Каково быть волчицей?

      Сквозь веки пробивался слабый свет, который исходил издалека. Эрза открыла глаза. Девушка лежала на сырой траве. Над головой чернело небо, усыпанное мириадами звезд. Рядом с ней на корточках сидел Джеллал, грустно улыбаясь. На руках у него были браслеты, которые издавали слабое свечение. Так этот слабый свет исходил от него. — Не шевелись, — прошептал он, отводя взгляд куда-то вдаль. Маг прекрасно понимал, что она его не послушает, поэтому специально отвел глаза, чтобы не видеть как она будет мучиться. Рана-то серьезная.       Тяжело ему было улизнуть из-под носа у Зерефа. Но когда он услышал от него, что на Эрзу напали, то сердце сжалось от боли. Она ведь никогда не щадит себя, всегда первая вступает в бой, всегда придет на помощь. Надо хоть раз помочь ей, надо хоть раз по-человечески извиниться. — А то что? Убьешь? — прохрипела она неожиданно. Во рту почувствовался металлический вкус, и кровь выступила на губах солоноватой жидкостью. — Я не боюсь смерти.       Он лишь скрипнул зубами, да и то не от злости, а для того, чтобы сдержать слезы. Как трудно быть собой, когда натворил много плохого, но даже толком не помнишь об этом ничего. Не хватало расплакаться. Что она о нем подумает? Конечно, ничего она о нем не подумает. Она ведь все понимает.       Титания была рада видеть его. Один на один с ним. Она и не мечтала о таком. Можно снять маску, ведь никто не видит, а это значит, что ничего не скажут, не станут обсуждать за спиной или же жалеть. — Я всегда хотел для тебя лучшей жизни. Зачем мне тебя убивать? — Алая попыталась сесть, но боль в позвоночнике повалила ее вниз. Она закашлялась, глубже вцепляясь в сырую траву пальцами, доставая даже до земли. — Всегда делаешь по-своему, никого не слушаешь. — Слабо улыбнулся Фернандес, посмотрев ей прямо в глаза. — Тот, — он указал на монстра, лежащего неподалеку, — хорошо тяпнул тебя, навсегда шрам останется.       Эрза закрыла глаза, вспоминая последний момент, который она помнила: что-то ударяется ей в затылок, и сознание проваливается в небытие. Кругом тьма. Она открыла глаза. И тут тьма. Только маг со своими браслетами светится так, будто это привидение. В голову закралась мысль: а что если это галлюцинации? — Это действительно ты?       Алая прикусила язык: голос совсем не слушался ее. Он был деревянным, грубым. Но чувства вырывались наружу. Хотелось говорить обо всем, хотелось даже петь, и плевать на то, что тело болит. Ей так хотелось думать, что это не сон. — А кого ты хочешь видеть здесь?       Синеволосый отдыхал душой. С ней все в порядке, она будет жить. Он спас ее. Как бы то ни было, ему хотелось сбежать. Давать новую надежду, давать шанс на дружбу — слишком опасно. Снова разбить ей сердце, пусть и закованное в доспех, — низко. Слишком низко. — Никого, — едва открывая рот, произнесла девушка. Силы снова уходили от нее. — Только тебя. Всегда.       Это было глупо. Он мог лишь притворяться, что хочет находиться здесь, но она почему-то ему верила. Верила его глазам. Он просто не может ей лгать сейчас. А если это галлюцинация, то ее слова так и останутся лишь словами, без смысла. — Это правда я, Эрза, — дрожь пошла по коже от одного сказанного им слова: ее имени. Это и правда он. — Я могу обмануть его. Я научился. Но не все так просто, как кажется на первый взгляд.       Она молчала, закрыв глаза. Она даже не проронила слов тогда, когда он дотронулся до ее шеи. По всему телу почувствовалось облегчение. Джеллал осторожно забинтовывал ранение, нанесенное демоном.       С облегчением почувствовав, что в спине боль начала утихать, девушка резко села, чуть не столкнувшись с ним лбами. Подняв глаза, она увидела его лицо. Так близко. Вблизи его глаза казались еще напуганней, растерянней. Он резко отпрыгнул от нее, будто она его оттолкнула. — Ты боишься меня? — дыхание перехватило, а глаза защипало. — Я так соскучилась. — На ее глазах сверкали слезы. Доспех рушился, втыкая в сердце миллионы осколков. Как хотелось укрыться от всего! Она закрыла лицо руками.       