За пять минут

Холодность, абсолютнейшая тишина и пугающая просторная пустота – именно подобные слова у Адриана всегда ассоциировались с домом. Место, которое, несмотря на свое величие, прекрасное дизайнерское оформление, больше напоминало особняк, в котором снимают различные фильмы ужасов. Да, именно с таким у «мохнатого» защитника Парижа ассоциировалось слово «дом». Точнее, раньше ассоциировалось, а сейчас… веселый смех, небольшой «творческий» беспорядок, который был непростителен в особняке Агрестов, и безобидные споры о том, кто съест последний кусочек камамбера, – жизнь Адриана изменилась до невозможности. Бесповоротно и навсегда. Из-за нее. Что уже и говорить, что теперь в его доме гости не были редким и необычным явлением? Вот и теперь к ним пришли Нино с Алей и, пока хозяева, игнорируя повара и доставку откуда-либо, готовили ужин, вместе с Эммой просматривали альбомы, мимолетом присматривая за ее мирно сопящим братом. Хотя это можно было преспокойно оставить и на его старшую сестру: несмотря на то, что она увлеченно рассматривала фотографии и слушала связанные с ними истории, свои обязанности старшей сестры Эмма ни на миг не забывала, то и дело поглядывая на кроватку, когда малыш сильно ворочался. В очередной раз отвлекшись на брата, девочка зацепила один из альбомов, и из него вывалился снимок. Эмма подняла его, задумчиво посмотрела на маму в белом платье рядом с папой у алтаря, мгновенно догадываясь, с какого события этот снимок, и обернулась к брюнетке. – Тетя Аля, а почему тебя нет на этом фото? – Как это меня нет? – тут же встрепенулась девушка и забрала фотографию у Эммы. – Это венчание твоих папы и мамы. Лучшее венчание, которое я когда-либо видела. Ну, если не считать нашего, – Аля переглянулась с Нино. – Хотя… – она получше вгляделась в снимок, – а, и правда, где мы? Почему здесь только Маринетт, Адриан и священник? И почему на Маринетт другое платье? Церковь же вроде та. И украшения те, – Аля и дальше бы продолжила список, если бы Эмма не выхватила у нее фотографию. – Папа! Адриан выглянул из-за угла в соседней комнате и вопросительно посмотрел на дочь. В зубах он держал кусок колбасы, чем очень сильно напоминал кота. Не хватало только черных кошачьих ушей. – Папа, а что это за фото? Парень присел, с интересом забирая карточку у Эммы. – Ах, это. Это наше с мамой тайное венчание, – со счастливой улыбкой произнес он. – А, ну тогда понятно, почему нас там нет, – беззаботно ответила Аля. Вдруг ее глаза расширились, и до нее наконец-таки дошел смысл слов, сказанных Адрианом. В следующую секунду дом на разные тона огласил хор недоумевающих голосов: – Чего?! Маринетт тут же выглянула из-за угла. – Адриан! Тот успокаивающе поднял руки. – Прости, просто наша дочь унаследовала тот твой взгляд, перед которым я не могу устоять, – каким-то образом усыпив ее бдительность, он по-кошачьи подкрался к ней и, обняв за талию, поцеловал в висок.

