Are you kitting me right meow?!

Подавившийся воздухом класс напряженно молчал. Все еще не пришедшая в себя учительница растерянно хлопала глазами. Адриану казалось, что у него перестало соображать все, что только может перестать это делать. Маринетт, до этого момента свято верившая в то, что не иметь в голове четких мыслей невозможно, удостоверилась в обратном, мигом забыв абсолютно все, что только что пыталась сказать. В то, что только что произошло, не мог поверить никто. Никто. И, если касательно одноклассников и учительницы все было более-менее понятно, то вот тот поток междометий и недозвуков, которые в данный момент донеслись до Адриана, напугал его... довольно сильно. – Адриан Агрест, это что такое?.. – наконец разлепила губы учительница. Она, как, впрочем, и сам парень, все еще неподвижно стояла в центре класса, изучая ученика огромными глазами. Тот не смог выдавить ни звука. Впервые в жизни у Адриана Агреста, который всегда знал, как вежливо и деликатно обойти любой вопрос, было пусто в голове. Звеняще пусто, если не считать потока бессвязных восклицаний, которые, судя по всему, издавала Ледибаг. Впервые в жизни Коту Нуару, который не затыкался вообще никогда, показалось, что это все – глупый сон. А как иначе объяснить тот факт, что он не мог связать и двух букв в слово? Он так и торчал посередине кабинета, даже не в силах хотя бы выпрямиться. Не то, что отойти. Впервые в жизни он был растерян настолько, что не знал, что делать. Маринетт и в самом деле выкинуло из реальности. Когда она, да, разозлившись, но все же и в мыслях не имея намерений действительно прибить эту котяру, начала ругаться, она ожидала минимум того, что он просто попросит прощения. НО НЕ ТАКОГО ЖЕ!!!!! И сейчас ее связная речь, здравый рассудок, светлый ум и трезвая память стояли где-то далеко-далеко. И махали ей белыми платочками. Она не изучала Адриана с целью понять его сходство с Котом Нуаром. Она даже не пыталась увидеть его реакцию. Елки, да она вообще на него не смотрела. Где-то примерно в этот момент глубины ее подсознания наконец ожили и стали истерично хихикать. Не на мысленном уровне, но очень глубоко внутри появилась крохотная теория о том, что это все – просто ее воображение. И что пройдет совсем немного времени, и она откроет глаза, и окажется, что все это время она пролежала на земле, отходя от удара, который приняла на себя, оттолкнув Нуара. И что никто не читал ничьих мыслей. И что та акума еще жива. И что все это – плод ее больной фантазии. Что все возникло просто потому, что она ударилась головой. Да, так все и будет. И только одна вещь помогла ей немного... ожить. Осознание того, что она не хочет, чтобы эта теория оказалась правдой. Мысли потекли в более ясном направлении, и Маринетт наконец смогла судорожно вдохнуть, набирая в грудь воздуха. Оказывается, на все это время она благополучно забыла, как дышать. И, хотя шок еще не прошел и проходить не думал, она все же заморгала, оживая, и потихоньку, по микрокусочечку начала вслушиваться в его мысли. Снова. Там царил, мягко говоря, хаос. Если у Маринетт нельзя было понять ни слова из-за того, что их и не было, то у Адриана этих самых слов разобрать нельзя было потому, что их было слишком много. «Нет! Только не это! Что произошло?! Почему я стою!? Что теперь будет?! Почему я вскочил?!» – бегущей строкой неслись добрые сотни мыслей в секунду. И красным маркером поверх всей этой кучи висела только одна: «ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?!?» Так Маринетт поняла, что паникует не только она одна... – Я тебя спрашиваю, что это такое?! – наконец обрела голос учительница. Она резко тряхнула