следующий вопрос. Палмер? Светловолосый мальчик, сын Питера, смотрел хмуро. Ему явно не понравился финал этой истории и в голове было много вопросов. Но он выбрал лишь один, на который хотел знать ответ: − Когда Короли и Королевы вернулись, что они начали делать? Белла скрипнула зубами, стараясь сдержать болезный стон. Ох, уж она то знала, что они делали. Как пару дней не ели, не спали, лихорадочно ища способ найти проход в Нарнию. Не Люси со Сьюзен, но Питер, она и Эдмунд. Девочки не понимали их боли – у них не было детей! Они жалели о том, что покинули волшебный край, но и все – светлая грусть о прошедшем приключении. А они! Анабесс, Мелестина, Перлит! Они помнили своих родителей, родители помнили их, а от того было во много раз больнее. Как же Питер убивался не только по дочери, но и по близнецам, которых никогда не видел. Ох, Аслан, он дал Элодии силы вытерпеть все это, но какого им было? Об этом рассказывалось в другой книге, бережно хранившейся у Беллатрисы, перечитываемой ей много раз. Это было мазохизмом – перечитывать дневник потерянного сына, который Аслан вернул ей в целости и сохранности во время их второго путешествия. Ребенку это не расскажешь. Белла насильно растягивает губы в сочувствующей улыбке: − Они были сильно огорчены. Настолько сильно, что словами не описать. Королева Чарующая решила записать все их приключения в одной книжке, чтобы потом вспоминать. Видите ли, дети, − женщина нахмурилась. – Когда они уезжали, а случилось это через месяц, воспоминания стали стираться. Нарния казалась им просто красивым сном. Когда Чарующая – а она ведь была Колдуньей, сопротивлялась дольше всех – поняла, что они могут забыть, она предложила им записать все их приключения. На самом деле, все было не так. Это было словно меткой – Беллатриса не могла забыть ничего. Кровь и вступившая с ней в союз магия даже здесь, в реальном мире, сохраняли самые мелкие детали. Бывшая Королева, даже если и считала это проклятьем, помнила каждый миг. Дату рождения ее детей и племянников, первые подарки, дату их с Эдом свадьбы. И все же она записала все в мельчайших деталях – для Питера, для Эдмунда, а также Люси и Сьюзен. Только она их о помощи не просила. Когда она – не девочка, не королева, а убитая мать – осознала всю ситуацию, она заперлась в комнате со шкафом. На долгую неделю, она не выходя оттуда исписывали пустые альбомы, которые ей приносил профессор Кёрк. Все в подробностях, не обращая внимания на пытавшихся попасть в комнату Пэванси. Она перестала есть, смешивая чернила с капельками своей крови, выворачивая свою память, что написать. Чтобы не забыть. Эдмунд сломал дверь во вторник следующей недели. Он смотрел на нее обвиняющее, с недовольством. − Как ты можешь?! – закричал он. – Ты бросила нас! Мы страдаем не меньше! Но если так все будем прятаться, то с ума сойдем! По одиночке! − Эд, но там… − она махнула рукой на шкаф. Она больше не плакала, но на щеках остались дорожки от слез. Рядом с ней уже было три исписанных альбома, она писала четвертый. В каждом альбоме – своя история, и только в первом такая, которую она в будущем прочитает детям. Эдмунд тяжело вздохнул. Он кое-как прикрыл дверь, хотя та уже была сорвана с петель, и быстро пересек комнату, сел рядом с супругой. На их пальцах все еще оставались тонкие серебряные обручи, знак семьи и счастья. У Питера он тоже был – золотой, но Король быстро запрятал его в дальний угол чемодана. Ему было многим больнее, даже Белла, убитая горем, это понимала. Эдмунд в тот вечер обнял ее, прижимая к себе: девятилетний мальчик десятилетнюю девочку. Белла хотела заплакать, но глаза только щипало от боли – она выплакала все, что могла. − Я знаю, что там. – ответил Эдмунд ей в макушку. От былой злости не осталось и следа. – Но там уже ничего нет. Белла, это были не только твои дети, там остались и мои сын и дочь. Но у меня все еще есть ты, а у тебя – я. Значит, вместе мы все преодолеем. − Я не знаю, смогу ли… − хрипло пробормотала Белла. Эдмунд не сильно тряхнул ее, покачиваясь вместе с ней. − Сможешь, не сомневайся. – проговорил он, крепче сжимая ее в своих объятьях. – Мы же все еще супруги. Просто поверь своему мужу. Эта боль когда-нибудь утихнет. Мы вместе сделаем все для этого. А пока. – он притянул к себе ее правую руку и снял с безымянного пальца кольцо. Белла удивлённо захлопала глаз, следя за тем, как Эдмунд одевает кольцо на средний палец этой же руки. Со своим он проделал тоже самое. – А пока, эти кольца подождут, чтобы занять свои законные места. Она посмотрела на него. Долго, изучающе. Это был не мальчишка Пэванси, но и уже не Король. Все одно – это был человек, в которого она была влюблена. Какая разница, кто они и где? Забавно, что первым в Нарнии ее поцеловал Эдмунд. Там балом правили Элизабет и Король Справедливый, а по ту сторону, Беллатриса Грейс первой поцеловала Эдмунда