Ты для меня не вечность, Я для тебя не пропасть. Вместо изюма-честность, Средство, забава, похоть.
Замечаю тебя еще на улице. Такую как ты не узнать невозможно. Уверенная походка, четко отчеканиваешь каждый шаг, отстукивая каблучками своих ботфортов по асфальту. Кажется, я слышу этот звук за версту, и даже двадцатый этаж не может стать помехой для этого. Знаю, что ты фыркнешь на девушку, стоящую на ресепшене, из-за того, что она слишком медлительна. Да, и не только из-за этого. Она слишком идеальна: манера речи, никакой вычурности, приветливая улыбка, зализанный конский хвост и рубашка — идеально отглаженная, белоснежная, застегнула на все пуговицы под самое горло. Хотя ты сейчас в такой же, только первые три-четыре пуговицы расстегнуты, открывая зону декольте. Юбка-карандаш кирпичного цвета мягко садится бедра, подчеркивая все твои достоинства. Рыжие волосы выпрямлены, спускаются ниже лопаток сантиметров на двадцать, сильно отрасли с нашей последней встречи. При первой же возможности выхватишь у девушки карту от моего номера и одариваешь ее, пожалуй, самым ненавистным взглядом в мире. Зайдя в лифт, ты первый раз выдохнешь, ссутуливая спину и, давая ей немного отдохнуть от чрезмерной нагрузки. Но как только со звонком дверь откроется, ты вновь превратишься в струну, и гордо подняв голову, зашагаешь в сторону номера. Простоишь секунд пять перед дверью, держа руку с картой у электронного замка, так и не решаясь войти. Я знаю, я все это знаю. Слишком много прожито вместе.Я для тебя не море, И не бушую страстно. Качество отношений, Хочешь разбавить краску. Ты для меня не ветер, И не гоняешь волны, Я за тебя в ответе, В общем, все те же дети.
Открыв дверь, как ни в чем не бывало, звонко чмокаешь меня в щёку и бросишь: — Привет. Как жизнь? — вопрос, не требующий ответа. Обыкновенные нормы приличия. — Милая квартирка, — предварительно раздевшись, проходишь в самую глубь комнаты, — О-о, панорамные окна, твои вкусы с годами не меняются. Чудесный вид. Улыбаешься как ребенок, разглядывая город из окна. Все как на ладони. Ты на мгновение становишься все той же Катюшкой, с которой я познакомился уйму лет назад и беспощадно влюбился. Открываешь створку окна, садишься, свешивая ноги. А там внизу оживленная трасса, куча спешащих по своим делам букашек, все такое малюсенькое и, тем не менее, завораживающее. У меня ёкает сердце от одной мысли, что ты можешь сорваться. Не хочу нарушать твою идиллию замечанием держаться покрепче, а лучше и вовсе отойти подальше. Ты бы как обычно насупилась, фыркнула что-то неразборчивое и еще больше пододвинулась к краю, поднимая руки вверх и показывая, что ты и вовсе держаться не будешь. Лучше промолчу и заварю чай. — Зеленый, без сахара? — Все верно. Как же много можно скрывать за этими несчастными двухсловными диалоги, как о многом хочется спросить, рассказать самому… Чай уже давно готов, стоит, остывает на изящном стеклянном столике у дивана. Сейчас самое время подготовится к работе. Выставляю мольберт на середину комнаты, холст давно подготовлен, грунтовка высохла еще несколько дней назад. Сижу в ожидании, нервно перебирая края черной футболки, как же давно я не писал с натуры. С такой натуры. Что-то переключается в моем подсознании и меня начинает терзать вина, даже в своей голове я не могу назвать тебя натурщицей. Это не так. Ты давно стала неотъемлемой частью моей жизни. Самого меня.Ты у меня на осень Я у тебя на время Большего не попросим Надо-ли в самом деле.