головой, отбрасывая ненужную растерянность и, в полшага оказавшись рядом с парнем, схватила его за руку, выпрямляя. Количество панических мыслей из сотни переросло в додекальон, и девушке вдруг показалось, что ее ужас по сравнению с этим – цветочки. То, что ей пришло в голову дальше, вообще выбило бедную Мари из колеи... «Надо выручать Нуара». И это была неосознанная ее мысль. Так как на осознанные она все еще не была способна. Тут, скорее, вовсю заработали привычки Ледибаг, которая, не переставая ругаться и ворчать, все равно каждый раз несется спасать этого глупого котяру, опять полезшего на рожон. Один раз он был марионеткой. Один раз – Рефлектой. Теперь оказался Адрианом Агрестом. Ничего нового. Аха-ха-ха-ха. И Маринетт совершенно верно расценила это «ахаха» как начало полномасштабной истерики. И, тем не менее, инстинкты Ледибаг действовали независимо от нее, не давая ей даже шанса все обдумать. – Мне стоит еще раз повторить свой вопрос?! – тем временем резко встряхнула Адриана женщина, вдруг переходя почти на визг. – Что это такое тут творится?! Кажется, это немного подействовало, и парень наконец смог выйти из полного ступора. – Я... – еще совсем не имея плана, что именно будет говорить, начал он. И тут же замолчал. Его мысли тоже стали чуть яснее, и вот теперь Маринетт нашла-таки в себе силы осторожно одним глазком покоситься на него. Шоковое состояние тут же возросло в разы, но, наверно, оно того стоило. Наверно. По крайней мере, девушке, сейчас трясущейся в каком-то нервном приступе, помогло это мало... – Что, ты? – холодно и зло спросила учительница. – Ты хоть понимаешь, что только что натворил?! – Я... Нет, правильных слов он еще не нашел. А если быть честным, то слов он не нашел вообще. Никаких. – В последнее время ты стал невнимательным, стал хуже успевать, – разозлившаяся преподавательница начала с бухты-барахты перечислять все наболевшее. И это при том, что Адриан Агрест всегда был идеален. Вне зависимости от того, сколько ему пришлось поспать этой ночью. Две минуты или пять. А учительницу просто занесло. Еще немного, и в своей речи она бы объявила Адриана врагом народа. Естественно, от этого ему становилось только хуже. – Наверно, мне все же стоит доложить твоему отцу! – эффектным рявком умирающего лебедя завершила свою тираду математичка. – Он обязан знать правду! Может, он примет хоть какие-то меры!!! Мысли Адриана... Нуара... не важно, моментально оформились в одно предложение. С такой пугающей четкостью, что Маринетт стало страшно. «ТОЛЬКО НЕ ОТЦУ!!!» Она услышала это со всей ясностью, на которую только была способна. Одна-единственная мысль горела в сознании парня, но он вкладывал в нее все. Желание, чтобы отец им гордился. Чтобы в своей обычной манере сухо и снисходительно улыбался ему, задерживая эту улыбку на губах на целую секунду. Чтобы хвалил его, и плевать, что этого просто требует этикет. Чтобы поощрительным кивком вознаграждал его за все труды до потери сознания. Чтобы, когда он представляет его гостям, в голосе бы звучала гордость. И чтобы эта фраза: «Это мой сын» значила хоть что-нибудь. По-настоящему. Все старания, чтобы отец его заметил. Все мечты о настоящей семье. Все мечты о том, чтобы его любили. И не разочаровывались в нем. Страх именно вот такого разочарования был настолько силен, что Маринетт поняла его даже не читая мысли. Поняла и все тут. И, наверно, именно поэтому поступила... так. – Да, так я и сделаю, - продолжала учительница. – Я сейчас же пойду и позво... – ЭТО Я ЕГО ТОЛКНУЛА!!! Весь класс, уже в который раз подпрыгнув на своих местах, с квадратными глазами развернулся к обычно такой скромной, тихой