***

Маринетт нежно пробежалась пальцами по завитушкам белых кружев. В огромном зеркале во весь рост отражалась задумчивая девушка в белом облегающем платье с широкой юбкой. Тонкая прозрачная ткань с белыми замысловатыми узорами показывала тонкие ключицы, нежные руки и гибкую спину. Даже с легким непраздничным макияжем, без замысловатой прически и прекрасных украшений, она выглядела просто восхитительно. Только вот девушка почему-то нахмурено рассматривала свое отражение, закусив губу. – Ты чего, Маринетт? Ты отлично выглядишь! – широко улыбнулась Тикки. – Она всегда отлично выглядит, – следом за дверным скрипом раздался мужской голос. Маринетт резко развернулась, отскакивая в сторону. Ум и интуиция Леди Баг сработали как никогда и, за считанные доли секунды осознав, что Адриан не станет гулять по ее дому в облике Нуара, она тут же звонко хлопнула по выключателю. – Адриан, выйди за дверь! – резко рявкнула девушка, но тут же смутилась своей реакции: – Нет, не уходи! То есть выйди… хотя уже можешь и не выходить… блин! – Маринетт со стоном спрятала лицо в руках. – Прости, я слишком нервничаю, а тут ты пришел, а я в свадебном платье, а ты не должен его до завтра видеть. Адриан так нежно, как умеет только он, рассмеялся и, в потемках каким-то образом отыскав девушку, взяв ее лицо в свои руки, ласково поцеловал в лоб. Маринетт с удивлением распахнула глаза. Как он это делает? Что он делает, что рядом с ним все проблемы становятся сущей мелочью? Парень просто стоял, касаясь своим лбом ее и нежно гладя большим пальцем ее щеку, а она чувствовала себя такой спокойной и защищенной, будто ее защищала целая армия. "Лучше, – тут же улыбнулась она своим мыслям. – Меня защищает он". – Маринетт, а давай сходим кое-куда? – слегка отстранившись, спросил Адриан. – Куда? – тут же заинтересовалась Маринетт. – Секрет, – лукаво ответил ей тот. – Ну, ладно, – протянула девушка, но тут же спохватилась: – Я всю одежду оставила в другой комнате. – Я знаю. Секунду, – его теплые руки исчезли, но только чтобы через пару мгновений протянуть ей какой-то сверток, тут же зашелестевший в ее руках: – Надень это. Кажется, твой размер. Маринетт заинтересованно на ощупь открыла пакет и нащупала какую-то приятную ткань. – Отвернись, – на автомате сказала она. – По-моему, в этом нет смысла, Принцесса. – Отвернись, – упрямо повторила она, радуясь, что в темноте не видно, как она покраснела. – Ладно-ладно. – Что это? – спросила девушка, поняв, что принесённая Адрианом одежда состоит из одной вещи. – Платье. Нащупав и расстегнув молнию, Маринетт оделась, искренне надеясь, что молния была как обычно сзади. – Я всё. Пошли, – повернулась она к парню. – Как? В темноте? – Ты всё ещё не должен видеть мое платье. К тому же, как-то же ты меня во тьме нашел. – Я нашел, потому что меня к тебе сердце вело, – обольстительно почти промурлыкал Адриан, приобнимая Маринетт за талию. – Сделаешь шесть шагов назад, и твое сердце приведет тебя к двери из комнаты, плейбой, – со стоном вмешался Плагг. – Вот же ж, – прошипел в ответ парень под тихое хихиканье девушки и красной квами. – Спасибо, Плагг, – весело сказала Маринетт и поспешила потащить Адриана к двери, пока тот не лишил своего квами сыра. Выйдя на свет, она тут же принялась оглядывать, во что она одета. Короткое платье без рукавов оказалось белоснежного цвета с волнистой юбкой, которая сзади была немного длиннее, чем спереди. Сбежав по лестнице, Маринетт заглянула на кухню. Как она и думала, ее родители были там, завершая последние приготовления. – Пап, мам, я пойду немного с Адрианом погуляю. – Что?! – тут же вскинул голову Томас. – Ты завтра выйдешь за него, будешь жить у него, – как-то слегка обреченно продолжил он. Стоявший чуть сзади Адриан стушевался, только сейчас начиная в полной мере понимать, что его невеста является принцессой не только для него, и скоро он ее заберет из родного дома. – Неужели хотя бы эту ночь не можешь провести дома? Сабина тут же подошла к внезапно расчувствовавшемуся супругу, успокаивающе гладя того по руке. Маринетт мгновенно подскочила к ним, подтягиваясь на носочки и целуя своего папу в щеку. – Ну пап! Я вернусь сегодня. Просто… – А вот завтра нет! – перебивая ее, едва ли не расплакался в ответ тот. Мама с дочкой переглянулись, едва заметно хохотнув. С тех пор, как Адриан сделал Маринетт предложение (а точнее, когда они официально представились родителям и рассказали о своих планах), Томас периодически устраивал подобную «истерику». Когда первый раз такое произошло, девушка не знала, куда себя девать, и в панике едва ли не пообещала никуда не переезжать: Тикки вовремя ее толкнула в бок. Они с Сабиной едва успокоили его в тот раз. Но как оказалось, не в единственный: не прошло и недели, как все повторилось опять. Надо было отдать мужчине должное: хоть он и, казалось бы, должен