Латте и голубика

- Ник, капучино или латте? - Сама знаешь... - А сироп? - Знаешь. - Дважды? - Знаешь! И знала прекрасно, чего уж греха таить. Иногда мне кажется, что это ушастое недоразумение обладает каким-то сверхъестественным даром влезать в голову и выведывать самые маленькие, самые незначительные, но все же секреты. Да и получается у нее это так просто, что диву даюсь каждый раз. И тогда немой вопрос "кто же хитрее" отпадает сам собой. Ведь в теле безобидного кролика лисья душа. Рыжая такая, яркая. Наверное, даже солнечная, теплая. К этому теплу хочется тянуться, нырнуть в него с головой, до самых кончиков ушей. Его хочется чувствовать, как прикосновение солнечных лучей к меху. И вслушиваться в него хочется, чем серая проныра бессовестно пользуется, замечая, как именно я на нее смотрю. Замечает, значит, и начинает игры играть: то сохраняет дистанцию, отнекиваясь, мол, работа, серьезней будь, то, полуопустив ресницы, смотрит исподтишка и ухмыляется. Дает понять, что стоит подойти поближе, что она не прочь делиться теплом своей рыжей души со мной. Хитрый кролик... - Латте с двойным сиропом из голубики. Прошу! - напарница как доклад отрапортовала. Стакан маячит перед моим носом, раскачиваясь из стороны в сторону по воле держащей его крольчихи, что задорно смотрит снизу вверх. И мне остается только ухмыльнуться и принять сей щедрый, за мои-то четыре бакса, дар из ее лап, подмечая, в каком приподнятом настроении находится Хоппс. - Себе-то взять не забыла, морковка? День будет тянуться очень долго, а твой храп в его распорядок как-то не слишком впишется. - В отличие от тебя, у меня хорошая память, - беззлобно так, что даже не обидно, фыркнула Джуд и продемонстрировала свой высокий стакан, - мы еще увидим, кто на дежурстве первым захрапит. Глупый лис. Да уж, вот на что мне действительно нечего ответить, хоть она явно этого хочет. Вместо этого я делаю глоток из стакана, чувствуя, как на языке растворяется сладость любимой ягоды. Даже такую мелочь она знала, и это было чертовски приятно. Раньше я и подумать не мог, что подпущу кого-то, кроме Финника, к себе настолько близко, чтобы дать изучить себя, однако складывалось такое впечатление, будто Джуди и спрашивать-то не стала бы. Все в ее лучших привычках - сначала влезть, а потом думать, что с этим делать. В этот раз получилось все так легко и естественно, как будто так и нужно, словно так и должно быть. И плевало провидение на то, что я лис, а она - моя потенциальная жертва. Природные враги, так сказать, однако притянулись сильнее любых противоположностей. Джуди же, прикрыв глаза, принюхивалась к аромату латте в своем стакане. До чего ж кролики бывают забавными... Взять хоть то, как розовый нос шевелится и уши от удовольствия подрагивают. Что ни говори, а кое-что и я успел изучить за все то время, покуда мы вместе патрулируем улицы Зверополиса. Но в этом всегда крылся некий самообман... В смысле, она никогда ничего от меня не скрывала, даже наоборот, иногда говорила что-то вроде: "Как ты меня назвал? Мне понравилось". Такой открытости напарницы я даже несколько завидовал, но что поделать. Комплексы - вещь отвратительная, особенно те, что берут начало из детства. Завсегда проще было быть несколько наглым, циничным и бессовестным - оберегало от пинков судьбы, да и разочарования от жизни проходили как-то менее болезненно. Однако, встретив Джуди, я был удивлен, насколько честность и открытость могут быть искренними и чистыми, яркими, как Солнце. Менять себя трудно, невероятно сложно, однако все стоящее в этой жизни дается очень нелегко. Это вам не фруктовый лед на палочках толкать, здесь упорство и терпение нужны. И терпение отнюдь не собственное, а тех, кто находится в твоем непосредственном окружении. Они ж тоже