девушке, сейчас больше напоминавшей человека, морально готового к самому худшему, что только может быть. Маринетт вскочила с места и встала, судорожно вцепившись руками в парту. – Это я, – сдавленным голосом повторила она, заметив почти испуганный взгляд учительницы, которая медленно, как робот, развернулась к ней, опустив руку Адриана. Девушка почувствовала себя как под прицелом, но, вместо того, чтобы запаниковать окончательно, вдруг шарахнулась из крайности в крайность. Ни один ученик этого вполне себе мирного и спокойного класса (как они считали до этого дня, наивные!) и представить себе не мог, что увидит ТАКОЕ выражение на лице обычно такой милой Мари. Маринетт могла ассоциироваться с солнышком, бабочками, цветочками и свежими булочками. Но вот взгляд этих глаз... такую насмешливую решительность видел в глазах только одного человека разве что Кот Нуар и та акума, с которой они в тот момент сражались. И это была не Маринетт. А сейчас она смотрела так же. – Это я, – еще тверже повторила она, вскидывая голову. – Я его толкнула, потому что он задел меня. Вот и все. Класс с шумом выдохнул. – Так это из-за тебя все случилось?! – завизжала Хлоя. – Я так и знала, что Адриан ни в чем не виноват!!! – Я это признаю, – внешне Маринетт казалась титанически спокойной, но внутри паниковала все сильнее. Адриан сейчас обратил на нее внимание, и это... Господи, она прекрасно знала, к чему это приведет. – ТИХО!!!! – внезапно сорвалась на крик учительница. – Адриан, извини, садись на место. А Маринетт Дюпен-Чен – к директору!!!!!! И ЖИВО!!! *Чпок* Вот примерно с таким звуком хваленое внешнее титаническое спокойствие свалило туда же, куда и здравый ум с трезвой памятью. И Маринетт боялась не директора, нет. За свои прогулы она нередко бывала в его кабинете. Она боялась этих чертовых полметра. Что отделяли дверь от того места, где она стояла, надежно пряча под тенью довольно высокой парты свою юбку. Разрыв небольшой. Но просто огромный для того, кто хочет оказаться незамеченным. Она отчаянно соображала, одновременно слушая растерянные мысли Адриана. Кажется, тот, окончательно запутавшись, напрочь перестал слушать ее, а насчет поступка Маринетт решил... Решил, что она и правда его толкнула! Только заслуженно. Мелькали и мысли о том, что надо принять вину на себя. Правда, примерно долю секунды спустя он уже твердо знал, что она его не толкала. Мысли становились все яснее. Работали все активнее. И все ближе и ближе были к истине. Времени фактически не оставалось. Либо она убегает и принимает свое наказание. Либо он окончательно приходит в себя и, приняв всю вину на себя, спасает ее и крушит все свои мечты. И Маринетт выбрала из двух зол меньшее. Полметра? Отлично! Главное – действовать быстро! Тогда он не успеет заметить, что она... Не дав себе и секунды на раздумья, девушка резко отскочила от парты и молнией бросилась к дверям, все свои силы, всю свою ловкость вкладывая в то, чтобы оказаться за перегородкой ДО того, как зоркий взгляд Кота Нуара сумеет разглядеть такие заметные горошки на этой ужасно яркой юбке. Но она не учла двух вещей. Первое – ошарашенный поведением внезапно защитившей его одноклассницы Адриан смотрел ТОЛЬКО на нее. И даже не двигался с места. И второе – увы. Печально известный факт, который хорошо знает каждый, кто хорошо знает Маринетт. И одно из самых главных отличий этой скромной маленькой девочки от Ледибаг – потрясающе ловкой и гибкой героини Парижа. Именно так. Она страшно неуклюжа. И если в случае с Ледибаг экстренные ситуации только побуждают ее к действиям, то с Маринетт дело обстоит с точностью до наоборот. По крайней мере, именно этим девушка много