Загляни в меня, если осмелишься

Дети учат взрослых людей не погружаться в дело до конца и оставаться свободными. — Ты куда? — Гулять. — Что значит гулять?! — Гулять — значит отталкиваться ногами от земли и рассекать личиком воздух!

М. Пришвин

Никогда не думала, что ребенок может приносить столько радости. Это невероятное чудо, только увидев тебя, бежит навстречу, перебирая своими маленькими ножками по земле, и так крепко обнимает, что все проблемы уходят, остается только счастье. Честно сказать, я горжусь тем, что я мама! Горжусь своим сынишкой, без него меня бы сейчас не было. А вот почему… Я забеременела в феврале одиннадцатого класса. В то время я встречалась с самым завидным парнем школы, который был к тому же и главным прогульщиком, да и вообще отвязным парнем. Мы любили друг друга, по крайней мере, я тогда так думала. Сейчас я понимаю, что это чувство испытывала только я, но вернемся к прошлому. Все случилось в мой день рождения, мы были вместе уже полгода, и я решила подарить ему себя. Как сейчас помню, как я нервничала и готовилась. Было страшно и очень неловко. Тем вечером он подарил мне золотую подвеску с выложенными мелкими бриллиантами буквами моего имени. Букет моих любимых белых лилий украшал комнату, где горели только свечи. Мы танцевали, смеялись, кидались фруктами, и в какой-то момент я оказалась на нем, тело вспыхнуло от его рук на моей талии, я не смогла оторвать взгляда от его глаз, а когда он коснулся губами моей шеи, я потерялась окончательно. Ночь была чудесной, он был таким нежным, таким заботливым, я таяла в его руках. Он ушел, ушел сразу после той ночи, оставив меня без объяснении. Я плакала, неделю не вставала с кровати, почти ничего не ела, мне было плохо, очень плохо. Я не переживала из-за потери девственности, я просто разучилась жить без него, разучилась доверять людям. Он убил меня морально, попросил оголить для него душу, а потом вывернул ее наизнанку, осквернив ее. Хотела бы я не знать его — определенно нет, хотела бы изменить что-то — нет. Жизнь самостоятельно расставит все по своим местам. Мое состояние сильно тревожило маму, не выдержав, она отвезла меня в больницу, устав заставлять меня есть или говорить. Десять долгих и тяжелых дней я провела с психологами и врачами. Лучше стало не сразу. На третий день моего пребывания в частной клинике, врач сообщил мне о беременности, пригрозив потерей малыша, если я не вернусь к нормальной жизни. Я была настолько шокирована, что целый день пролежала на кровати к своей палате, глядя в потолок. Когда я все-таки поняла, что я стану мамой, первое, что я сделала, позвонила маме и сестре, вызвав их в ближайший к больнице ресторан. Именно осознание того, что любимый оставил мне частичку себя, отрезвило меня, и я стала стараться жить для него. В апреле я вернулась в школу, улыбаясь назло каждому, кто шептался у меня за спиной. О моем положении знали только родители и младшая сестра. Во время часовой перемены, мы часто сидели с ней в школьном кафе, где я медленно превращалась в бегемотика, съедав почти в два раза больше, чем ела обычно. В мае, я уже ходила с небольшим животиком, но все списывали его на мою появившуюся большую любовь к еде. Занятия физкультурой, я благополучно игнорировала, занимаясь гимнастикой для беременных в спец. центре. Компания бывшего не оставила без внимания изменения моих пропорций, говоря порой очень обидные слова, но я не слушала. Все мое сознание занимал еще не родившийся малыш. После сдачи экзаменов, поступила в пединститут, а в начале ноября родила прекрасного мальчишку с глазами его отца и перевелась на заочное обучение. Его отцу я ничего так и не сказала и вряд ли когда-нибудь наберусь смелости сказать. Единственное, что досталось моему ребенку от его отца кроме внешности, это отчество. Учиться и смотреть за малышом было нелегко, но эти годы были лучшими в моей жизни. И вот