Blonds – Time
POV Кристина
Память. Она заставляет людей вспоминать те моменты, о которых стоило бы забыть, но эта природное явление идёт против тебя. Время меняет людей. Чушь. Возможно. Многие люди просто остаются собой, меняя что-то в своей внешности или в своём поведении. Альбом, где хранятся фотографии с детства, это тот мир, куда ты попадаешь не всегда, а только тогда, когда на душе скребут кошки. Роднее семьи, никого нет. Даже друзья не могут быть ближе, чем родители, тёти и дяди, бабушки и дедушки. Но в моем случае, все гораздо плачевнее. Большой альбом не заполнен, даже наполовину. Родители оставили меня слишком рано, друзей и подруг никогда не было. Не потому что не хотелось, а потому что слишком тяжело было бы делиться впечатлениями о своей работе, пусть и приносящей приличные наличные, но ни в коем случае не вписывающейся в рамки моралей большинства людей. И если для кого-то воспоминания о нормальной жизни длятся больше полутора часов, мне требуется минут двадцать. Закрываю семейный альбом, прячу в надежный ящик комода, закладывая его вещами и мчусь в салон красоты, надеясь на то, что добрые волшебницы изменят не только внешне, но и помогут не чувствовать себя, как последнее дерьмо, что предпочло выразить симпатию единственному другу и трахнуться с ним, зная о его любви к маленькой, но удаленькой Алене. Не понимаю я его, его чувств и желания доказать, что все что он делал, лишь ради большого и искреннего чувства к ней. Чушь. Гриша — большой эгоист, весь такой честный из себя снаружи, но пропитанный гнилью внутри. Поломанный жизнью. И это вовсе не оскорбление. Здесь, на Рублевке, все такие. И даже существуют экземпляры хуже. Даже я хуже него, но это не мешает ему найти во мне «друга». Друг, блять, в одни ворота. Забавно. До сих пор не понимаю, каким образом нашла в нем что-то близкое, что-то родное, что-то такое, из-за чего хотелось строить дурочку и проводить с ним время. Память. Она никогда не подводила меня, а следовательно никого не должно удивлять мое желание вспоминать все вечера, проведенные в его компании. Будь это банальная прогулка по городу, в ходе которой он будет умолять меня поговорить с Аленой, просить сделать все возможное, лишь бы вернуть их былое отношение друг к другу, будь это поход в театр, где Измайлов в своей нездоровой манере попытается вызвать ревность.Для Алены — это неожиданно и неприятно. Для Гриши — это вздорно и весело. Для меня — это жестоко и больно.
Я помню всё: каждую мелочь, каждый его взгляд, улыбку. И это не дает мне спокойно засыпать по ночам. Третьи сутки мучает бессонница, под глазами появляются мешки и тонна тональника не скрывает былой усталости, что не остается замеченной моей любимой Ирой, моим стилистом, что принимается расспрашивать меня о моем дне. Я отнекиваюсь, перекладываю всю ответственность на свою сложную работу, о которой никогда не рассказываю, и Ира верит. Вернее будет сказать: делает вид, что верит. Уходит к другой клиентке, оставляя меня в одиночестве. Я разворачиваюсь к большому зеркалу и ловлю себя на очередной мысли: я все также думаю о нем. Добрая фея не спасает от разбитого вдребезги прекрасным ублюдком сердца. Гриша Измайлов — моя болезнь, моя лихорадка. Это боль на грани удовольствия, и кажется, что я схожу с ума. Ира возвращается на удивление быстро, как будто чувствует моё дерьмовое настроение и пытается взбодрить. Это приятно, когда тебе уделяют внимание просто так, а не просят что-то сделать или подкладывают под противных друзей, вроде Мухича. От одного воспоминание передергивает, будто бы по телу проходит электрический разряд. Ненавижу его за такие подставы, но всем сердцем жду его появления в следующее мгновение. Нуждаюсь в нем, как в воздухе, как в живительной влаге, а он сохнет по этой Алене. Я даже подружилась с ней специально, пыталась разобраться, чем же она так взяла его. Не понимаю я. Не понимаю. Любовь — штука необъяснимая, губительная для кого-то, а для кого-то и вовсе мучительная. Хочется зареветь впервые в жизни, свернуться калачиком и начать жалеть себя, но вместо этого, все больше растягиваю свои губы в фирменной ухмылке, за которой и не разгадаешь истинные намеренья Кристины, не поймешь всю боль и отчаянность элитной проститутки , влюбленной в опера.Иронично, сука, иронично же.
