Каникулы на чердаке

19:21 LuCouffaine: Маринетт, ты где? 19:40 LuCouffaine: Почему не отвечаешь? Всё в порядке? 19:57 LuCouffaine: Маринетт, прости, если я тебя обидел, ответь, пожалуйста, на звонок! Мы весь клуб оббежали, ты уехала? 20:08 LuCouffaine: Перезвони, как сможешь, Джу или мне. Я очень волнуюсь. 20:31 LuCouffaine: Был в кондитерской, твоя мама сказала, что на тебя напал одержимый. Мне очень жаль! Прости, пожалуйста, что не был рядом. 20:35 LuCouffaine: Рад, что ты нашлась. Лука глянул на время, набрал сообщение сестре и убрал телефон в карман куртки; она уже не грела - вечером всегда становится холоднее. Завёл мотор и теперь уже не спеша покатил на перекресток, развернулся и кивнул статуйке худощавого фонарщика, который задумчиво провожал его глазами за сегодня уже четвёртый раз. Возвращаться ни в "Сверхновую", ни в тесную квартирку на улице Пьера Кюри он не собирался. Они отыграли - дело сделано, мать на дежурстве - домой спешить незачем, сестру подкинет Поль - с ней у него на разговоры ещё вся ночь впереди. *Куда?* Север их общего с ней района день и ночь шумел железной дорогой и шестью полосами шоссе, был причиной мигреней, нервных расстройств, высокого спроса на беруши и безмерной любви Луки к музыке. По крайней мере, ему самому так казалось: не только он, но даже их соседи были благодарны гитарным струнам, которые хотя бы на время заглушали стук колёс, рёв моторов и визг тормозов, помогали перестать ненавидеть звук и использовать его во благо, привести в порядок мысли и чувства. Нет, сегодня гитаре он больше звучать не даст, верная подруга его здорово подвела. Нет, сейчас хотелось погрузиться в дикую какофонию городского шума - он сам с наслаждением стал её частью, давя на газ; раствориться в нестройном хаосе гудков и сирен, быть раздавленным грохотом надвигающегося многотонного состава. Было для этого идеальное местечко. *Успокойся. Успокойся.* Железнодорожные пути расходились по карте Франции жилами от её ослепительно освещённого сердца и пересекались здесь, грохоча сразу на двух высотах. Неподалёку таким же дуэтом шумели автотрасса и продолжающийся железнодорожный мост, мощью конструкции и толщиной опор претендующий быть тоннелем. Здесь можно свесить ноги и понесуществовать, зависнув между двух бешеных потоков, не слыша ни своих мыслей, ни собственного вопля, если вдруг захотелось поорать. Как гитарные переборы смягчали невыносимый гул и скрежет за окном, так, он надеялся, ненавистные, грохочущие вибрациями по костям поезда над головой теперь перекроют его оглушительную ненависть к себе. *Спокойно. СПОКОЙНО* Лука заглушил мотор, снял шлем, бросил мотоцикл у монструозного массива опоры моста и пошёл кругом к строительной лестнице. Холодные поручни жгли руки - перчатки он забыл в гримёрке, сломя голову бросившись на поиски беглянки. Скромница Джу предупреждала, что его грандиозная задумка с песней немножко чересчур самонадеянна, если он не уверен, ответны ли его чувства. Но куда там, если брат был вдохновлён на подвиги, остановить его было так же просто, как согнать скорый с рельс на полном ходу. "А надо было послушать её, идиот. Старшая всё-таки. На 13 минут." А она была такая красивая, такая лёгкая и тёплая, близкая и весёлая, и сбежала с ним, и обняла, и ерошила волосы, и подпевала невпопад, и улыбалась ему - а он поплыл и кивнул Джу, мол, всё, сто процентов играем. И, тихо надеясь, был всё-таки готов к провалу. Сжав губы, принял его спокойно, расслабился и закончил партию дуэтом с сестрой так, как не смог бы никогда ни до, ни после, ни в случае положительного исхода предприятия. Он пережил бы этот вечер вполне сносно, а потом, скорее всего, вспоминал бы его с улыбкой. То, что совершенно выбило его из колеи и заставило невозмутимого, как удав, Луку словить настоящую панику и носиться по двум этажам клуба, ломиться в мужские и женские туалеты, ругаться страшно на звучащее