позже объяснила себе тот факт, что, вылетая из-за парты по направлению к двери, она умудрилась запутаться в собственных ногах, запнуться о свою же балетку и во всей красе растянуться на полу у доски. Прямо под носом испуганно уставившегося на нее Адриана. Ей моментально захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Или хотя бы пару раз побиться головой о стенку, чтобы снять напряжение. Или сделать хоть что-нибудь!!! Но на этот раз ее сознание сделало реверанс и свалило. И Маринетт только и осталось, как лежать на полу и, ошарашено хлопая ресницами, таращиться на парня своей мечты и по совместительству своего напарника. Который. Сейчас. Ну никак. Разумеется. Не мог. Не заметить. Парусом. Взметнувшуюся. Прямо. Перед. Его. Лицом. Эту. Чертову. Юбку. Маринетт почувствовала, как отчаянно краснеет. И он ее заметил, она это видела. Но, неосознанно все еще продолжая читать его мысли, она поняла, что этот финальный атрибут ему был уже ни к чему. Он и так успел все понять. Еще в тот момент, когда она опять его защитила. «Не опять, а снова». Голос звучал неуверенно, словно заново пробуя свои силы. Но для активации режима «Паника. Высший уровень» его хватило с лихвой. Вскочив на ноги с такой скоростью, что даже ее геройское Альтер-эго однозначно обзавидовалось бы, Маринетт дернулась к дверям, рванула на себя ручку. Дернула. Еще раз дернула. Чуть не вырвала дверь с петлями. Вспомнила, что она открывается в другую сторону. Толкнула вперед. И, сопровождаемая кучей ошарашенных и одним очень ошарашенным взглядом, кинулась прочь.

***

Все, вот теперь наступила настоящая паника. Все то, что Маринетт чувствовала до этого, казалось ей теперь просто безобидными цветочками. «Он видел! Он видел! Он видел! Он видел! Он видел! Он видел!» Девушка пулей неслась по коридору, уже начисто забыв о том, что ее послали к директору. Сейчас ей просто хотелось сбежать. Точнее, ИЗбежать. Того, что сейчас будет. Неминуемо. «М... Мари?» – раздался наконец в ее голове голос. Маринетт ждала этого. И знала наверняка, что так все и будет. Вот поэтому и улепетывала сейчас во все лопатки. «Не вздумай... – мысли путались, разбегались, формулировалось все очень трудно. – Даже не вздумай бежать за мной, чертов кот!!!» Кажется, он все-таки усмехнулся. «Поздно», – пришел ответ. Маринетт едва не взвизгнула. Она не могла сформулировать свои эмоции точно, поэтому просто подчинялась каким-то инстинктам, которые сейчас во всю свою хоровую капеллу твердили ей, что к встрече с Нуаром-Адрианом она пока морально не готова. И девушка была с ними абсолютно согласна. «Не беги за мной!!!» – едва не завизжала вслух она, начиная нестись еще быстрее. «Уже бегу», – осведомил ее парень. «НЕ СМЕЙ!!!» «Уже посмел». Маринетт наконец миновала лабиринт коридоров и вылетела на открытую площадку в холле школы. Он был сквозным через все этажи, и, стоя внизу, можно было увидеть потолок школы. А опоясывая стены, шли своеобразные балконы, к которым вела одна большая лестница. От этих балконов уже разбегались во все стороны различные кабинеты. И Маринетт, с первого этажа глянув на балкон второго, вдруг вспомнила, что в конце этой ленты есть кладовка, которую никто и никогда не запирает. Она и сама понимала, что спрятаться не удастся. Но оттянуть момент предстоящего им дико неловкого разговора все же хотелось. И девушка, недолго думая, ринулась к лестнице. Она еле успела. В тот момент, когда лестница завернула за угол, и Мари оказалась на балконе, из-за поворота на первый этаж вывернул Адриан. Девушка, еле подавив очередной нервный писк, пригнулась и осторожно побежала к концу балкона – туда, где и была эта кладовая. «Мари, где