Демон

- То есть как, почти не учили драться? – Айт замирает, не донеся до рта руки с ломтиком горького шоколада /единственной земной сладости, которую почти невозможно достать в аду, и поэтому горячо обожаемой демоном/. - Ну, больше делали упор на заговорах и обращении с холодным оружием, а так чтобы чисто рукопашная – этого нет, - Ирка пожимает плечами, делая глоток ароматного кофе /приготовленного так, как только демон умеет/, - тем более наши старые хрычики отдавали предпочтение лекциям. На ногах у ведьмы – забавные пушистые носки с оленями, рядом с диваном мигает разноцветными огнями украшенная искусственная ель, которой Хортица немного наколдовала аромат настоящей, а в делах – полнейший новогодний застой, с которым надо что-то делать. Хортица кивает своим мыслям и натягивает рукава свитера на кончики пальцев. - Элитная Академия магии, - фыркает Айтварас, но черты его лица разглаживаются, когда демон кладёт в рот дольку шоколада, - это мой свитер, кстати? - Ага, - лениво кивает головой ведьма, не утруждая себя объясниться /не признаваться же демону, что ночью пролила на свои тёплые вещи какао, к тому же Айтова одежда пахнет Айтом, а это до чертиков – именно до них самых – приятный запах/. - Ну, выходные длинные получаются, - демон чешет лоб, хитро посматривая на Ирку и широко улыбается, - давай кружку и пошли. - Быстрее, - Айт чуть выше поднимает широко раскрытые ладони и неожиданным ударом сбоку валит Хортицу на пол, - убита. Ещё раз. Ирка выплевывает ядовитое ругательство, но молниеносно поднимается на ноги и снова вскидывает кулаки. - Ближе к лицу держи, чтобы по зубам не заехали, - ворчит демон и чуть вздрагивает, когда Хортица сразу же начинает с двойного удара, - сильнее. Ведьма бьёт ещё раз, потом разворачивается и с ноги мощно впечатывает Айту в бок сильный удар; точнее, пытается впечатать, потому что демон перехватывает ногу за щиколотку, выворачивает в сторону и вскрикнувшая Ирка снова оказывается на матах. - Почти получилось, - бурчит с пола Хортица и морщится, потирая поясницу. - Крепко приложилась? – Айтварас протягивает ей руку, собираясь помочь встать. Ирка помощь принимает и дергает, тут же роняет демона на пол /больше получается, что на себя/, переворачивается, оказываясь сверху, и лихо заламывает ему руку в захвате за спину. - А говорила, что не умеешь, - неразборчиво тянет куда-то вниз Айт, но стоит ведьме наклониться чуть ниже, прислушиваясь к его словам, и ослабить хватку, он выворачивается и с громким стуком прижимает Хортицу к полу, - не расслабляйся. - Засранец, - пыхтит ведьма, вырываясь, но стальной захват становится ещё крепче, и Ирка с неприятным чувством заглядывает в глаза демона над собой, откуда на неё смотрит синяя муть без намёка на зрачки. – Айт? Всё, на что её хватает – его имя робким запинающимся голосом, но когда демон начинает наклоняться ниже, она не выдерживает. - Пусти, - ведьма уже чувствует его тёплое дыхание на губах, она не понимает, отчаянно не понимает, что именно Айтварас хочет, и это непонимание комом застревает в горле и заставляет сердце отбивать бешено быстрый ритм, почти пробивая рёбра, - немедленно отпустил. Демон замирает в нелепой позе, а в голове его всё звенит связующая нить, потому что ведьма приказала ему, впервые приказала что-то, и он морщится, когда в висках набатом отдаётся её тихий голос, всё повторяющий и повторяющий приказ, хотя сама Ирка давно уже молчит, только мертвенная бледность заливает её лицо, стоит ведьме осознать, что именно она сделала. Айтварас преувеличенно медленно разжимает пальцы и поднимается: ведьма не должна увидеть /он не позволит/, какую боль – почти физическую – причиняет ему эта показная медлительность, и как звенит в висках от фактического неподчинения прямому приказу. Хортица тянется к нему мысленно, не решаясь заговорить, но глухая стена, тут же упавшая между ними, заставляет её отшатнуться. - Айт, - она облизывает сухие губы и неосознанно потирает запястья. Ирка не замечает, с каким чувством демон смотрит на наливающиеся синевой пока ещё красные следы от его крепкой хватки. - Ещё приказы будут? Ирке будто в грудину что отдаёт, и она делает пару шагов назад, и только рот раскрывает, не имея возможности сказать ни слова; Айт выдавливает из себя смешок /он почти чувствует, насколько жалко это прозвучало/ и вокруг него мерцает дымка телепортации, скрывая от ведьминых глаз. - Идиотка, какая же всё-таки идиотка, - следующий час Хортица мечется по агентству, пытаясь занять руки, да и мысли, хоть чем-то отвлекающим, но всё в буквальном смысле валится из подрагивающих пальцев. К вечеру тянущая боль где-то в грудине становится сильнее, и сколько Ирка не дотрагивается до сильно натянутой внутренней связи, она неизменно встречает глухую тишину. - Слишком пусто без тебя, - шепчет ведьма в темноту гостиной, и вздрагивает, когда мрак около двери сгущается, - Айт? - Ты звала, - голос у него хриплый и с нотками усталости, и Хортица не решается зажечь какой-то свет, кроме и так мерцающих и сейчас кажущихся глупыми огоньков на ёлке, элементарно боясь увидеть его лицо. - Я не… - Я не мог сопротивляться, - демон сжимает руки в кулаки, а ведьме в нос ударяет острый металлический запах. - Ты… - Нет, не ранен, - Айтварас будто мысли её читает /ничего сложного: Ирка открыта сейчас буквально нараспашку, и он легко считывает её, и это безумно непривычно/. Не будет же он рассказывать ей, как долго выбивал дерьмо из первого попавшегося на улице прохожего, пристающего к какой-то девушке. Он бы прошел мимо, обязательно прошел, но внутри творится буря, да ещё та наивно хлопающая зелёными глазами девочка до боли напомнила ему некую ведьму, которую он должен защищать. Хортица подходит и обреченно прячет лицо где-то у него в плече, а Айт каменеет, потому что ведьма показывает слабость перед ним, и это почему-то отдаётся странным чувством где-то глубоко внутри. - Я больше никогда не буду, - не будь у демона его совершенного слуха – никогда в жизни бы не услышал этот тихий шепот; она не договаривает, но Айт понимает. Ещё он знает, насколько сильно Ирка ненавидит все эти слова из категории "навсегда/никогда", и поэтому безоговорочно верит ей сейчас. Хортица поддаётся какому-то наитию, переплетая свои исколотые пальцы с Айтовыми, и чувствует, что у демона почти все костяшки сбиты; а Айтварас боится сильно сжать хрупкие девичьи руки, помня о синеющих отметинах на тонких запястьях /он видит их в неровном полумраке/. Гирлянда на ёлке медленно продолжает мигать, отбрасывая разноцветные блики на замершую пару, а Айтварас понимает, что Ирка никогда не узнает, что он еле сдержался, чтобы не поцеловать тогда эту невозможно упрямую ведьму.