снова и снова "Абонент временно недоступен" - её реакция. Он совершенно не ожидал, что она вдруг исчезнет, не мог предположить такого развития событий и совершенно растерялся. И вся его романтика показалась ему вдруг такой дешевой и ненужной театральщиной, от которой действительно уместно было бы сбежать. А потом он узнал, что пока доигрывал свой концерт, безуспешно ища глазами в зале её лицо, на неё напали. Какого чёрта он торчал на сцене, если не мог найти её в зале? Какого же чёрта допустил, чтобы она оказалась в такой опасности? Красные, жёлтые и белые ленты света огней бесконечных потоков сливались перед глазами, кружились и перемешивались, будто тоже издавали высокий электрический гул, который к огромному разочарованию, не помогал справиться с собой. Он ненавидел, так сильно ненавидел себя за всё вышеперечисленное. И стало страшно, действительно страшно. Впервые он по-настоящему испугался стать одержимым. Таблеток Лука не носил. Джу бывало подкладывала в рюкзак, но он лишь снисходительно улыбался: он был уверен, что его самообладание воистину тибетских монахов давало иммунитет к акумам. Городская гуманитарная программа обеспечения устойчивости населения действовала уже год: сертифицированные неседативные успокоительные средства ежемесячно и под учёт выдавали во всех бюджетных учреждениях, школах и больницах. Не столько реально воздействуя на нервную систему, сколько помогая парижанам верить в собственные силы бороться против неуловимого и всевидящего врага, подло атакуюшего в моменты слабости и уязвимости. Статистически количество нападений не сокращалось и не росло - успех программы измерялся не в них, а в победе над паникой и переполненными поездами, несущими тысячи парижан прочь из осажденного города. Лука это понимал и не придавал происходящему особого значения, обходя длинные очереди в медицинский кабинет за положенной палетой Валеина. Сейчас бы проглотил целую горсть, проклиная свою самоуверенность, пытаясь успокоить трясущиеся руки. Сердце колотилось дико и невпопад, стало жарко, горячо под воротом, он старался наполнить лёгкие холодным воздухом, будто один глубокий вдох - и он возьмёт себя в руки, но отчаянно не мог надышаться, задушенно часто хватая ртом прохладу, в которой будто не было ни грамма кислорода. - Лука! Ты тут часом не прыгать собрался? Уходишь на взлёте карьеры? Лука ошалело оглянулся. Над сеткой узкой строительной платформы выглядывала огненная кудрявая голова. Поль вырос из-за ограждения и широко улыбаясь, двинулся к нему. Следом на ним на платформу выбралась Джулека, неотрывно глядя на брата. - Ты, конечно, сегодня пел аки ангел, но всё-таки, считаю, надо ещё поиграть - тяжёлая ручища опустилась на мокрое плечо. Лука вздрогнул и отпрянул. - Ребят. Валили бы вы отсюда. - Он пытался звучать и выглядеть равнодушно, надеялся, что получается. - Я хочу побыть один. Джу, позже всё обсудим, я скоро приеду. - Уже зазвездился, ну. Понимаю, имеешь право, братишка. - Присвистнул Поль, не обращая никакого внимания на странное выражение лица друга. - Ладно, ты главное без меня не прыгай, я как никак тоже руку к взлёту приложил. - Здоровяк ойкнул и потёр бок - тонкий локоток Джулеки попал точно меж рёбер. Она злобно зыркнула на барабанщика и протиснулись к Луке. - Я что, настолько предсказуем? - кисло проговорил парень. - И слава богу. В следующий раз, всё-таки, лучше напиши, куда едешь страдать. Держи, и не смей делать глупостей. - Сестра вложила в его руку бутылку воды и обрез палеты с двумя таблетками. Лука наигранно закатил глаза и всеми силами стараясь не выдать дрожь в пальцах, сразу проглотил обе. Или они, или плацебо, или внимательные глаза сестры, или художественный свист Поля на фоне, но стало легче. Раздирающие чувство вины и навязчивый ужас притупились и напряжённое струной тело почувствовало свободу. - Спасибо, сист. - Прошептал Лука и вытер рукавом щёки. Джу