ты?!» – он звал ее не переставая, и хоть как-то привести свои мысли в порядок в таких условиях было просто невозможно. Маринетт изо всех сил старалась не думать о том, куда она бежит. На этот раз скрыть правду было куда важнее, и, наверно, оттого и получалось все намного хуже. И, тем не менее, Адриан растеряно крутился внизу, тщетно пытаясь вычислить, в каком из сотен коридоров исчезла его леди, а она была уже в паре метров от кладовки. Рывок, еще рывок! «Осталось чуть-чуть!» «Маринетт, где ты?!» Метр, полметра, сантиметр!!! «Еще немного!» «МАРИ!!!» И!!! И девушка еле смогла подавить в себе истерическое хихиканье. Обнаружив висящий на двери огромный замок. Надежды спрятаться пошли прахом, и Маринетт, оглядевшись по сторонам почти в ужасе, поняла, что не знает, что ей делать. Балконы узкие, низкие. Перила тонкие, узорчатые. И, соответственно, совершенно прозрачные. А лучше бы тут была кирпичная кладка и бомбоубежище!!! Маринетт, в отчаянии пустив в небо извечную мольбу «ЗА ЧТООО?!», хлопнулась на корточки и вцепилась руками в перила, осторожно разглядывая стоящего внизу парня. На этих балконах не спрячешься: слишком они узкие!!! Пожалуйста, только не смотри вверх! Только не смотри вверх! Только не смотри вверх!!! Только не смотри вверх!!! ТОЛЬКО НЕ... Примерно в эту же секунду Адриан поднял голову и посмотрел прямо на нее. Ну естественно, он услышал и это! Спокойное выражение его глаз тут же сменилось испуганным, а про Маринетт и говорить нечего – она напоминала скорее инопланетянина, чем человека. Размером глаз. И зеленоватым оттенком кожи. Пауза затягивалась. Она сидела на корточках на балконе второго этажа. Он стоял посреди холла на первом. И они смотрели друг на друга. Перебирая в голове воспоминания сражений и мирного времени. Их личности смешались, и Маринетт уже не могла точно сказать, о ком она думает – об Адриане или о Нуаре. Она просто сидела и смотрела. А потом Адриан вдруг поднял руку и ткнул в Маринетт указательным пальцем. «Никуда не уходи!» – почти приказал он. И бросился к лестнице. И уже начавшее было появляться спокойствие как ветром сдуло. Маринетт Дюпен-Чен моментально забыла, что она Ледибаг – супергероиня в костюме Божьей Коровки, а не Человек-Паук, и, отшатнувшись назад к стенке, в прямом смысле попыталась на нее залезть. Все еще смотрящему на девушку Адриану, со стороны она чем-то напомнила хомячка, который поставил своей целью сделать подкоп и сбежать из клетки. Сравнение с клеткой пришлось Маринетт, кстати, прямо в яблочко. Она сама загнала себя в тупик. Ни вниз – перила не дают и шанса через них перелезть, ни вверх – а куда?! Там потолок (хотя она только что пыталась). Ни вперед – замок!!! И кто, ну кто додумался повесить его именно сегодня?!? А сзади он. Поймав отголосок этих мыслей, парень усмехнулся. «Почему ты так паникуешь, моя леди? Это всего лишь я!» Маринетт отступила, вжимаясь спиной в стену. «О, ну да, конечно!!!! – взвыла она. – Всего лишь ты!!! Всего лишь парень, которого я год отшивала, оказался парнем, которому уже год пытаюсь признаться в любви!!! Ничего особенного!!!!» До этой минуты Маринетт еще не знала, что люди могут мыслить междометиями. Но в следующий момент ее снесло ТАКОЙ волной эмоции, что девушка, поняв их причину, таки ударилась лбом о стену. – АААААААААААА!!!! – взвыла она и заметалась, уже вообще не зная, куда себя девать. Адриан поднялся по лестнице – она увидела его фигуру уже на своем этаже. Бежать ей было некуда – и они оба это прекрасно знали. Маринетт только и оставалось, что беспомощно наблюдать, как Адриан быстрыми шагами приближается к ней. В прямом смысле заметавшись из стороны в