был по этому поводу «невзлюбить» Адриана, он совершенно искренне относился к нему как к родному сыну и ни разу не выказывал свою печаль. Это был первый раз, когда он сорвался при нем. – Ну пап! – Маринетт снова поцеловала мужчину в щеку, а затем, хитро улыбнувшись, поцеловала снова, потом еще раз и опять, и опять. Через пару секунд беспрерывных поцелуев тот уже был готов сделать все, лишь бы отвязаться от дочери. Девушка отстранилась, довольно улыбаясь: этот прием всегда безотказно работал. – Ну я пошла, – весело сказала она и, схватив немного выпавшего из реальности Адриана, направилась к выходу. Место, куда они направляются, парень так и не выдал, и все, что оставалось Маринетт, – следовать за ним. Однако, путь не оказался очень долгим, и девушка с удивлением осознала, что их конечной целью является Собор Парижской Богоматери. Волнение, так успокоенное шутками Нуара, вдруг захлестнуло ее с новой силой. Зачем он привел ее сюда? Что-то случилось с декорациями? Или… О том, что или, Маринетт даже думать боялась. Он не мог так сделать. Кто угодно, но не он. А между тем, тот не спешил объяснять свои действия, отчего-то нервничая и робко закусывая губу. И ей это не нравилось все больше и больше. Адриан редко так себя вел. В конце концов, первой сдалась она: – Адриан? Парень вскинул на нее глаза, слегка напряженно втянул носом воздух, развернулся и, очерчивая пальцами изгибы скамеек, прошел немного вперед. – Завтра мы окажемся на растерзании наших родителей, Али с Нино и прочих гостей, – все так же не поворачиваясь, как-то тихо и немного устало наконец произнес он, – так что мы не сможем по-настоящему назвать его нашим днем. И Тикки с Плаггом не смогут быть рядом с нами, не скрываясь, хотя я уверен, что ты этого хочешь так же, как и я… Маринетт грустно переглянулась с летающими рядом с ней квами: они все действительно хотели этого. Не на всю свадьбу, хотя бы просто на венчание. Квами были их семьей, их лучшими друзьями, и они ни с кем так сильно не хотели разделить эти минуты, как с ними. – Я тут подумал… – парень вдруг резко повернулся обратно, ловя ее взгляд. Он хотел смотреть ей прямо в глаза, произнося это. – Может, мы поженимся прямо сегодня? Глаза девушки широко распахнулись, и она невольно ахнула. Все мысли из головы исчезли, кроме внутреннего голоса, эхом повторяющего: «прямо сегодня?!» – Принцесса, ты выйдешь за меня? – Адриан протянул руку. – Прямо здесь и сейчас? Маринетт в который раз удивилась, как же сильно они изменили друг друга. Всегда наглый и самоуверенный Нуар в подобные минуты часто начинал несмело смущаться, краснеть и едва ли не заикаться, не хуже нее, а она… Прежняя она, как в тех мелодрамах, застыла бы на пару мгновений, затем медленно подошла бы к нему и осторожно вложила бы свою ладонь в его, робея от того, как соприкасаются их пальцы. А нынешняя… нынешняя просто внезапно сорвалась с места, ветром вдруг оказываясь рядом с ним и крепко обнимая. – Да, черт побери! Конечно, выйду! – сминая пальцами рубашку у него на спине, радостно рассмеялась она, позволяя парочке счастливых капелек скатиться со щек. – Вот только… – Маринетт, не разжимая объятий, слегка отстранилась. Не менее счастливо улыбающийся Адриан вопросительно посмотрел на нее. – Священник. Как Тикки с Плаггом покажутся перед ним? Или мы будем без него? Адриан хитро улыбнулся, явно довольный собой. – Я уже подумал об этом, – слегка проведя губами по ее уху, он кивнул куда-то в сторону. Маринетт проследила за его взглядом и в следующее же мгновение просияла: – Мастер Фу! Следующие минуты для них обоих покажутся идеальными. Неважно, что к алтарю Маринетт шла в полной тишине и что под руку ее вел не родной отец, а Плагг. Неважно, что кольца им подавала Тикки, а не Нино. И уж точно неважно, что мастер Фу не священник: уже однажды он соединил их жизни, почему не отдать ему эту честь опять? Они не станут говорить такие надоевшие заученные клятвы, скажут лишь то, что действительно хотели, даже если это будет всего пара слов. А зачем? Разве тех клятв, что они уже дали, тех боев в обеих их жизнях, в которых они смело защищали друг друга, того решительного взгляда ярких счастливых глаз напротив мало для Вселенной, чтобы убедиться, что они ни за что не отпустят друг друга? Обмен маленькими холодными кусочками металла, которые внезапно становятся чертовскими дорогими для них обоих, доказывая, что они действительно теперь принадлежать друг другу. А затем те заветные слова, которые они так долго ждали. Им кажется, что проносится целая вечность перед тем, как мужчина произносит последнее слово, хотя пауза была всегда в пять наносекунд, и Адриан, не дожидаясь разрешения, тут же притягивает к себе Маринетт и крепко целует, сминая ее губы. Неважно, что будет в будущем, здесь и сейчас они вместе, стали единым, а значит, их ничто больше не разделит.

