Изящно погублен

Not worth the fight, not worth the fall Not the will to carry on. Она не достойна ни сражения, ни страданий, Ни желания продолжать борьбу. Плохая, чертовски неправильная, но такая изящная.       — Это сильнее, чем то, что я делала со всеми мужчинами и женщинами за всю мою жизнь. Это рвёт что-то внутри. Алые ногти легонько царапают кожу на руке. Прикосновения. Под ними остаются невидимые ожоги. Расширенные зрачки напротив подобны пропасти, стоя на краю которой возникает странная прихоть — прыгнуть. Разбежаться и сигануть, расставив руки. Лететь и считать секунды вперемешку с последними ударами в грудной клетке. Красота и безобразие, сумасшествие и ясность ума. Она вела гадкую, но достойную игру, забыв перед самым началом почитать правила. Промах, что спас целый мир.       — Я победил, мисс Адлер. Как всегда победил. Умейте признать поражение. Вы сами основали такую философию, так примите её. Враньё. Ты проиграл. Ты сражён. Погублен. Обескуражена и очарована. Мобильный телефон падает с рук. И лишь беззвучный вопрос «Почему?» зависает в воздухе.       — Потому что я считал Ваш пульс. Он бился под его пальцами, как обезумевший зверь в клетке, дико жаждущий воли.       — Вам нельзя допускать, чтоб сердце управляло Вашей головой. Это смертельно, разрушительно и пугает. В первый раз. Убийцы, маньяки, преступники, разные отбросы общества — их много, слишком много. Они везде и, наверное, именно сей факт блокирует страх. А это чувство холодком проходит сквозь все внутренние органы.       — Я всегда полагал, что любовь — опасный недостаток. Спасибо, что вселили в меня уверенность. Опять неправда. Он сам доказал себе данную теорию. Это ещё не всё. Искусство скрывать помыслы возносит на пьедестал даже с таким грузом за плечами.       — Жалеешь её — запри. Вряд ли она протянет долго без защиты. Единственная её просьба. Кристально-чистая искренность. Не надо его молить. Он сам умоляет собственный рассудок, что бы тот прекратил свои неразумные игры. I see you stare into the mirror and look at me. Я вижу, как ты смотришь в зеркало и глядишь на меня.       — Майкрофт, можете оставить нас наедине? Холмс-старший удивлённо вскидывает бровью, но покидает комнату.       — Вы так и не посмотрели на моё тело. Он не взирал, он чувствовал. Взгляд никогда не опускался ниже уровня зелёных глаз, но ощущения... Ощущения блуждали по всей её сущности. As I watch you hopelessly. Hopeless love will never be. Как я безнадёжно наблюдаю за тобой. Безнадёжной любви никогда не будет. Шерлок Холмс — великий детектив. Он не Бог, он человек. Невероятно умён, талантлив, истинный гений, но всего лишь человек. Умеет выбрасывать с головы ненужное, фильтровать и сортировать информацию и знания, только забыть эту женщину не сможет даже он. Холодный рассудок, но сердце горячее, живое. Оно существует отдельной жизнью, повинуется влечениям подсознания. Оно хочет её, а он отрицает это. Щёки мокрые от слёз, дрожащие губы касаются его. Это не поцелуй. Это последнее желание. Никакого ответа. Ноль эмоций. А всё восхищение спрятано глубоко-глубоко, куда даже солнечный свет не пробьётся. Стук каблуков всё отдаляется, уходит с его судьбы навечно. Прочь из моей головы! Два месяца тумана и дождей. Обзор потолка с дивана уже изрядно утомляет. Немые сцены длительностью в несколько дней. Её больше нет. Обезглавлена. И он. Морально. Скрипка затихла. Последний выстрел в стену. Недоуменный взгляд Джона.       — Скучно. Обычное оправдание превратилось в ложь, что беспощадно травит душу. Но её же даже не существует. Или всё же есть? Шерлок тогда погиб впервые, но никто не углядел. Все видят, но никто не замечает. А эта женщина... Она могла бы. Доминантка, которую поставили на колени. Ирэн Адлер. This love is weak. This love is wrong. Эта любовь уязвима. Эта любовь неправильна. Убийственные сантименты. Эта женщина...