Наша музыка

Утро в ЛА было как всегда солнечным. Не многие могут меня понять, но я терпеть не могу хорошую погоду. Для меня дождь – лучшее начало дня. Поэтому каждый раз, когда я просыпаюсь, и через оконное стекло мне в глаза яростными и неугомонными лучами светит солнце, я понимаю, что ненавижу этот город все больше. И мне остается только плотно закрывать глаза руками или зарыться головой в белоснежном одеяле, по которому не перестают скакать прозрачные зайчики золотистого цвета. Жаль, что я не всесилен, не могу управлять погодой или хотя бы просто достать деньги на переезд в не такой радужный город. Даже вставать не хочется. Но только перед тем как валяться весь день в постели нужно каким-то образом закрыть окна, иначе я просто не переживу этого солнечного света. - Я ненавижу Лос-Анджелес, – сонно прошептал я, шмыгнув носом. Вот уже одна подушка полетела в окно, а другая прикрывала мое лицо. Одеяло небрежно упало на пол, и я даже не думаю поднимать его. Еще несколько секунд потирая белую ткань об кожу, я выкинул и эту подушку. Поднявшись с постели, мое тело само направилось к кухне. Что можно увидеть в этой комнате моей миниатюрной квартиры? Только холодильник с отваливающийся дверцей, плиту, которую не чистили от силы недели две, три тумбочки и большой деревянный стол с парочкой стульев, занимавшие почти все пространство кухни. Я пошевелил руками и ногами, делая имитацию зарядки, а потом открыл хранилище с пищей, стоимостью не больше 10 долларов. Взял в руки газировку и отпил немного. Обычно по утрам я как примерный спортсмен бегаю, но сегодня совершенно ничего не хотелось делать. А ведь придется, к сожалению или счастью. Хотя, конечно же, к счастью. Та девушка, которую я встретил вчера, и впервые увидел еще за день до нашего знакомства… Она впала мне в душу и не хочет выходить. Я вообще-то не влюбчивый человек. Бывает, что мне иногда нравится какая-нибудь девушка, но это не серьезно. С ней все по-другому, как бы это примитивно ни звучало. Мы не виделись всего 18 часов, а я уже скучаю по ней, как я каждый день скучаю по дождю. «Это сумасшествие!», - я тяжело вздохнул, покосив глаза. - Это ты виноват! – шикнул я на диск Элвиса Пресли, купленный вчера. - Что уставился? Да, я благодарен тебе за встречу с Сэм, но переться в Гриффит парк в такую рань – невыносимо… Я знаю, что уже час дня, но это все равно ужасно! – продолжал кричать я на мирно лежащее чудо музыки. «Дожил. Уже с дисками разговариваю!». Я снова открыл холодильник, на этот раз, взяв из него подтаявшее мороженое. И буквально через мгновенья наспех стал собираться на встречу, одновременно поедая самую вкусную на свете жижу. The Oh Wells – I Hate The Sun *** Вот я уже и у самого большого парка в городе. Очередь перед входом как обычно приличных размеров. Слышны неразборчивые возгласы недовольства. Парень, стоящий впереди меня, уронил колу, и коричневатая жидкость оказалась на земле. Девушка от куда-то сзади слишком громко говорила по телефону, так что все ее личные проблемы стали известными почти всей очереди. Тринадцатилетняя брюнетка подпевала песни доносящейся из ее черных наушников небольшого размера. Эти маленькие приспособления были едва видны из-за ее сильно вьющихся волос. Также в начале этой сформировавшейся толпы я увидел спорящего с охранником мужчину. На вид ему было лет сорок, а лысина на его голове и большой выпирающий живот придавали этому человеку больше важности, что приписывало его к еще старшей возрастной категории. Очередь передо мной становилась все меньше, а позади все больше. Я уже в который раз посмотрел на наручные часы – подарок отца. Это единственная вещь, которую он мне оставил, перед тем как отправить в Лос-Анджелес. А сам он сейчас где-то в Техасе, разъезжает на лошадях и участвует в различных соревнованиях. Надеюсь, ему там хорошо, в отличие от меня. Солнце и множество пляжей – мой самый худший кошмар. Хотя, папаша, думает, что это пойдет мне на пользу. Как же? По мне так, лучше переехать в Лондон или Новый Орлеан. Все же лучше в Орлеан – там дожди идут довольно часто. - Эй, вы будете проходить или нет? – донесся до меня голос охранника. - Что? – парень в два раза выше меня ростом, уставился на меня как на ненормального, - О, да, буду. Я просто задумался… - Думать в школе нужно, а не здесь! – чуть повысив голос, он усмехнулся. - Вообще-то я уже окончил школу, – решил постоять за себя я. Ненавижу, когда люди так себя ведут. - Правда? Ну, тогда прости, по росту тебе и до подростка далеко, – и снова эта нахальная ухмылка. Люди