— Лучше начать сейчас, я привык работать при натуральном освещении, — выпаливаю я, уже давно крутившеюся на языке фразу. — Ну, что ж, командуй босс, — голос слишком бодрый, выдавливаешь из себя улыбку, получается вполне естественно. Но я был бы не я, если бы сразу не понял насколько тебе сейчас тяжело, насколько вымученно эмоции перебираются на твое лицо. Наигранность — давно стала частью твоего образа. — Раздевайся, — черное кружевное, ты и сама, по-прежнему, не изменяешь своим вкусам. Все такая же идеальная фигура, с годами стала только прекраснее. — На диван? — Как тебе будет удобно, — садишься, как настоящая леди, аккуратно подбирая под себя ноги, склоняешь голову и перекидываешь все волосы на один бок, оголяя шею. Приступаю к работе, мягкими мазками нанося масло на холст. Точеный, острый подбородок, тонкая, почти лебединая шея, переходящая в аккуратную грудь. Худощавые, тонкие, длинные пальцы. А я всегда был зациклен на твоих руках. Ты, возможно, не знаешь, но у меня фетиш на твои руки. Даже не понимаю, с чем это связано, но один вид твоих обнаженных запястий приводит меня в состояние некого транса. У тебя очень красивые руки. Даже представить не могу, что ты делаешь ими ночью. Как отрывки из фильмов, в моей голове возникают твои образы, и я на мгновение перестаю работать кистью. Удивленно смотришь на меня, не понимая причины остановки. Странно, мы сидим молча, лицом друг к другу, и у меня возникло ощущение, уже не в первый раз, какой-то необъяснимой близости, не любви, не симпатии, нет. Но соединенности судеб. Словно мы потерпевшие кораблекрушение на клочке земли находимся вдвоем. Против собственной воли, но — вдвоем. Вместе. И необъяснимо тянет прикоснуться и остановить мгновение. Замечаю, как тебя немного передергивает, и ты буквально вживаешься в спинку дивана. — Закрыть окно? — Нет. — Чего дрожишь? — Ты виноват. Ты всё время ерзаешь, и это далеко не из-за неудобства. Просто моторчик внутри тебя не останавливается ни на секунду. Ты слишком нетерпелива, и позирование тебя не привлекает, но ты соглашаешься ради меня. Тебя всегда привлекал результат, и ты готова была терпеть весь процесс. Долгий, нудный и мучительный. Ты перекрасилась с нашего последнего раза, стала более светлой. Любишь изменения. Но я то всё так же рисую твои волосы ярко рыжими. Как и при нашей первой встрече.Я не знаю ты где, Я не знаю с кем, Не знаю куда идти. Если верить глазам Послезавтра дожди. Очень жаль, но видишь, Снова не мы.
— Положи руку на колено и немного прогнись в пояснице, — командую я, выбирая лучший ракурс. — Вот так, — ты чересчур сильно прогибаешься, и несмело переведя взгляд с пола на мою особу, улыбаешься. Кокетничаешь? Нет! Ты такая сама по себе, и этого дара у тебя не отнять. — Нет, Решетка, не так сильно, — смеюсь над разыгранным тобой спектаклем, подхожу и поправляю руку, аккуратно укладывая кисть на колено. В мгновение ты перехватываешь мою руку и цепко хватаешься, словно за спасательный круг. — Останься. Вижу, как одинокая слеза скатывается по твоей щеке, всхлипываешь, и наигранная улыбка тут же спадает с лица. — Кать? Ну, ты чего? — пытаюсь понять причину твоего плача, хотя в глубине души осознаю, что это лишь очередной женский трюк. Закрываешь глаза, все еще не в силах прийти в себя. — Почему только сейчас? Ты мог позвонить раньше, просто позвонить. Я ненавижу тебя. Терпеть не могу, когда ты плачешь. Реальность в моей голове постепенно превращается в пар, все сильнее надавливая изнутри на черепную коробку. Я чувствую, как пульсируют вены у меня на висках. Провожу рукой по твоим ребрам, спускаясь к впалому животу. Ты потрясающая, ты совершенно потрясающая, ты знаешь об этом, нет?! Врезаюсь в твой маленький ротик грубым поцелуем. Дико, бестактно?! Плевать! Только бы не слышать эти полные отчаянья всхлипы. На мгновение останавливаюсь, смахивая с твоей щеки соленые дорожки и даю тебе возможность побольше набрать воздуха в легкие. Ты снова нагибаешься ко мне и целуешь. Как ты умеешь, мягко и нежно, заглушая все животное начало во мне. Твои руки трясутся. То ли от волнения, то ли от возбуждения — непонятно. Скорее всего, и от того, и от другого. Теперь мой мозг заполняет не пар, а кипящая кислота. Я обнимаю тебя все крепче, и неосознанно начинаю подаваться бедрами к тебе. Всхлипы заменяю стоны. Откровенные и несдержанные, они вырываются из глубины твоей души, распадаясь в накаленном воздухе. Еще движение и вновь сдавленный стон. Откидываешь голову назад, а я кладу большой палец тебе в рот, чувствуя, как ты ласкаешь его языком и слегка прикусываешь острыми зубками. Отдаешься полностью, без остатка. Ты утыкаешься носом мне в ухо и замираешь. Я ловлю мгновения, наблюдая за пылинками, плавающими под потолком. Утро. Стоишь у двери, нетерпеливо перебирая ногами. — Подаришь мне эту картину? — Нет… — Еще одна такая наша встреча и ты согласишься, — сияешь, как начищенный медный таз. Твоей энергии хватило бы, чтобы наполнить светом весь город. — И чего ты такая довольная? — смущенно смотришь в пол и улыбаешься. — Приходи когда недотрах даст о себе знать. Моя персональная жилетка всегда готова для твоих слез. — Какой же ты все-таки сука. Ненавижу тебя, — хочешь и выходишь за дверь. — Я тебя больше.Я для тебя не солнце, Ты для меня не небо. Не ощущая горечь Чайки давились хлебом.