Пэванси. − Хорошо, дальше. – серебряное кольцо было на своем законом месте. Женщина кивнула одной из темнокожих девочек, у которой были темные волосы, но все-таки светлее, чем у Анны – цвет волос достался от Сьюзен. Девочка посмотрела на тетю внимательными зелеными глазами: − А что случилось с царевичем Рабадашем? Он же хотел женится на Королеве Великодушной. Тут Беллатриса хмыкнула, укусив костяшку пальцев. Было забавно слышать этот вопрос именно от этого ребенка. − Когда все узнали, что Короли и Королевы пропали, поднялся большой переполох. Орландия старалась поддержать Нарнию и сохранить мир до восхождения Наследников и после. Тархистан видел выгоду для себя в случившемся, и обязательно напал бы, если бы отец Рабадаша не заболел. Сам царевич был преисполнен скорби о покинувшей его луноликой возлюбленной. Спустя два года после своего правления, он пришёл на коронацию в Нарнию и поклялся сохранять мир с могущественной державой. Тогда это называлось принести клятву верности. Вскоре, он отдал престол своему дальнему-дальнему родственнику и стал министром и главным советчиком при новых Королях и Королевах. – Белла перевела дыхание и продолжила. – Но на склоне лет, он пришел туда, где когда-то пропали Короли и Королевы. С тех пор его никто не видел. Говорили, что он увидел Великого Льва и со словами: «Аслан, я иду за тобой» перенеся в реальный мир. Таким образом, он отрёкся от своей веры и, кто знает, может тут обрел счастье со своей Королевой. − Но он же был старым! – сморщила носик девочка. Ее звали Авалайн, что значит «небольшая птица». Белла рассмеялась, но в разговор вступила Анна: − Время в Нарнии идет по-другому. Наверное, когда он вышел, не прошло и пяти минут. И Аслан вернул ему молодость, да, мама? − Верно. – улыбнулась женищна. На самом деле прошло около двух недель. Надо было представить удивление всех, когда из шкафа вывалился Рабадаш, одного с ними возраста. – Последний вопрос. Зелла? − Они еще вернулись в Нарнию? – тихо спросила другая девочка, чье имя означало «рьяная». На нее рассказ произвел большое впечатление, это было видно по глазам. Большим, карим глазам, унаследованных от отца. − Вернулись. – кивнула Белла. – Все вместе – включая Рабадаша – еще один раз. Чарующая, Отважная и Справедливый посетили волшебную страну еще один раз. − А почему три самых старших были в Нарнии только два раза, а младшие три? – спросила Анна, зевая. Женщина подтолкнула ей одеяло, прошла и поцеловала каждого в лоб. − Потому что они выросли. Все мы вырастем. А теперь спите. Женщина погасила свет. Только некогда волшебный компас с откинутой крышкой излучил не яркий, голубой свет. Вместо циферблата – свет, а на крышке – зеркало. Алетиометр еще трижды служил своей хозяйке, которая не утратила магию, в отличию от него самого. Беллатриса положила книгу на самую верхнюю полку своей комнаты, после чего спустилась вниз. Букет лилий, мимо которых она прошла, тут же зацвел, испуская приятный запах. Такие маленькие чудеса сопровождали бывшую Королеву всю ее жизнь. Когда она спустилась в гостиную на первом этаже, темнокожий и темноволосый мужчина, обнимающий Сьюзен, тут же улыбнулся ей: − Ох, Государыня, какая честь, что вы уложили наших детей. Не утомились ли вы? − Рабадаш, я сейчас пообещаю им, что папа прочитает им вторую часть. Все засмеялись. Тихо, чтобы не разбудить детей. Белла присела рядом с супругом, который украдкой погладил ее по руке – как в день коронации. Любовь Короля к своей Королеве, мальчишки к девочке не прошла, с годами становясь лишь крепче. − Большое спасибо, Белла, что уложила. – улыбнулась светловолосая женщина, сидевшая рядом с Питером. Это была его жена – Корин. Их маленький мирок был цел. Во время своего второго путешествия, Питеру приглянулась одна из девушек Тельмар, первая шагнувшая в проход, созданный Асланом. Питер последовал с ней, не встречаясь чуть больше года, но когда их пути пересеклись вновь, Пэванси-старший принял главное решение в своей жизни. Таким образом, супругой некогда Короля Великолепного тоже стала жительница Нарнии. А вот Люси, которая еще не приехала, полюбилась молодому матросу на корабле Каспиана. По воле Аслана, матрос Том тоже попадал в реальный мир. И думай, что это: светлое напоминание о мире, в который не вернутся или же действительно счастье из волшебной страны. И Рабадаш, который действительно был перенесен мальчиком в этот мир, за день до отъезда в Лондон. Конечно, миссис Пэванси не приняла бы неизвестного чужого мальчика, если бы не дар убеждения Элизабет. Именно Элизабет, племянницы Джадис, а не Беллатрисы Грейс из Лондона. Но это уже совсем другая история, которую Белла расскажет своим детям и племянникам в течение трех дней. Потом приедет Люси с женихом, и они все сядут на поезд, который домчит их к Юстасу и Джил. Грядет последняя битва, но Алетиометр не может предупредить свою хозяйку.