Наша музыка

Дом Шеев оказался довольно милым. Красное дерево придавало зданию загадочности. Три этажа с множеством балконов, большое количество выровненных кирпичей, из которых и состояло все здание, белая отполированная крыша со скатом – все это дало мне представление, что семья не из бедных. Если выражаться метафорой, то на их крыльце может разместиться огромный африканский слон, а по веранде пробежаться стадо носорогов. - Ого! – присвистнул я, перестав оценивать поместье одними лишь разговорами с самим собой и начав восхищаться домом вслух. - Да… - согласившись с моими мыслями, протянула Паккет. - Мы будем входить или так и простоим на улице, восхищаясь этим прекраснейшим зданием? Спенсер нетерпеливо подошел к входной двери и провел рукой по часовой стрелке, приглашая нас в поместье. Мы с Сэм невольно переглянулись. Девушка пожала плечами, выразительно смотря на меня. Пока Шей топтался на крыльце, я незаметно наклонился к золотоволосой. Только я собирался, спросит ее, как может наш знакомый охранник так спокойно воспринимать шикарный особняк, расположенный перед нами, так она тут же, даже не услышав вопрос, дала мне на него ответ: - Он уже привык. Это все же его дом, – усмехнулась Саманта. Я только улыбнулся в ответ. Наши лица были в миллиметрах друг от друга, но Паккет будто не замечала этого, в отличие от меня. Чувствовать ее обжигающее дыхание на своей щеке было, словно есть арахисовое масло, запивая его горячим чаем. Съев масло, во рту остается незабываемый привкус чего-то сладкого, а выпив чай, на душе становится тепло. И это чувство для меня одно из лучших на свете. То чувство, когда липкая жидкость бежит быстрым ручьем по всем органам: от глотки до печени. Когда коричневатый напиток жадно проталкивается в организм, прочищая остатки вкусного продукта. Когда солнце светит не с неба, а из твоего собственного тела. Когда становится тепло при минусовой температуре. Когда согревают не батареи, наконец подключенные рабочими, а эмоции, исходящие от какого-то душевно важного нам субъекта. Я чувствовал это. А она просто стояла, без малейшего признака движения. Только рот блондинки то открывался, то закрывался, когда у той кончался кислород, и девушка набирала в легкие побольше воздуха. - Ты чего стоишь, как статуя? – да уж, ничего лучше придумать я не мог. Но золотоволосая даже не шелохнулась. Мне на минуту показалось, что она и не моргает вовсе, но через несколько мгновений я увидел, что ее глаза на секунду прикрылись. Длинные ресницы опустились вниз и не хотели подниматься еще некоторое время. Потом она снова открыла свои очи, и голубой океан залился множеством неугомонных волн. Так открыто рассмотреть ее глаза я мог лишь при нашей первой-второй встрече в парке. Если быть проще, при нашем знакомстве. Именно в тот момент, передо мной впервые открылся этот морской бриз. Сейчас голубые глаза бурлили, становясь уже светло-синими. Нечасто заметишь, что у человека меняется цвет глаз, по крайне мере я на это никогда не обращал внимание. Но в ней мне хотелось не пропустить не одну деталь, все четко запомнить и уловить любые изменения. И тот факт, что цвет ее глаз может меняться был для меня важен, как и выборы президента Соединенных Штатов. - Фредди, - начала Сэм, - я думаю, нам пора войти в дом. Она проговорила это почти шепотом, так что я еле услышал, но уловить в ее словах издевку я смог. - Спасибо, Ватсон! А то я сам бы не догадался, – немного оптимизма с моей стороны хватило, чтобы заставить ее смеяться. - Ватсон? Неужели ты хочешь сказать, что ты – Шерлок? – наигранно приподняв брови, Паккет посмотрела на меня оценивающим взглядом. - Хватит тут умничать, мисс Паккет. Сама, между прочим, тут стоишь, не двигаясь. - Да, ты сам уже минут 5, как парализованный. Я даже испугалась, вдруг у тебя шок от увиденной красоты случился! - Что? Какой красоты? – кажется, я покраснел. Она не каким образом не могла узнать, что я думаю о ней. Хотя то, что мои карие омуты непрерывно уставились на нее, могло подтолкнуть к такой мысли. - Дом, – просто сказала блондинка, показав на поместье. - Оу… точно! – наверное, сейчас я выглядел как идиот: выпученные глаза, глупая улыбка. И она смотрит на меня с непониманием. Такая женственная принцесса с детскими глазами задает мне немой вопрос. Я хочу ответить, что со мной все в порядке, но меня что-то останавливает. В порядке ли я? Нет. Тогда зачем ей врать…? Со мной ведь совершенно точно что-то не так. Я одержим. Одержим ею. - Я в порядке, - самая распространенная ложь на свете. Губы Саманты дрогнули в полуулыбки. Она мне поверила или просто сделала вид. Главное – девушка не подозревала о моих чувствах к ней. О том, что происходит со мной, когда я вижу эту блондинистую особу, ощущаю на щеке ее прерывистое дыхание, слышу чуть хрипловатый голос. - Эй, вы там потерялись что ли?! – крикнул из дома Спенсер, - Входите уже, голубки. Войдя в харомы Шеев, первой моей мыслью было: «Да, в таком доме могут жить разве что чемпионы!». С детства я вбил себе в голову, что богатые люди обязательно должны иметь за плечами какие-то победы. Вот и остался оскал на всю жизнь. Они – чемпионы. Не знаю в чем, но явно не спортивных состязаниях. Хотя удар у одного из представителей этой