***

Адриан просиял откровенно счастливой влюбленной нуаровской улыбкой. Маринетт смущенно закусила губу, глядя в глаза мужа. Они оба сейчас явно позабыли о происходящем, с головой погрузившись в воспоминания. Только вот это происходящее о них не забыло. – Папа! – звонкий голос дочери заставил обоих вздрогнуть и нехотя с легкой тоской отпустить воспоминание. Впрочем, оба тут же стали счастливее, чем были секунду назад, осознавая, что их семья насчитывает на двое человек больше, чем их было в их воспоминании. – Расскажи! Адриан бросил мимолетный взгляд на Маринетт и, будто не желая отпускать этот их момент, проскользил руками по ее талии прежде, чем окончательно их убрать и полностью отдать свое внимание любимой дочурке. – Неа, – весело отозвался он, беря непоседу на руки. Опережая детское возмущение, парень наклонился к ее щеке, делая вид, будто целует ее, и едва слышно прошептал: – Вечером расскажу. Эмма еле заметно кивнула, без лишних слов понимая в чем дело. Тикки и Плагг были в ее жизни с самого рождения, и хотя пару раз родители и говорили ей, чтобы она никому не рассказывала о квами, это было совершенно излишне: даже будучи в возрасте, когда дети только начинают осознавать окружающий мир и могут выдавать любому какие-либо фразы или факты, не понимая их настоящего значения, девочка нутром чувствовала, что о маленьких друзьях ее семьи, о превращении ее родителей в известных Парижу супергероев она должна молчать, и все время смело и честно берегла эту маленькую семейную тайну. – Так-с, – Аля с грохотом хлопнула ладонью о стол, уперев другую руку в бок. – Маринетт Дюпен… – начала она по старой привычке, справедливо посчитав, что от нее она быстрее добьется правды, но зависла, заметив одинаково синхронно поднятые брови у обоих хозяев дома, – Агрест, – мрачно исправила она себя, понимая, что грозное впечатление явно испорчено. – Расскажи-ка, что это у вас там за тайное венчание такое было. – Тогда, может, расскажешь, почему ты свой девичник отменила? – в панике Маринетт назвала первое пришедшее ей в голову событие, но, к собственному удивлению, попала прямо в точку: брюнетка едва ли не впервые на ее памяти залилась румянцем. Да и собственно, не одна она. – Сейчас она скажет, что я тебя испортил, – наклонившись, прошептал ей на ухо Адриан, пока Аля пыталась выдавить из себя хоть какое-то оправдание. Маринетт тихонько захихикала, невольно от ощущения его дыхания и сама присоединяясь к группе розовощеких. – Три. Два. Один. И… – Ты ее испортил! – в это мгновение выдала блогерша, и Маринетт уже вовсю расхохоталась. Адриан тут же подхватил ее смех. Брюнетка растеряно застыла, а затем, даже не совсем понимая от чего, просто глядя на их счастливые смеющиеся лица, рассмеялась вместе с ними. Эмма с Нино тоже последовали за ними. Казалось, в эти мгновения даже сам дом, кучка кирпича, бетона и стекла, делил с ними это веселье, внезапным эхом отражая его и разнося по всем уголкам. Кусочки веселья, кусочки обычного жизненного счастья, которое продлится в этом доме еще далеко не один год, разбить уже ничто не в силах.