сторону, девушка сейчас выглядела как загнанная в угол добыча, с которой хищник решил напоследок поиграть. И, по идее, Ледибаг вступила бы в схватку, еще поставив на спор утверждение о том, что хищник сильнее. Но тут была Маринетт. И она, глядя на то, как ее с Адрианом с каждой секундой разделяет все меньше и меньше метров, наконец определилась с тем, что хочет сделать. И сделала единственное возможное, что только приходило на ум в такой ситуации: девушка развернулась к стене и уткнулась носом в один из углов, старательно зажмурившись. Это как играть в прятки в закрытой комнате без окон и мебели. И это тоже прекрасно знали они оба. Каких-то пару секунд – а Маринетт, от каждого микромгновения ожидавшей взрыва атомной бомбы, как минимум, это показалось вечностью. И не просто вечностью, а вечностью вечностей. Она даже начала думать о том, что Адриан рассмотрел ее получше и, тщательно все взвесив, передумал идти за ней, но ровно в этот момент вдруг почувствовала, как чьи-то руки осторожно, но крепко обняли ее сзади. – Ну вот я и догнал тебя, – и Адриан, обняв девушку еще крепче, положил подбородок ей на плечо, – моя леди! Маринетт судорожно втянула в себя воздух, с какими-то непонятными для себя ощущениями вслушиваясь в то, насколько сильно хочет вылететь из груди ее сердце. Это было немного похоже на те эмоции, которые она испытала в день своего первого превращения в Ледибаг. Что-то новое. Что-то удивительное. Она до этого и представить не могла, что у людей могут так быстро биться сердца. «Может, повернешься?» – зачем-то снова мысленно заговорил Адриан. Хотя она его понимала. Так было немного... легче. Увереннее. Проще. Ближе. Не найдя, что ответить, Маринетт отрицательно замотала головой туда-сюда. Причем, остановиться после одного поворота нервов ей не хватило. Она бы и не перестала мотать, если бы в какой-то момент не подумала, что Адриану сейчас от души перепало от ее хвостиков. Щеки от этой мысли почему-то стали еще краснее. «Так останешься стоять?» Кивок. «Ну и ладно!» – донесся сзади смешок, и Маринетт опять стала на порядок ближе к помидору. Адриан тем временем практически по-хозяйски обнял ее, поудобнее устроил голову на ее плече и, кажется, на полном серьезе приготовился провести так всю вечность. Маринетт стояла красная, как рак. Она старательно гнала от себя каждую мысль, даже самую мелкую, но все равно не могла не осознавать того, что все произошедшее – все-таки не сон. Господи, это все-таки не сон!!! Девушка еле слышно выдохнула, наконец позволив уголкам своих губ поползти чуть-чуть вверх. И вновь вслушалась в мысли своего напарника. «Которому уже год пытаюсь признаться в любви, она сказала «которому уже год пытаюсь признаться в любви» – как заведенный повторял парень. И ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять: на его лице сейчас сияет именно та улыбка, за которую... Плагг, кажется, наградил его почетным званием идиота. «И ты снова угадала!» – кажется, Нуар встал на свои позиции так уверенно, будто и не было ничего. Будто ничего и не изменилось. «Ты снова назвала меня Нуаром, моя леди! – вдруг заметил парень. – До этого ты моего второго имени словно боялась! – и он, помолчав чуток, снова заладил: – Она сказала «которому уже год пытаюсь признаться в любви»! Она сказала...» Тоненький девичий локоть не больно, но все же ощутимо врезался ему в ребра. «Хватит уже это повторять!!!» – Маринетт надеялась, что мысленно ее голос будет звучать не так... беспомощно. Зря. Сзади опять засмеялись. «Тогда скажи мне другую фразу, которую я мог бы повторять вечно, Принцесса! – потребовал Адриан. Трехсекундная пауза. – Ох, погодите-ка!» Маринетт