сделала вид, что ничего не заметила и присела рядом, свесив длинные ноги. - Заметил, кстати, что короночка-то сегодня оказалась не "Бэ Эс", а "Гритингс"? Вот уж кто бы мог подумать! И чья заслуга? Нам этого мелкого Луи Армстронга надо в основной состав и срочно, и пусть потом кто-нибудь скажет, что басистов не слышно! - Счастливый Поль громыхал не хуже железки над головами и, оперевшись на хлипкое заграждение, безуспешно пытался причесать алое гнездо на голове. Лука усмехнулся и ничего не ответил. - Что бы ты сделал, балда? Стал бы второй жертвой? С ней уже всё в полном порядке, Ледибаг и Кот Нуар всегда, ВСЕГДА приходят на помощь, уверена, Мари отделалась лёгким испугом. - Наблюдая за разгневанной Джу, Лука не мог сдержать улыбки. Борясь с застенчивостью, она не всегда могла защитить себя или выразить, но вот его отчитывать ей и храбрости, и красноречия хватало. Он в ответ только хмыкнул. - А если бы на месте волшебного одержимого оказался реальный, не волшебный отморозок. - Но не оказался! Да и... Знаешь... не думаю... что Маринетт поступила правильно... сбежав и не сказав нам ни слова. Лука поднял брови. Джу. Обвиняет Маринетт. Вслух. Вау. Это надо выбить на скрижалях. А Джу, тем временем, крепко прижала локти к коленям, зажала в руках телефон, включила камеру и поставила долгую выдержку для несущихся красных, белых и жёлтых огней на шести полосах. *** Маринетт протянула руку, пощупала простынь, подушку, приоткрыла один глаз. *Как в лучших традициях мелодрам: после ночи любви он испарился*. Девчонка сладко зевнула, потянула за край пустуюшую подушку, свернулась клубочком вокруг неё, обхватив всеми четырьмя конечностями, и уткнулась носом в мягкую ткань: пахла. - Доброе утро, соня! Маринетт вскочила на кровати и чуть не стукнулась лбом о мамино плечо. - Как ты себя чувствуешь, милая? - Ох, мамуль, ты меня напугала! Я.. я в порядке, в полном! Сабин улыбалась, но серые глаза внимательно всматривались в лицо дочери. - Я очень рада это слышать. Очень ты нас вчера напугала... - Мам, - Маринетт крепко ухватилась за одеяло и расправила плечи. - Мне надо тебе кое-что рассказать. - Пожалуй, что надо, милая. - Мадам Дюпон-Чэн сняла вспотевшую ладонь дочки с одеяла, спрятала в своих и лукаво посмотрела на девчонку. - По крайней мере, скажи, давно ли ты решила сменить имидж? Маринетт уставилась на маму, не понимая. А потом схватилась за челку, стремительно сливаясь с ней цветом. - Так... начнём тогда... издалека. Она, в общем-то, так и планировала - рассказать всё, начиная с рокового сообщения Луки, заканчивая событиями в клубе и последующем "спасением", умалчивая про спуск по лестнице с крыши и про то, что в её комнату периодически наведывается некий бродячий кот. Однако не думала так легко спалиться на единственной крашеной пряди в волосах и рассказывать теперь обо всём, как на допросе пойманный с поличным карманник. *Она ещё и смывается обычной водой - такой дуралейки, как ты, ещё поискать!* - Маринетт, я в праведной растерянности, никак не ожидала, что моя умная, рассудительная и жутко ответственная дочь учудит такую глупость! Ну неужели у твоей комнаты дежурят собаки на привязи и не пускают на концерты? - Мамочка, ругай меня, сколько душе угодно, я с тобой полностью согласна! Сейчас я уже совершенно не понимаю, зачем всё это проворачивала, но вчера мне было стыдно отпрашиваться простывшей. А сегодня стыдно в восемь раз сильнее. Если бы я только знала, что вы не сможете до меня дозвониться, что будете так волноваться... - Глупышка ты моя, столько нервов из ничего! Обещай мне, что в следующий раз всё-таки не будешь сразу лезть через окно, а проверишь, открыта ли дверь. Вдруг мы совсем и не против твоей авантюры или, по крайней мере, обговорим все за и против вместе. - Обещаю. - Маринетт бросила виноватый взгляд исподлобья, мама ответила насмешливой улыбкой и по спине прокатилась волна облегчения. - Ох, бедный