наблюдают, подбадривают, помогают встать, если угораздит оступиться. Порою те, кто находится рядом, и не подозревают, какую работу делают, ведь вера - лучший стимул для того, чтобы становиться лучше. Шаг за шагом, день за днем. Улыбка, хитрая, трогает губы, заставляя вздрагивать усы. - Ты чего разулыбался? - конечно, это не осталось без внимания. Джуди тоже улыбается, прищуривая фиалковые, яркие до невозможности, глаза. Пожалуй, этот факт единственный, о котором она еще не догадалась. Ну и слава Богу, пусть оно так и остается. Пока что. Я ведь все равно не смогу от нее что-либо долго скрывать. - Да так. День хороший, - я облокачиваюсь локтями на капот патрульной машины и болтаю латте в стакане, пытаясь поднять со дна сладкий сироп из голубики. Хоппс смотрит несколько недоверчиво, хотя я знаю, что это все очередная игра. Пытается то ли пристыдить, то ли догадаться... Скорее догадаться, но тут уж ее телепатические фокусы не работают. Я приподнимаю дужку очков когтем и хитро смотрю на нее сверху вниз. Я отчетливо понимаю, что тем, кто я есть сейчас, меня сделала эта маленькая крольчиха, и я ей искренне благодарен за это. Единственное существо, которое безмерно поверило в меня, несмотря на то, что мы, по сути, природные враги. Честно, я даже спросил Джуд однажды, не задумывалась ли она, каковы на вкус кролики. Если в холле пресс-центра она неимоверно испугалась (а носик-то как шевелился), то, будучи в машине совершенно наедине, она просто насмешливо фыркнула и засмеялась, спросив, к чему это все. Невдомек ей было, что шальная мысль степенно превращалась в желание сожрать крольчиху целиком, однако это обуславливалось совершенно не первобытными инстинктами. Просто тогда я подумал, что не хочу ее ни с кем делить. Потому что моя, целиком и полностью. Только моя, потому что странно было предположить, что Джуд будет делить тепло своей души с кем-то еще. А вот ревность у меня проскочила довольно первобытная и собственническая. Придется с этим поработать... - Пожалуй, день и вправду чудный, - чуть погодя откликнулась Хоппс, притулившись к моему боку, отчего я на секунду опешил, честно признаться. Очки соскользнули с носа, и я только-только успел их поймать, спасая от неминуемой встречи с асфальтом под ногами. Крольчиха же, выстукивая пальцами по смартфону, включила фронталку и, выставив лапу вперед, поймала в фокус себя и меня со стаканом в лапе. Быстрый клик, и фотография была сделана. - Тебе это никогда не надоест, - скорее по привычке заворчал я, допивая латте, на дне которого таилось все самое вкусное. Я ж на самом деле был не против. - Когда будешь отправлять, напиши, чтоб голубики прислали. - Заедешь после работы и заберешь. Я уже все получила, - хихикнула Джуди, что вызвало очередную ухмылку с моей стороны. Все же хорошо она меня знала. Так хорошо, что подобное проявление заботы воспринималось как нечто большее. - Ты чувствуешь всю эту любовь ко мне, да? - Правда? Я как-то и не скрывал. Вот она... Оторопь вкупе со смущением. Ох, я так долго этого ждал, что хочу, чтоб этот момент длился бесконечно долго. Дрожь по длинным ушам, нос смешно шевельнулся, а фиалковые глаза округлились так, что чуть ли не в половину морды размером. - Глупый лис... - Это называется "схитрить", сладенькая, - я растягиваю слова с удовольствием, наблюдая за тем, как Джуд умеет стесняться. Еще один секрет для меня открыт, хоть я и знаю всю его подноготную. Даже после того, как крольчиха мне это припомнит, он не станет для меня менее ценным. А пока мне остается лишь кивнуть ей, напоминая, что мы, так-то, на работе, а затянувшиеся перекусы наш быкан-капитан не слишком уж привечает. А Джуди, простояв, будучи примороженной смущением к месту, еще пару секунд, несмело улыбнулась, но Ник этого уже не увидел.