спустя почти пять лет, я могу сказать, что я может не самая счастливая женщина, но я однозначно самая счастливая мама. Сынишка возился с новой машинкой, сидя у меня на коленях, в то время как я заканчивала последние приготовления к урокам. Закончив, я откинулась на спинку стула, задумчиво следя за своим маленьким мужчинкой, и ласково поглаживала его по крохотной спинке. — Мам, а кто был тот дядя, когда я к тебе прибежал? — вопросительный взгляд стальных глаз смотрел на меня. — Кирюш, это мой давний знакомый, — немного помедлив, я все же ответила сыну. — А почему спрашиваешь? — Мне он понравился, — смешно прокомментировал сынок, не выговаривая букву «Р», и улыбнулся. Во мне все перевернулось. Леденящий душу холодок прошелся по спине, вызывая мурашки. Я отчаянно смотрела на сына. Впервые в жизни мне хотелось рассказать Стужеву о ребенке, не лишать сына отца. Одинокая слеза скатилась по щеке. Сынок тут же отреагировал. — Мамочка, не плачь. Я ведь только тебя люблю! — Маленькие ручки обняли за шею. Я прижала к себе мое единственное сокровище. Сердце сжималось от бессилия. За этой картиной нас и застал Стужев, открывший дверь моего кабинета без стука. Мы с сыном повернулись на звук. — Мы можем поговорить? — Сдержанно поинтересовался бывший возлюбленный. — Ты видишь, я занята, — слишком резко ответила я, напугав сына. Тот завертелся у меня на руках и начал похныкивать. — Прости, Кирюш, солнышко, не плачь, — я пыталась успокоить своего ребенка, старательно игнорируя взгляды Ледяного Короля. -Дай сюда, — не выдержав плач Кири, Стужев отобрал у меня ребенка и поставил того на пол. Я хотела было возмутиться, но слова застряли на полпути, поймав взгляд серых глаз. — Ты чего хнычешь? — Грозно поинтересовался мужчина. — Разве мама тебе не говорила, что мужчины не должны плакать? — Сынишка уже успокоился и растерянно обернулся на меня, ища поддержку, я же сидела в шоке. — Ты же должен защищать маму, а как ты будешь это делать, если все время хнычешь? Мой ребенок молчал, лишь переводил взгляды с меня на Стужева. Не найдя во мне поддержки, мальчик тяжело вздохнул, выпятил нижнюю губу и опустил голову, не зная что сказать. — Вот, — нравоучительным тоном продолжил мужчина. — Если пообещаешь больше не плакать, я тебе покажу, как надо маму защищать. — Я, кажется, икнула. — Ну так что, договорились? — Стужев протянул руку Кириллу. — Да. — Маленькая ручка буквально утонула в руке отца. Кажется, мой персональный ад начинается уже сейчас. И что теперь делать? Я же долго не смогу это терпеть. Мне находится с ним в одном здании больно, так теперь еще и видеть его периодически рядом с сыном придется. Он же все узнает! Что же делать? Боже! Помоги! Мои молитвы были прерваны наглым покашливанием сверху, и я перевела взгляд на Александра. — Так мы можем поговорить? — Скрестив руки на груди, спросил мужчина . — Кирь, иди поиграй, пожалуйста. Там, у меня в сумке, лежат вкусняшки. Только много не кушай, ладно? — И дождавшись кивка, повернулась к Стужеву. — Ты ведь не собиралась мне говорить, верно? — Наклонившись надо мной, зло выплюнул мужчина. Я внутренне похолодела. Неужели так быстро понял? Ответить ему я не могла, страх сковал все тело, не позволяя сказать и слова. Переведя глаза на ребенка, я смотрела на его возню с машинкой в конце кабинета. Эти секунды текли, казалось, целую вечность. Стужев ждал, я молчала. Тишина давила на мозг, и вскоре я не выдержала. — Ты о чем, — как ни в чем не бывало спросила я. — О нем, — мужчина кивнул головой в сторону ребенка. — Подожди, а он то тут при чем? — Я включила дурочку. Каюсь. Но говорить правду не хотелось. — Ты серьезно думала, что я никогда не узнаю, что ты вышла замуж и родила? — Усмешка и презрение явно читались на его лице. — Кто-то клялся, что так любит меня, что ни один мужчина в ее жизни больше не притронется к ней. Парень картинно сложил руки на груди и