несчастный мальчик, такой романтик! Как же он, наверное, расстроился. Милая, я не могу понять одного: после такого роскошного букета ты всё ещё думала, что он в тебя не влюблён? Маринетт второй раз озадаченно уставилась на маму. - Ну тот, который за тумбочкой спрятан. Извини, специальный обыск мы не проводили, но когда ты пропала, заглядывали даже под кровать. А это чудо не заметить сложно. Маринетт покосилась на пышащий свежестью пионовый шар за тумбой. *Вот же чёрт, надо было рассказывать всё, как есть! Да, мол, прикинь, мам, мучу с Нуаром, теперь опять врать, не могу, не хочу!* - Это... Не от Луки.. Мама удивлённо подняла брови, а потом расплылась в хитрой улыбке. - Вот оно что! Я, конечно, всегда знала, что ты у нас звезда, но наконец-то и до парней в твоей школе это дошло! - Ну мааам! Прекрати! - Маринетт сложила руки в мольбе, но в глазах Сабин задорные огоньки только разгорались. - А я думала, почему же ты отвергла такого красивого, воспитанного мальчика. Оказывается, нашёлся кто-то пошустрее... *О да, мама, шустрее не придумаешь...* - Погоди, ты встречала Луку? - Конечно, он вчера заезжал к нам - спрашивал о тебе. Я ему сказала, что ты отдыхаешь после нападения. Ты же сообщила ему свою легенду? Он выглядел таким бледным и измученным. Маринетт похолодела. И бросилась вниз, чуть не скатившись по ступенькам, упала к брошенной на стул куртке, выхватила из кармана мобильный. Выключен, разумеется - ей вчера было не до разряженного телефона. - Ох, Маринетт. А вот это уже очень плохо. Знаешь его номер? Сможешь позвонить с моего? - Нет, я сейчас попробую с ноутбука. Маринетт двигалась стремительно, пальцы быстро застучали по клавиатуре, найти его профиль, посмотреть время... "был в сети в 4:21" И тут на неё обрушились все непрочитанные сообщения, и сердце сжалось от боли и жалости. Сжав губы, сгорая от стыда, она прочитала все его отчаянные просьбы ответить хоть где-нибудь, тут же позвонила в аудио-чате - ответа не было, в сети с утра он не появлялся. Маринетт бросилась писать Джу, оказалось, она тоже её искала, хотя странно было бы предположить обратное. Последнее сообщение отличалось от других по тону. 3:42 JUliette Мари, я очень рада, что с тобой всё в порядке. Но с Лу ты обошлась жестоко. Он этого не заслужил. Поговори с ним нормально, пожалуйста. Маринетт тяжело вздохнула. Требовалось собраться с духом и найти нужные слова, чтобы предложеть натерпевшемуся Луке разговор. Письменно о чувствах говорить трусливо - ей нужно было услышать его и горячо и вслух от всего сердца попросить прощения. - Не кори себя, Маринетт. Мы все допускаем ошибки. - Мама тихонько спустилась с лестницы и украдкой наблюдала за её метаниями. - Ты знаешь, что нужно делать, чтобы всё исправить. Мне побыть с тобой? - Нет, мам, не надо, я сейчас к вам приду. Он сейчас не в сети, я позвоню ему потом и извинюсь за всё. У нас ещё столько сегодня работы... Валентинки не ждут. Маринетт быстро набрала короткое сообщение и захлопнула ноутбук. Впереди большой день и хорошо, что у неё ещё полно времени на сбор и сортировку мыслей. *** Чего нельзя было сказать о её теперь, видимо, парне (?), проспавшем уже не только завтрак но и - немыслимо - обед. Адриан честно встретил Натали, в полусознании подтвердил готовность продолжить постигать китайский в 14:00 и ни минутой позже, пожелал ей хорошего дня, принял поднос с завтраком, водрузил его на стол и с чувством выполненного долга рухнул спать дальше. Когда уже второй поднос - обеденный - вероломно стучался в дверь и полуденное солнце слепило сквозь веки, пришлось таки продрать глаза и оборвать затянувшийся счастливый сон. Голова гудела, тело не слушалось, будто он пол-ночи вагоны таскал по депо, а не некую мадам через весь Монмартр. Обед был проглочен, китайский длился целую вечность, за которую ни разу нельзя было позволить себе снова задремать и уронить неподъёмную голову