заранее знала, что он скажет, потому что, услышав свое «прозвище», она и сама моментально об этом подумала. Но еще одна довольная насмешка – последнее, что она хотела бы услышать. И не потому, что ей неприятно. А потому, что ей уже некуда больше краснеть. – Не вздумай! – девушка резко развернулась к Адриану и порывисто зажала ему рот ладошкой. Спустя секунду до нее дойдет, что она сделала, и миф «краснеть больше некуда» будет развеян. А когда парень, воспользовавшись правом человека, умеющего передавать свои мысли другому, хитро сощурится и таки напомнит: «Значит, говоришь, Маринетт нравилось, когда я так ее называл!», смущение девушки достигнет своего действительного пика. «Бессовестно так поступать, не находишь?» – все же попытается выкрутиться она. По-прежнему мысленно, ведь голос снова решит ее ослушаться. «Бессовестно убегать от меня по всей школе, моя леди! – ответит Нуар. – И пугать так, как ты сделала на уроке!» «Это еще кто кого напугал!» «Очевидно, тот, кто полетел прямо под ноги учителю аки подношение жрице математики, отшвырнув при этом парту, – все же испугался больше!» И Маринетт засмеется. Она никогда не считала каламбуры Кота высшим пилотажем юмора, но все же они были веселыми – она этого никогда не отрицала. А теперь уж точно не будет! А теперь... А теперь... «Теперь? – она вдруг осознала, что так насторожило ее в этой фразе. – А... что теперь, Ад...Адриан? Что мы будем делать теперь?» Она осторожно подняла голову и, все же найдя в себе силы улыбнуться, заглянула в такие родные зеленые глаза. Сколько раз она их видела? Сотни. И так и не смогла узнать... – Как это, что? – улыбнулся Адриан. Он осторожно взял лицо девушки в свои ладони и ловко заправил ей за ухо выбившуюся прядь. И хииитрюююююющееее прищурился. – Льюиса, Эмму и Хьюго, конечно! – и, не дав моментально вспыхнувшей Маринетт вставить ни слова, подмигнул ей, а затем, быстро наклонившись, поцеловал. Потом Маринетт еще долго будет отходить, снова перейдя в режим «одни междометия». Правда, и сам Адриан, будет чувствовать себя не лучше. Но он, по крайней мере, будет пытаться как-то утешить девушку, разрядить обстановку. Хотя... когда Мари услышит знакомые каламбуры со вставкой «мур-мяу» в каждое второе слово, ее словно током стукнет. И вот тогда Адриану придется узнать, что, если Ледибаг пообещает оторвать тебе уши, она это сделает. И никакие отговорки о том, что для их гениального плана одной матери мало, не помогут – ему все же придется побегать от нее добрых минут двадцать. Правда, потом она выдохнется и на его предложение благополучно сбежать с уроков даст согласие так быстро, что удивит не только его, но и себя. Но напряжение уже пропадет, и никакие неловкие взгляды и ситуации больше не смогут вернуть его обратно. Единственный человек, которого в этой истории немного жалко – бедная учительница математики. Потому что, когда в класс вломится убежавший за умчавшейся неизвестно куда Маринетт Адриан и объявит, что ей стало плохо, и он отведет ее домой, учительница здорово перепугается, что на ее уроке ученику стало нехорошо, и тут же попросит передать извинения. Но это будут еще цветочки. Потому что, когда на ехидную реплику «Удачного свидания!» сказанную шепотом Нино, Адриан невозмутимо ответит «Спасибо!» да еще и подмигнет, повторяя его недавний подвиг, с мест, отшвырнув парту, сорвутся уже его лучший друг и Аля. И женщина, справедливо решив, что сегодня, скорее всего, на детей плохо влияют магнитные бури, сочтет за лучшее свалить из этого класса куда подальше. Но ни уже убежавший Адриан, ни ждущая его на крыше школы Ледибаг этого уже не узнают... По крайней мере, сегодня...