сзади уже стали жаловаться, что очередь застряла, а те, что стояли поближе, не упустили возможность пошептаться. - Что же, я по крайне мере не перерос свой возраст. Тебе же 30, верно? Или может 35? И куда ты растешь, хочешь до неба достать, чтобы по тебе как по лестнице могли подниматься? – кажется, я разошелся, еще и жестикулирую при своем монологе руками и, умудрившись пройтись пальцами по плечу этого громилы, как по лестницы. - Ты что нарываешься? – у него из ушей уже виднелся пар, а ноздри расширились так, что я даже испугался на секунду. «Да, похоже, ты перестарался, Фредди. Он же меня сейчас убьет прямо здесь!» - мысли, как тараканы бегали по моей голове и с такой же скоростью размножались, создавая все новых вредителей, испытывающих мои нервы. - Нет, – промычал я. - Я же так, в шутку. Вот передо мной уже огромный кулак, с бешеной скоростью летевший к моему глазу. А теперь он уже вмазывается мне в лицо. «Ау, больно!». Агония прожигает глаз и быстро исчезает, оставляя только еще не видную отметину над моим оком. Легкое покалывание, и я, чуть качнувшись, ровно встаю, храбро посмотрев на противника, против которого у меня нет и шанса. - Спенсор! «Знакомый голос…», - я обернулся на источник звука, исходивший из небольшой кабинки, находившейся рядом с входом в парк. Оттуда выбежала она – та, что заставила мое сердце биться быстрее, радоваться каждой ее улыбке и безумно скучать по ней. У нас был лишь один разговор, и я почти не знал эту особу, что-то подсказывало мне, что я могу доверить Сэм все: сердце, душу и все остальное, что у меня есть. И вот она бежит мне на встречу в красной кофте, застегнутой всего на три пуговицы, видневшейся из-под нее темной футболки и джинсах. На лице видна злость, но это ее только красит. Этот огонь в глазах и чуть приоткрытый рот, дыхание, выходящее из него, и приподнятые брови – ее лицо на второй нашей встречи. - Что здесь происходит? – снова я могу слышать ее хриплый голос. Охранник, только что давший мне в глаз, уже не выглядел таким бесстрашным. Я заметил, что когда он увидел Паккет, его лицо слегка вытянулось, и он тяжело сглотнул. Как я понял именно его имя блондинка и произнесла, значит, его зовут Спенсор. - Я спрашиваю, что здесь происходит? – ее голос стал требовательнее и громче. Громила так ничего и не ответив, стал водить глазами туда сюда. А я просто стоял, переводя взгляд от Сэм к Спенсору. - Мне кто-нибудь ответит?! – теперь золотоволосая уже посмотрела на меня, но вдруг ее голубые глаза заблестели еще больше, чем прежде. Она подошла ко мне и провела рукой по месту удара на моем лице. Кожа начала щипать и я издал тихое сопение, плотно сжав зубы. Девушка быстро убрала руку и подула мне на глаз, от чего я ненадолго прикрыл веки. - Больно? - Немного. Уголки ее губ приподнялись, создавая на лице ямочки. Саманта приподняла руку, хотела снова провести указательным пальцем по моему пока не сформировавшемуся синяку, но я перехватил ее тонкую кисть. Паккет вздрогнула, и по мне прошелся разряд тока. Знаете, как в кино, между нами проскользнула искра, а в моей голове уже начался целый фейерверк. Если бы моя неуклюжесть, возможно, это был бы самый романтичный момент в моей жизни, но я как всегда все испортил. По непонятным на то причинам, я отошел на пару шагов назад, и запнулся об чью-то ногу. То ли из-за этого непонятного разряда тока, то ли просто потому, что я такой слабак, мы с Сэм потеряли равновесие и как и следовало ожидать упали. Если бы один идиот не решил принести в парк огромную сумку, у меня бы появилась еще и шишка на голове, помимо того синяка, что у меня уже есть. И вот мы лежим с ней на земле, и мягкую поверхность нам обеспечивает тонкая ткань бежевого цвета с неизвестным содержимым. Ее тело плавно виснет над моим, дыхание этой красотки обжигает лицо, а наши руки до сих пор скреплены в замке. Если бы можно было вечность провести вот так, просто лежа на земле с ней. Мне даже не мешают выкрики из очереди, возня вокруг нас и Спенсор, пытающийся помочь Сэм встать с меня. То, что она не дается ему, и ударяет по ребру, от чего бедняга громко стонет, признаться позабавило меня, и я чуть было не засмеялся. Но потом моей радости пришел конец. Или это просто небольшая передышка? Так или иначе, Паккет сказала слова, которые я не очень хотел услышать: - Я сама встану… - она поднимается с земли, и я больше не могу чувствовать на лице ее прерывистое дыхание, и ощущать золотистые кудри на плече. Момент прошел. Но из моей головы он уже не выйдет никогда, как и сама Саманта Паккет.