семьи можно назвать профессиональным. Спенсор точно боец. Иначе и быть не может. Если бы это было не так, я бы мог отбить его удар, а я не смог. Этому есть лишь одно объяснение – у Шеев есть ген спорта. Я даже на долю секунды не смею допустить, что просто являюсь слабой мишенью. Меня можно назвать слабым человеком, но в драках я имею приоритет. Помню, в школе всегда защищал бедняг, над которыми издевались. Даже бунт устраивал, чтобы прекратили насилие над учениками. Спрашивается, зачем я это делал? Мне просто было скучно. Оценки меня никогда не подводили, учеба мне давалась легко, и я практически не заморачивался по этому поводу. Друзей было мало, да я и не искал их. Они сами должны были искать меня. Эгоизм? Возможно. Именно в одной из таких моих игр в спасителя я встретил одну девушку. Точнее даже не девушку, а скорее девочку. В ней не было ничего женственного, по сравнению с Сэм, например. Она была похожа на средневекового воина. Только доспехи сменились на темную толстовку – жалким подобием вещи от Armani. А вот характером моя знакомая была словно из древнего мира. Так же как и я, она была защитником отверженных личностей нашей школы. И вместе мы пару раз давали отпор хулиганам. Изгой обожали и благотворили нас. Но мы с моей “помощницей” не были очень близки. Разговаривали по душам от силу пару раз. Сначала я и имени то ее не знал. Но однажды кто-то из наших “подопечных” выкрикнул из толпы не понятное мне на тот момент слово. Салли, Манни, Гарси… Я никак не мог понять, что услышал. “Воин” в толстовке видимо увидела мое замешательство, и, усмехнувшись, сказала: - Карли. Меня зовут Карли. Это было произнесено с некой грубостью, все время присутствующей в ее словах. Если бы я не стоял рядом с ней за прилавком с надписью «Против ненависти!», подумал бы, что она является самым главным хулиганом школы. Но в ее карих глазах я всегда видел какой-то огонек. Никогда не понимал, что он значит. Только прекрасно осознавал, что это что-то доброе, светлое. Огонек был красного цвета и выделялся среди коричневатой пелены, окутывавшей ее зрачки. Но замечал его лишь я. Может это потому что, другие боялись и сторонились ее. Даже наши подзащитные обходили ее стороной, когда видели, что у брюнетки плохое настроение. А оно у нее было почти всегда. Честно, я никогда не видел на ее лице улыбки. Она постоянно усмехалась, но только не с помощью губ. Глаза. Они выдавали ее издевку, радость, смех, счастье. Девушка испытывала все те чувства, что и каждый человек, но умело пыталась это скрыть. Я каждый день задавался вопросом: «Почему?». А потом перестал…, я вдруг понял, что вообще ничего о ней не знаю. Только имя и некоторые неважные подробности, являющиеся списком ее интересов в музыке. Когда мы разговаривали, это были беседы о нашем общем “бизнесе”, отвратительной школьной еде или моих недостатках, по ее мнению (до ее недостатках мы никогда не доходили, так как каждый раз, когда я открывал рот, ее рука сжималась в кулак и останавливалась на уровне моего лица). Еще мы иногда говорили о мальчиках. Да, именно о них – представителей мужского пола, в кои список я непосредственно вхожу. Но Карли, кажется, не воспринимала меня как парня, ровным счетом, как и я ее как девушку. Я изредка упоминал тот факт, что ее бледное лицо не украшено ни граммом косметики, на что “помощница” лишь фыркала и отворачивалась от меня, плотно засовывая в рот большую порцию картофеля или за километр пахнувшей рыбы. Такова была пища, которую подавали в школьной столовой. Именно в этом месте мы с Карлз и общались. Моя вежливость принуждала спрашивать брюнетку каждый Божий день о том, могу ли проводить ее до дома. И меня ждал только один ответ: - Если ты проводишь меня до дома, то по дороге я отрублю тебе язык, а потом разбросаю все его кусочки по Земному шару, закопав поглубже, чтобы ты их полвека откапывал, и когда ты, наконец, найдешь все, я с радостью помогу тебе пришить твой язычок обратно, и оторву его снова, повторив всю процедуру заново. Я привык к ее, мягко говоря, грубости, но ком в мое горло все же поступал после каждой в очередной раз сказанной ею фразой типа этой. А когда ее рот закрывался, небольшой шарик как на американских горках спустился из горла в другую часть моего организма. Все мои органы в этот момент начинали игру в футбол, и мячом был этот самый ком. Так мы с Карли и общались. Нас нельзя было назвать ни друзьями, ни врагами. Какой-то чудак придумал слово «вруг», но и это нам не подходило. Я даже не понимаю, почему вспомнил о ней сейчас. Наверное, причиной этому является то, что фамилия моего новоиспеченно знакомого охранника кажется мне похожей на ее не длинное обозначение, идущее после имени. Фамилию «воина» я слышал, как и имя лишь однажды. Но вот фамилию мне запомнить не удалось. Или же она выветрилась из моей головы за те годы, что прошли после окончания школы. Но что-то, какой-то отпечаток остался, и именно поэтому сейчас я вспоминаю брюнетку в толстовке с изображением не запомнившегося мне числа. Из памяти даже пропала Саманта, но лишь на долю секунды. Как бы я не старался, эта блондинка не может исчезнуть из моих мыслей. Правда, сейчас главное место занимала другая девушка. Queen – We Are The Champions