Ира снова порхает к другой клиентке, я благодарно киваю ей и застываю на месте. Он.. он такой безумный, еле держащийся на ногах, но даже в таком состоянии выглядит более, чем притягательно. Смотрю на него, пытаюсь понять его цели, но ничего не выходит. Гриша отводит взгляд в сторону, смотрит куда угодно, но только не мне в глаза. — Гриша, — произношу так, словно не верю в его появление. Измайлов в своей излюбленной манере, недолго думая, целует меня. Знает, что я не откажусь, не отряну от него, не оттолкну. Вчерашнее происшествие все ещё прокручивается в мыслях, и будь у меня попытка вернуть все назад и прожить какой-то момент своей жизни второй раз, то я бы непременно выбрала бы ночь с Гришей. Он деловито проходит к креслу, усаживается в нем, словно царь и снова смотрит куда угодно, только не на меня. — Гриш, если вопрос заключается в том.. эм, сожалею ли я о содеянном или нет, то нет. Надоело мне тоже прикидываться. Ты мне нравишься. И да … я осознаю, что с проституткой тебе не по пути, и что как женщину, ты меня никогда … — говорить вдруг становится все тяжелее, больнее, ужаснее. Исповедь не идет мне на пользу. — … никогда. И, что мы типа друзья. Поверь, я на эту ситуацию абсолютно трезво смотрю… — Давай встречаться, Крис, — уставившись куда-то вперед, без каких-либо ярких живых эмоций, он говорит настолько легко, насколько возможно вообще говорить подобное девушке. — А? — Ну, как пара, — завидная усмешка Гриши Измайлова вступает в действие, а я до сих пор не верю в искренность его слов. Слов, которых хотела услышать давным давно. — Ты выпил.. — констатирую чертову правду, смотря на него сверху вниз. — Да, и что? Когда, это мешало моим решениям? — Ну-у-у.. в смысле..я не понимаю, — в черепной коробке творится полный хаос, вывезти который просто не представляется реальным. — Да все просто. Давай встречаться, как парень и девушка. Ммм, все дела. Я хочу изменить все. — Ты, что это так резко? — Можно сейчас, — он поднимается с кресла ,и его прибивает немного вправо. Алкоголь дает о себе знать. В очередной раз. Гриша проходит пару шагов вперед и разворачивается ко мне со словами: — Да надоело все. Если ты хочешь что-то сделать для человека — делай, а то потом поздно будет. И не закрывай глаза на того, кто тебя любит, — я смотрю на него и понимаю с каким же трудом, он говорит это. На глазах наворачиваются слезы, что сдерживаю из последних сил и снова его голос, как сигнал для пробуждения. — Ты хочешь этого? — да, что же за глупый вопрос. — Только одно условие, Крис. Ты же понимаешь, что ты больше не в этом бизнесе, — наконец-то наши взгляды встречаются, и мы оба улыбаемся. Это мгновение, кажется невероятным. — Подумай, — убедительнее добавляет Измайлов и тянется к моим губам. Наслаждение длиться пару секунд, после чего он направляется к выходу, усмехнувшись при этом. Будто бы выполнил какую-то невероятную часть своего плана, над которым раздумывал годами. И все исполнилось в один момент. — Гриш, — вдруг неосознанно произношу я, смотря ему вслед. — Куда ты? — К сестре. Я все решу сегодня. Сегодня. Седьмого сентября, — Измайлова почему-то веселит эта дата, иначе нет другого объяснения его неоднозначной улыбки. — Подумай над моим предложением. — Гриш, а Алена? — У Алены все будет хорошо и без меня, — ну конечно, хорошо без тебя. Любить Гришу Измайлова, а спать с каким-то другим неизвестным мужиком, гораздо легче. Ты просто не представляешь, насколько, сука, это легко. Мне хочется осудить его за подобную теорию, но с другой стороны — он хочется казаться слишком правильным в ее глазах, отпуская свою любовь на все четыре стороны. Правильный Гриша Измайлов — необъяснимая вещь, как, в прочем любовь и элитной проститутки. Он исчезает настолько неожиданно, насколько и появляется, а я все также смотрю вперед, боясь пошевелиться. Мысленный хаос не дает покоя, но сейчас существует некая определенность, веры в которую безнадежно не проявляется. Память. Снова эта стерва не унимается, как бы специально заставляя прокручивать все в своих мозгах, словно на повторе. Память безжалостна, как и обстоятельства, что приходиться переживать день за днем. И вроде бы, ты радуешься, что все складывается более, чем удачно, но что-то продолжает сжирать тебя изнутри.Но что это? Отсутствие веры в себя? Или тотальное отсутствие веры к человеку, которого так любишь?