Джеллал не ожидал такой реакции, ему катастрофически не хватало кислорода, когда он наблюдал за стараниями Алой, скрыть свои слезы. Он снова виноват! Что же делать? Неуверенно подняв глаза, он снова столкнулся с ней взглядом. Она больше не плакала, даже ресницы оказались сухими. Как быстро она умеет останавливаться, поэтому и кажется такой сильной. Хотя, почему кажется? Она и есть сильная. Самая сильная. — Расскажи мне о плане Зерефа, — сухо произнесла она. От нее веяло пустотой, от которой кровь останавливается в жилах, заставляя не дышать. — Хочу знать все. — Что мне рассказывать-то о нем. Все, что я знаю, так это то, что он хочет стать смертным. — Джеллал вновь нашел в себе силы поднять глаза. Эрза хмурилась, явно не понимая зачем Зерефу становиться человеком. — Он хочет вернуться туда, — парень указал на небо. — Кто его туда впустит, — хмыкнула Титания. — Что дальше? Зачем ему мы? Что он хочет с нами сделать? — вопросы сыпались на голову синеволосого словно бомбы, правда, заставляя лишь душу разрываться на части. — Убить, да? Говори честно.       Фернандес встал, пройдясь взглядом по всему, что было не Эрзой. На его лбу, между бровями, залегла морщина, которая меняла его ясный светлый взгляд. Шумно взглотнув, он все-таки решил сказать: — Нужно кого-то принести в жертву, но не тебя, Эрза. — Было видно, что он лгал. Видно даже по тому, как трудно даются ему эти слова, как он напрягся, сжимая правую руку в кулак. Алая вздохнула. — Все вы лишь его новый эксперимент, благодаря вам, он выпустил тогда Акнологию. Он выкачивает из вас силы. Прямо сейчас.       Эрзе казалось, что она задыхается от этой правды. Не очень хотелось знать, что половина твоих сил сейчас у того, кого ты больше всех, возможно, ненавидишь. Она подскочила с места, понимая, что нельзя медлить. Чем дольше она находится здесь, тем меньше становится шансов на победу. — Зачем ты сейчас задерживал меня?! — вспыхнула она. На ее щеках появились красные пятна гнева. — Что тебе хотелось от меня? — его взгляд сказал все, и она опешила от того, что так хорошо поняла его мысли. И раньше такое было, пускай и не всегда, но сейчас... — Тебе не спасти меня тем, что ты не пустишь меня туда. Я должна помочь ребятам! Это, считай, все из-за меня! — Да когда ты уже прекратишь считать себя щитом, когда прекратишь считать себя виноватой и обязанной перед всеми! Они и без тебя справятся! — Джеллал первый раз так сильно разозлился на нее. Хотелось дать ей хороший подзатыльник, чтобы она одумалась, но бить девушку — последняя низость. — У них уже любовь, они скоро задумаются о детях, а ты считаешь их самих детьми? — Он яростно уставился на нее. — Подумай о себе! Что будет тогда, когда они разлетятся кто куда?! Ты останешься одна.       Титания тяжело дышала, ее грудь часто опускалась. Как он смеет читать ей мораль? Да кто он такой?! Как он смеет говорить вслух ее мысли, которые она прятала в самый дальний угол своего разума? Он развернул ее, как обычную книгу. Неужели он так хорошо знает ее? Глаза противно защипало. Она с ненавистью взглянула на него. Он сам разве не делает так же? Отшельник. Даже с ней он не может общаться без боли в глазах. — Знаешь что?! Ты ничуть не лучше меня, — сквозь зубы процедила она. — Так что не смей упрекать меня в том, что делаешь сам.       Парень опешил, приходя в себя. Почему только она может вызвать в нем столько различных чувств? Они фейерверком чувствовались под кожей, заставляя очутиться в реальности. Все ведь позади: они давно не дети, они давно должны позабыть свое прошлое, как страшный сон, и они оба должны отпустить боль. Ноги сами пошли к ней, руки сами оказались на ее талии. Он отдавал себе отчет, прекрасно понимая, что сейчас произойдет — она его убьет, но попытка — не пытка. Он наклонился и поцеловал ее.       Эрза окаменела от неожиданности, ухватившись руками за его плащ, чтобы не упасть. Но она не отпрянула, и, Джеллал, восприняв это как знак согласия, стал целовать увереннее. Положив ладонь на ее затылок, он с горечью подумал о страшной ране, нанесенной чудовищем. Девушка же думала о его мягких губах. Как стыдно признавать, что она желала этого поцелуя годами. Она закрыла глаза, наслаждаясь головокружительной нежностью его прикосновений. Но ничего не длится вечно.       Они ошеломленно смотрели друг на друга, словно попали в совершенно другое место, каждый дышал тяжело.       Джеллал пришел в себя первым: — Смотри, снег пошел.