Дом там, где сердце

– Нобумэ-сан! – единогласно восклицали бывшие Мимаваригуми, несущиеся со всех ног к вице-капитану. – Мы так рады, что вы живы! – Да, конечно, но, пожалуйста, без рук, – Нобумэ ловко уворачивалась от назойливых коллег. Непривычно было видеть, как повстанцы пожимали руки недавним врагам, как непривычно и то, что бывшие лидеры Джои громко смеялись, подшучивая над бывшим замом командующего. На пристани было слишком много людей, но в то же время Окита ощущал пустоту. Как будто рядом с ними чего-то не хватало. Чего-то не столь важного, но без которого совсем не то. – Босс, а где ваша собака? – с любопытством поинтересовался он. – Мы решили оставить его дома, чтобы наш породистый самец и дворовые шавки типа него не сцепились, – Гинтоки с удовлетворённым видом ткнул пальцем в Хиджикату. – Может быть, лидер ушла, чтобы ему не было одиноко? – заметил Кацура. – Чёрт знает, что у неё на уме. Больше всех ждала и в итоге свалила, – продолжил Саката, которого за воротник схватил взбешённый зам командующего. – С чего ты это взял, Гин-сан? – Откуда она узнала, что я не мог уснуть? Я всю ночь не выходил из комнаты. Это значит только то… – Что она тоже не спала, – Кацура закончил мысль друга. – Надо же, даже у дохлой рыбёшки есть чувства. Небось не выспался совсем? Не волнуйся, сейчас на том свете поспишь, – Хиджиката вытащил меч из ножен и принялся кромсать Сакату. – Шинпачи-кун, надо же, как ты вырос! Теперь – ты настоящий мужчина. Скоро станешь выше и мужественнее Отае-сан! – оценил парня Кондо и тут же смертельно побледнел, когда на его голову приземлилась рука, внезапно сжавшая его череп до треска. – Ты что-то сказал о том, что я похожа на мужчину, горилла? – с ангельской улыбкой промурлыкала Таэ и отправила Кондо целовать родную землю. – Народ! Сегодня будет приветственная вечеринка! Вся выпивка за его счёт! Сегодня Окита не выпил ни рюмки. Почему-то, когда он глядел на подвыпивших товарищей, на их счастливые лица, на потасовки из-за какой-нибудь чепухи, ему ничего не лезло в горло. Обстановка казалась такой непривычной, глупой, чересчур хорошо сложившейся. Знакомые ему люди казались совершенно другими. Неужели время так их изменило? Ничего не напоминало ему родной дом. Он молча смотрел на налитое саке и через силу залил его в себя. – Даже саке совсем не то. Никто не заметил, как он покинул шумное додзё семьи Шимура. Было уже далеко за полдень, и солнце могло зайти в любой момент. Он направился к воротам, как его окликнули: – Передай ей, чтобы не закрывала дверь, когда ляжет спать, – Гинтоки еле стоял на ногах, опершись на дверной косяк. Где-то на заднем фоне бегали Шинпачи, останавливающий пьяных дебоширов, и Таэ, не выпускавшая из рук труп Кондо. – Она часто ошивается возле ваших казарм, – появился Кацура и подхватил шатающегося Гинтоки. – Смотри, не опоздай. Сого некоторое время смотрел им вслед, затем молча кивнул, и впервые за вечер на его лице заиграла улыбка. Он прогулочным шагом ходил по знакомым местам, как бы восстанавливая в памяти сцены из прошлого. Сюда он каждый день приходил после работы с Хиджикатой, а в этом доме жил опасный преступник, подпольно торговавший оружием. Во время его поимки Сого повеселился на славу, рубя всех на своем пути. А здесь Хиджиката каждый божий день ел свою любимую собачью еду. Так он добрёл до казарм, от которых остались одни развалины. – Опаздываешь, – послышался до боли знакомый голос. На обветшалом крыльце, как всегда с раскрытым зонтиком, она, казалось, ждала его. Её рыжие волосы отливали красным в цвет наступившего заката, а улыбка была подобна тёплым лучам солнца. При виде неё сердце капитана замерло. Ноги сами двигались навстречу ей. – Что за рожа? В туалет надо-ару? – съязвила она с невероятно самодовольным видом, когда он почти вплотную подошёл к ней. – Тебя манерам не учили, малявка? – Окита схватил её за голову, желая размозжить её к чертям. – Мамочка не говорила тебе, что сначала нужно поздороваться, а потом уже огрызаться? – Заткнись! Я здесь только для того, чтобы продолжить нашу битву! – Кагура ловко развернулась и почти вырвалась из-под стальной клешни Окиты. Стук сердца был сродни удару гонга. Он притянул её к себе за плечи и прижался всем телом к хрупкой девочке в китайском платье. Ему хотелось и сломать ей рёбра, и почувствовать её тепло ещё раз. Он больше не контролировал себя. Инстинкты ли, подсознание ли, а, может быть, и неистовое желание, дремавшее в нём долгое время. «Оттолкни! Врежь же! Ударь меня, как раньше!» – мысли капитана совершенно не соответствовали действиям. – Ну и ну, вижу, ты сдался ещё до битвы, – Кагура застыла на месте, не в силах пошевелиться. – Дурак, нельзя показывать врагу свои слабости. Разве не ты говорил, что не нужно делать ничего несвойственного своему характеру? И что теперь? – На себя посмотри, открылась врагу и даже бровью не повела, – Окита опустил голову на её плечо. – Слабоумная, трудно было встретить нас, как положено? Нет, нужно было выпендриться и припереться сюда. – Вас ждать всё равно, что новую главу Д.Грей-мена. Знаешь, я же нетерпеливая эгоистка, мне нужно всё и сразу, – капитан почувствовал маленькие руки на спине. – С возвращением, ублюдок. Где-то в руинах казарм тихо скрипела слетевшая с петель дверь. Ветер колыхал державшиеся на соплях доски. Ещё совсем недавно Сого приходил сюда и валял дурака. Сюда, в свой дом. Нет, домом казармы делали не половицы, не футоны, свёрнутые и аккуратно убранные в шкаф, не старый телевизор, который не работал, пока по нему не врежешь, а люди. Доброта, забота, незлые упрёки, смех, шутки, подгорелый от очередного покушения зам, вечно пропадающий командующий – вот, что делало казармы его домом. Окита глубоко вдохнул запах волос девочки – вроде бы обычные волосы, но они пахли Эдо, его безумными жителями. Одна-единственная бесящая китаеза вернула его на Родину. – Точно, мне же теперь негде жить, – он внезапно отодвинул Кагуру и ошеломлённым взглядом заглянул ей в глаза. – Хех, я знаю одно место, которое тебе идеально подходит, – ничего хорошего не предвещающая улыбка заиграла на лице девчонки. Когда Окита увидел хвалённый дом, ему захотелось смыть Кагуру в океан. – Что это? – Конура-ару, – её череп снова захрустел под давлением пальцев капитана. – Я вижу, что это конура, – его глаз нервно задёргался. – Этот дом подходит только для тебя, дьявольское отродье. – Не жалуйся, пёсик, в тесноте да не в обиде. Они подрались, как в старые добрые времена. Все в ссадинах и ушибах – они были счастливы. Именно тогда Окита понял, что дом там, где сердце.