закатил глаза. Стужев издевался, стирая несуществующую слезу со щеки. Я сидела и смотрела на него, боясь даже моргнуть. Мне было все равно на его стеб, внутри меня расползалась радость, что он не узнал правду. А то, что пришло к нему в голову, меня мало тревожило. — Твое оскорбленное самомнение не переживет этого? — Я расслабленно откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди, подняв на Стужева ироничный взгляд. — Нет, я надеялся лицезреть муки твоей совести. Ты ведь из-за этого так ведешь себя со мной. — Как-то даже разочарованно ответил Саша. — Жаль. Я вскипела. Вскочив с кресла, я подлетела к нему и начала шипеть. — Ты серьезно считаешь, что мне больше нечем заняться? — Я наступала на него, заставляя отходить к двери. — Наличие у меня ребенка я ни от кого не скрывала. Усмири свое эго. — Толчок ему в грудь. — Ты бросил меня, как только добился своего. Так тебе было мало, ты растрепал об этом всей школе, сделав из меня посмешище. И ты думаешь, после всего этого я буду питать к тебе нежные чувства? Иди в жопу, Стужев. Ты как был кретином, так и остался. Только болезнь эта видимо прогрессировать стала. Оставь меня в покое! — Еще один толчок и он вываливается за дверь, которую я захлопываю обратно прямо перед его носом. Сделала глубокий вдох и успокоилась. Жить стало заметно легче. Ни тебе накопленного годами негатива, ни стресса, ни опостылевших любовных чувств. Надо было давно так сделать. Выйдя из раздумий, я отвела сына в кабинет к первоклашкам, где мой пятилетний ребенок сидел, пока его мама работала. Ему нравилось играть с ребятами, изучать цифры и буквы, делать различные аппликации, которые я бережно хранила в отдельной коробке. Кирилл уже умел немного читать по слогам, чем он, несомненно, гордился и старался продемонстрировать каждому заинтересовавшемуся. День прошел как-то быстро, уроков было немного. И все они были направлены на введение в предмет, либо на повторение пройденного материала. Сильно нагружать школьников в первую неделю после летних каникул было нельзя. Хотя я до сих пор не знаю, кто бы от этого нагружался больше. По мне, так это мы — учителя. После окончания рабочего дня, мы с сыном уже подходили к машине, как кто-то окликнул Кирю. Маленькая девочка бежала к нам, оставляя позади себя няню и водителя, которые лишь наблюдали за бегом малышки. Раздумывая, за что эти люди получают зарплату, я пропустила момент, когда девчушка уже стояла возле нас. — Киря, у меня в эту субботу день рождения, и я тебя приглашаю. — Девочка стеснительно протянула сыну бумажку с приглашением. — Спасибо, Елена. — Со слишком серьезным видом, Кирилл забрал пригласительный и поцеловал руку девочки. Она застеснялась и пошкрябала мыском туфельки об асфальт. Мои глаза от подобной картины округлились до размеров арбузов, а нижняя челюсть уже во всю переговаривалась с асфальтом. Кажется, надо меньше отвозить сына к бабушке. Только она, помешанная на этикете и манерах, могла научить внука этому. — Мам, мы едем? — Поддергивая рукав моего пиджака, поинтересовался этот галантный маленький кавалер. Я не нашла слов, промычав что-то согласное в ответ, и усадила сына в детское кресло. Остаток вечера прошел без сюрпризов. Мы ходили в кинотеатр, ели попкорн, гуляли на детской площадке, носясь и распугивая птиц. После купались и читали сказку про цветочек с желаниями. Уже целуя ребенка в лоб и желая спокойной ночи, малыш поинтересовался у меня: -Мам, а какое бы ты загадала желание, если у тебя был хоть один лепесточек? — Чтобы ты рос у меня здоровым и счастливым, сынок. — Я ласково погладила ребенка по волосам. -Спасибо, мам. А я бы загадал нам папу, такого как тот дядя, который к тебе сегодня приходил. — Ребенок тяжело вздохнул и подтянул одеяло выше. — Не грусти, малыш. Папа скоро придет. — Я еще раз поцеловала сына и выключила ночник, направляясь в свою комнату. Мне нужно было подумать.