Верность или свобода?

Последние дни меня изрядно вымотали. Я всегда знал, что титул герцога — это не вседозволенность и деньги, а постоянный тяжелый труд. К сожалению, каждый последующий год моего правления лишь подтверждает эту мысль. Особенно тяжелым является период выхода из продолжительной северной зимы и подготовки к весне. За всем нужно проследить, всех проконтролировать, и все это вытягивает из меня неимоверное количество сил. Отдохнуть мне удается только поздними вечерами, такими как этот. Я сидел на мягкой шкуре, застеленной возле горящего камина. На колени ко мне пристроилась моя единственная любовь, моя драгоценная жена — Тимиредис. Она привычным движением уткнулась носом мне в плечо, оплетя цепкими ручками мой торс. Сколько же лет мы были вместе? Тяжело вспомнить даже с моей тренированной драконьей памятью! Сначала это было сложное, наполненное приключениями и эмоциональными напряжением, обучение в магической школе, потом не менее сложное обучение в магической Академии в Галарене и, как вспышка, вылеты наших долгожданных, лелеемых драконов: сначала моего, почти месяц ожидания и вылет огненной малышки Тимиредис. А затем была свадьба. Как бы странно это не звучало, но я безумно желаю забыть этот адский день, а точнее череду адских дней! Несколько примерок , долгое сооружение какой-то странной прически на голове. И ладно, если бы все ограничилось только этим, но ведь я всем был нужен! Все в этом проклятом замке необходимо было проконтролировать лично мне! Повара до последнего момента что-то путали в меню, Тирнари мучила тем, что никак не могла найти идеальное сочетание тканей и живых цветов для украшения часовни, служанки несколько раз переселяли гостей, потому что путали этажи и коридоры… Кажется, во всей этот суете был только один спокойный и адекватный человек — Шон. Он невозмутимо летал из одной части замка в другую, что-то подправлял, что-то заменял, и всегда рядом с ним леветировал поднос с горой мясных пирожков. Но в момент, когда я стоял у алтаря и думал, что этот безумный день уже никогда не закончится, я увидел ее, мою дорогую Тимиредис и простил судьбе все свои провалы и злоключения. Я, конечно, и до этого считал ее красивой, но в этот момент… Она будто бы не шла, а плыла в своем безумно воздушном белом платье (на самом деле, как мне потом признала Тим, она действительно летела над полом, потому что у нее ужасно устали ноги от туфлей на высоченных каблуках), волосы были собраны в невероятно сложную, но при этом удивительно естественную прическу, подчеркивающую нежность овала ее лица. А глаза у нее так горели, что мне пришлось осознать — что бы со мной не случалось, я всегда буду оставаться самым счастливым человеком на свете, потому что меня любит эта прекрасная девушка. С трудом пришел в себя для того, чтобы сказать самое главное в моей жизни «да» и услышать ответное. Во время празднества благосклонно принимал поздравления, с кем-то здоровался, пожимал руки, смеялся на глупыми и абсолютно не смешными шутками. От полного безумия меня сдерживала Тимиредис, которая временами поглаживала меня по руке и мысленно высмеивала гостей нашей свадьбы, потому что ей тоже не нравилась вся эта бессмысленная праздность, необходимая, по общественному мнению, герцогу и герцогине. Пошловатыми шутками нас провожали к спальне. Нажелали нам такого, что Тим долго не могла перестать краснеть, да и я чувствовал себя не очень уютно. Шон, улыбнувшись уголком губ, пожелал, чтобы наше первую брачную ночь не испортил каменный дракон. Леди Астер почему-то заулыбалась, лорды Тиану и  тоже едва сдерживали смех, а мы почему-то шутку не поняли. Но объяснить нам ничего не успели, так как толпа затолкала нас в спальню. Все дальнейшее было наполнено огромным количеством нежности, приправленной долей неловкости. Не смотря на то, что между нами было, это действительно была наша первая ночь, потому что мы с Тим решили сделать все правильно. Насколько действительно правильно мы все сделали, останется навсегда между нами, но нам обоим все понравилось, а драконы ревели так, что не понятно было, от чего в ушах звенит: толи от полноты чувств, эмоций и ощущений или от оглушительных звуков, издаваемых нашими вторыми сущностями. Дальше жизнь завертелась, как карусель. Титул герцога и герцогини наложил на нас чрезмерно много обязанностей, но с частью из них мы были уже знакомы, так что со всем мы справлялись, но уставали безумно. Драконы рвались на свободу, а дела давили грузом. Лишь иногда мы могли вырваться куда-нибудь подальше, к теплому морю, где можно просто полетать и послушать шум волн, разбивающихся об острые скалы или в наш дом в лесу, где никто посторонний нас никогда не смог бы найти, так как там стояла первоклассная защита, которую смогли бы взломать разве что императорская семья и Шон, но и без этого всегда были у нас желанными, но, к сожалению, редкими гостями. Я посмотрел на затихшую Тимиредис. К моему удивлению, она заснула. Видимо, не только у меня выдался сложный день. Мне так нравится наблюдать за ней, когда она спит. Черты лица разглаживаются, пропадает складочка на лбу, ничто не омрачает ее лица. Сейчас он едва улыбается. Наверное, ей снится что-то очень приятное… или кто-то. Например, я. Конечно же, кому еще она может так искренне и нежно улыбаться? Мы слишком любим друг друга, чтобы тратить драгоценное время снов на кого-то другого. «Молодые драконы всегда так самоуверенны, когда дело касается их любимого человек. Даже не задумываются, что могут ошибаться», — послышался в моей голове голос. «Мать?», — неуверенно спросил я. Конечно же, это была она. Кому еще взбредет в голову поболтать со мной ночью. Вот только зачем ей это нужно? «Просто решила поучить молодое поколение. Запомни, Аскани, как бы это странно не прозвучало, но женам достаточно редко снятся их мужья. Женщинам снится только те, кто не доступны. Ты же всегда рядом, всегда придешь и обнимешь. Так с чего же ей мечтать о тебе во снах?» — рассуждала демиург. — « А чтобы кому-то присниться тебе нужно стать максимально далеким и недосягаемым. Понимаешь?» Ее голос пропал так же неожиданно, как и появился. Вот так с ней всегда, налетит, как штормовой ветер, наговорит чего-то туманно и уйдет, ничего толком не объяснив, а лишь оставив множество новых вопросов. И вообще, к чему все эти рассуждения? Для меня всегда открыты мысли Тимиредис, и я в любой момент могу посмотреть эти странные сны. Но я ей полностью доверяю, так что в этом нет никакой нужды. И это не правильно. Я никогда не опущусь до того, чтобы вот так, скрываясь, просматривать ее сновидения. Она моя жена, и я уважаю ее право на личные мысли, небольшие «скелеты в шкафу», о которых мне нет нужды знать. Это странный «кто-то» навсегда останется там, во снах, скованный мраком ночи. Я же вполне реален, и именно я ее законный, единственный, любимый муж. Мне нет нужды ее ревновать просто к снам. Ведь может статься, что и я возьму и приснюсь кому-нибудь. Может быть, даже чья-то жена, увидев меня мельком на балу или на выезде по делам, вспомнит обо мне во сне и, даже не желая этого, улыбнется. И это не будет абсолютно ничего значить, потому что сны остаются ночам. Все образы, пришедшие к нам, не прорвутся сквозь надежную защиту век наружу. Все главное происходит здесь, в реальности. А сновидения… это абсолютно не важно.