на грудь. В 15:30 учитель сжалился и отпустил его лишь для того, чтобы Натали осчастливила его напоминанием о завтрашних съёмках. - Как ты оцениваешь своё состояние? Сможешь участвовать? - Чудесно себя чувствую! Отец настолько уверен в том, что у меня не может быть девушки, чтобы ставить съёмки на 14е? - Адриан, не думаю, что месье Агрест имеет к этому отношение, к тому же, ты сам согласовал эту дату. Адри закатил глаза и подпёр кулаком щёку. *Куда уж месье Агресту задумываться о таких глупостях, если я сам ещё совсем недавно в них не верил* - Окей. Есть ещё что-то, о чём я забыл? - Фехтование со следующей недели согласно обычному расписанию. - Натали поправила очки. - Хорошо. Я пойду? - Конечно... Адриан? - Что? - Адри обернулся, ожидая, какие ещё планы есть на его красивую морду в ближайшем будущем. - А что, у тебя... появилась девушка? Адриан удивлённо посмотрел на Натали. Она смущённо отвела глаза и снова поправила очки. *А правда?* - Нет, разумеется! Мне надо учиться! Китайский, фотосессии и фехтование - вот ключи к моему светлому будущему! Какие девушки? Девушки для слабаков. Натали тяжело вздохнула. - Не вредничайте. Вы знаете, что отец желает для вас самого лучшего. - Ни минуты не сомневался. - Усмехнулся Адри и вышел из просторного кабинета. *За-ши-бись, пол-дня всех влюблённых провести в студии, ммм, не сказка ли. Значит, надо срочно придумать, когда, где и что купить сегодня вечером или завтра утром, и планировать вылазку уже после всей фото-чепухи... Поздновато, но выбирать не приходится. Куда пойти? Первое свидание, получается, ё моё... И что, я снова пойду в этой идиотской маскировке? Бред, надо придумать что-то получше. А, да, надо ещё понять, появилась ли у меня девушка.* Миновав длинный коридор, Адриан вернулся в своё обиталище. На заправленной наспех кровати возлегал крошечный чёрный комок. Невероятное везение, что он спит, парень с замиранием сердца ждал минуты, когда Плагг откроет глаза и начнёт ковровую бомбардировку из шуток о лучших моментах вчерашнего вечера. *Как она там? Уже нашла?* Очень хотелось написать, но уже на этом моменте начинались проблемы. Ведь надо писать как Кот. Кот не знает её номер. Кот не может пойти с ней на свидание, иначе оно, во-первых, продлится полчаса, а во-вторых, ещё до его перевоплощения их фотки будут во всех социальных сетях и Маринетт придётся сменить школу, номер, имя, уехать из страны, спасаясь от его безумных фанаток. Кот может встречаться с ней только как победитель идиотских хэллоуинских костюмов в спортачах и кривой маске на жёлтых глазах. *Напомни, на кой чёрт ты зашёл так далеко как Кот, а не как Адриан?* Парень взьерошил волосы и присел на диван. Ситуация, конечно, интересная. Разумеется, в сто раз проще было бы встречаться с ней не от имени альтер-эго. *Но не могу же я теперь её бросить, как Кот, и пытаться что-то предпринимать, как Адриан! Для неё то это будет настоящее предательство, и вдруг "Ариадна" ей после вчерашнего больше не интересна?* Адриан покосился на Плагга - уже и рад бы был стерпеть все приколы и спросить совета. *Но может... Хотя бы просто попытаться?* Экран телефона был разбит, но он работал. "Привет, Маринетт! Как ты себя чувствуешь? Поправилась?" Она была в сети, но ответа пришлось ждать несколько минут. "Привет! Да, я уже почти в порядке. А ты?" "Спасибо, я тоже) Я хотел узнать, может твое предложение насчёт кино ещё в силе?) Ты свободна завтра вечером?" Маринетт выронила телефон из рук. Работая на кухне, она постоянно дежурила у телефона, ожидая появления на радарах Лу и его ответа, но либо он всё ещё спал, либо не хотел появляться в сети. Она надеялась на первое, волновалась о втором и, каждые три минуты вытирая руки рабочим полотенцем, оставляла формы с розовым, белым и молочным шоколадом, чтобы проверять сообщения. А тут оказывается матрица сломалась: сам Агрест её в кино в День Святого Валентина зовёт.