Игры времени

      «…камень душ…»       Тихий голос вдалеке был бархатным, томным. Но в то же время сосредоточенным. В нем различались некие бережливые нотки. Которые проскальзывают в речи человека, рассказывающего о самом важном в своей жизни.       «…можешь стать человеком…»       Женщина. Ей около двадцати трех лет, она свежа, молода, но по-своему таинственна. Но в глазах ее читалась мудрость, не присущая ее возрасту. И любовь… Согревающая, бархатная, как и ее голос.       «…для тебя я стану им…»       Он, этот новый голос, звучал до боли знакомо, и одновременно нет. Глухо, низко, тихо. Будто озвучивал самое постыдное признание самому себе. И озвучивал отнюдь не чужому человеку – так искренне врать невозможно.       «…и мы будем вместе…»       Женщина с длинными волосами выразительно посмотрела на своего собеседника – парня с собачьими ушами и густой гривой хромового цвета.       «…навсегда…»       Стало невыносимо больно. Жжет внутри, сжигает душу.       Инуяша.       Кагоме резко села на постели, прижимая руки к груди. Она дышала глубоко и с усилием, пытаясь унять боль, выжигающую тело изнутри. Еще один приступ, возникающий именно тогда, когда брюнетке снилась эта женщина. Словно внутри откликалось что-то, напоминая о себе. Болью.       Когда дышать стало легко, Кагоме спустила ноги с постели на ковер, по привычке зарываясь пальцами в жестковатый ворс.       Инуяши уже в комнате не было. Единственным свидетельством того, что он действительно здесь был, были темноватые разводы от растаявшего снега на светлом ковре. Девушка опустила глаза, упираясь взглядом в то место, где прошлой ночью сидел полудемон. Всю ночь напролет, охраняя ее, невольно попавшую в немыслимый круговорот событий, не поддающихся описанию.       Хигураши потянулась вверх и соскользнула с кровати. Новенький будильник остановил часовую стрелку на восьми часах утра. Брюнетка раздосадовано вздохнула, натягивая поверх пижамы теплый халат. Из-за этого сна она подорвалась в такую рань. Воскресную рань, что было немаловажно.       Когда она взяла в руки расческу, на лестнице послышался топот. Еще через секунду дверь в ее комнату распахнулась.       - Доброе утро, - мимоходом бросила мама, а затем быстро продолжила, - если сегодня пойдешь в торговый центр, то зайди за шоколадом в лавку на углу.       Не понимая деловитости в ее тоне, Кагоме отложила расческу в сторону, дабы не отвлекаться на посторонние вещи.       - За шоколадом зачем?       - Ну праздник же, - пришла очередь мамы недоумевать. Она подошла к дочери ближе, - ты вчера была сама не своя, а теперь и вовсе провалы в памяти не заставили себя ждать.       Прохладная ладонь коснулась лба Кагоме. В принципе, волнения матери не были безосновательными. И вообще, если бы не Инуяша, то не стояла бы она здесь вовсе. А так забыла о каком-то празднике. Пф, с кем не бывает… Ох ты ж блин…       Ее взгляд выцепил край календаря, стоявшего на столе. Вчера, как она сама для себя отметила, была последняя репетиция в году, а значит…       Телефон на столешнице грянул веселой мелодией, возвещавшей о звонке от Аюми. Мягко выскользнув из-под маминой ладони, Кагоме дернулась в сторону дребезжащего агрегата, взяла его в руки и провела пальцем по дисплею, позволяя потоку лютых децибелов влиться в свои уши.       - С Новым годом! – громко пропела Аюми в трубку.       - Э… Д-да, с наступающим, - жалобно проблеяла Хигураши в ответ, чувствуя, как холодеют ее пальцы. Шок от пережитого вчера напрочь вытеснил факт наступления нового года уже сегодня ночью. Уголок рта девушки нервно дернулся, что могло значить только одно – она теряет самообладание.       - Ну так мы идем? – все так же бойко распевала одноклассница.       - Куда? – вопрос инстинктивно сорвался с губ. Кагоме отчаянно искала зацепки в словах подруги, чтобы восстановить в памяти картинки, обещания и поступки прошедшего дня.       - В торговый центр, конечно, - в голосе на том конце провода слышалось удивление, - только не говори, что не пойдешь.       - Пойду, конечно, - оторопело проговорила брюнетка, более-менее сориентировавшись в собственных воспоминаниях. Действительно, она договаривалась с Аюми сходить в торговый центр побаловать себя какими-нибудь безделушками. Одноклассница делала это ради того, чтобы Хигураши взбодрилась. Точно… Ведь тогда она была подавлена и несла на плечах груз вины за те слова, которые задели Инуяшу. Все-таки, несмотря на своеобразное прощение с его стороны, Кагоме все еще мучили секундные уколы совести. Может, когда-нибудь он сам все расскажет? Больше давить она на него не станет. Ведь он ей больше чем друг, и было бы предательством понукать его чувствами, лишний раз тревожа воспоминания.       Стоп… Больше, чем друг? Когда она успела начать так думать? Да, он ее поддерживает, в каком-то смысле бережет и оказывается рядом в нужный момент. Если подумать логически, то все эти качества способствовали появлению легких крылатых бабочек где-то в животе, но… Он же демон! Пусть и наполовину. Хотя, этот факт не имел веса, если учесть, что он спас ей жизнь.        -…гоме. Кагоме! – в трубе надрывалась Аюми, видимо, повторяя, сей призыв не единожды.       - А? Да, я тут. В общем, как и договорились, да? Ага, перезвоню, - брюнетка успела положить трубку прежде, чем Аюми сообразила, что разговор закончен.       Скулы девушки пылали, пульсировали от приливающей к ним крови. Она действительно влюбилась. Черт, признаться себе в этом было невероятно трудно. В мозгу фейерверками взрывались вопросы: «Как?», «Почему?», и «Что делать-то?!». Кагоме запустила пятерню в спутанную копну черных волос и сконфуженно нахмурилась. Мама же уже совсем обеспокоено скосила глаза в сторону дочери.       - Знаешь, мне это не нравится совсем. Точно ничего не происходит, о чем я не знаю?       - Я и сама не знаю, - выдохнула Хигураши, бессильно опуская руки, - я уже сама ничего не понимаю. Как так получилось.       Тут мама улыбнулась уголком губ и вышла в коридор.       - Так или иначе, особо не рассиживайся, - донесся оттуда ее голос, - опоздаешь еще.       - Попробуй тут собраться хотя бы с мыслями, - пробубнила Кагоме себе под нос, открывая дверцу платяного шкафа.       Перед глазами мельтешили люди, спешили по своим делам, судорожно проговаривая список еще не купленных к празднику вещей, выученный наизусть. От такого столпотворения рябило в глазах, и Кагоме торопливо направилась ко входу в торговый центр, где должна была встретиться с Аюми.       На улице шел снег, старательно и деловито посыпая головы прохожих пухом. Самые выносливые холодные хлопья долетали до самого асфальта, но все же неизменно таяли, едва касаясь грифельно-серого дорожного полотна. Сыро и промозгло, ветерок, гулявший между стенами построек, забирался под воротник драпового пальто и заставлял ежиться. Брюнетка чихнула, уныло обозревая взглядом толпу. Праздника, пусть и ненароком забытого, не чувствовалось вовсе. Может, когда-то в детстве это были часы сказочного ожидания, сладкого предвкушения чуда в зимней ночи. А сейчас… Осознание того, что еще один год позади. Целый год времени, которого не вернуть. С какой-то стороны это было и хорошо: будущее распахивало двери с последней секундой уходящего года, сулило новые встречи, знакомства, чувства. Ну а с другой… Драгоценные минуты, проведенные со старым духом полудемоном, хотелось бы переживать бесконечно. Теплые, такие родные, принадлежащие только ей.       Она пропала окончательно и бесповоротно. Она точно это знала.       - Нет, с тобой определенно что-то творится, - хмуро процедила Аюми, материализовавшаяся рядом с Кагоме, отчего та испуганно вздрогнула. Ну надо же, и как долго она тут стоит?       - Привет, Аюми-чан, - Хигураши попыталась сделать ручкой ку-ку. Получилось донельзя нелепо. Одноклассница вздохнула и потянула брюнетку за рукав пальто внутрь громадного торгового комплекса. Вот так просто, без слов и укоров. Кагоме легко улыбнулась, внутри благодаря подругу за то, что она для нее делает. Хоть сейчас это уже и не было нужно.       В итоге Аюми накупила тучу безделушек для последующей их раздачи, а Кагоме потратилась на темно-серые джинсы, белую борцовку, духи для мамы, мяч для Соты и маленький бонсай для дедушки. В мыслях зрел план прикупить что-нибудь и для Инуяши, но мозг заклинило намертво. Что подарить пусть и не совсем человеку, живущему уже восемьсот лет? Какой вещи он еще не держал в руках? Что ему действительно нужно? Идеи, пусть и граничащие с бредом, в голову не шли абсолютно, и теперь Хигураши нервно заламывала пальцы, в душе жалея, что вообще об этом подумала.       - Кагоме! – знакомый, даже слишком, голос, зовущий из недр магазина с музыкальными дисками заставляет забросить мысли на задворки сознания и судорожно обернуться. Кога, распихивая толпу по сторонам, уверенно шагал к ней навстречу. Девушка уже было хотела притвориться глухой и шмыгнуть куда-нибудь, где была бы в зоне недосягаемости. Но поздно, к тому же силы и возможностей для маневра у парня было куда больше.       Оказавшись вровень с брюнеткой, Кога невозмутимо взял ее ладонь в свои и приблизил к своим губам. От столь спонтанного жеста на виду у толпы народа у Кагоме запылали щеки.       - Как дела у моей прекрасной Каго… - тут он замер, шумно втянув носом воздух. На его лице мелькнула тень злобы. Что-то такое уже было.       - Снова лук? – частичка воспоминаний словами воспарила в воздух дрожащим голосом девушки. Сине-голубые глаза устремились на нее взглядом, не говорящим ничего хорошего.       - Отойдем поговорим, - сказал Кога сурово, крепко хватая Хигураши за запястье, отчего девушка ойкнула. Сопротивляться было бесполезно – еще и руку вывихнет к чертям собачьим, да простит ее Инуяша.       - Аюми, я скоро, - только и успела пробухтеть брюнетка, стремительно отдаляясь от одноклассницы.       - Можешь не торопиться, - удивленно хлопая глазами, проговорила Аюми. Проследив за парочкой до выхода, она пожала плечами и вернулась к перечню музыкальных дисков, проговаривая одними губами: «Странные они».       - Кога, какого черта? – рука начала надсадно ныть от столь «нежного» к себе отношения, и терпеть этого уже почти не хватало сил. Кога настырно шел вперед, волоча за собой Кагоме. Он никогда себя так не вел, и, можно сказать, выглядел обеспокоенным, несмотря на злостную маску, застывшую на его лице. Они зашли за угол, где скопления народа было минимальным. Парень развернул Кагоме к себе и заглянул в глаза.       - Ты снова с ним была?       Не нужно было догадываться, о ком шла речь – суть читалась во взгляде, тяжелом и дознающим. Девушка поджала губы.       - Значит с ним, - с мрачным торжеством в голосе процедил Кога, держа брюнетку за плечи. Ее такое отношение к себе возмутило. Она дернулась, пытаясь высвободиться из его захвата.       - Тебе какая разница?       - Кагоме, родная, я уже устал повторять тебе одну простую истину: держаться от щенка подальше! Ради твоего же блага, ради твоей же безопасности!       - Он не такой, каким ты привык его представлять, - заворчала Хигураши зло, поблескивая раздражением в глазах.       Он показывал ей стороны себя, недосягаемые глазу остальных, рассказывал то, что никто не слышал. И не услышит. Кагоме робко и осторожно, но начинала верить в свою исключительность, эдакую негасимую искру, что грела изнутри. И эту веру она пронесет столько, сколько ей позволят это делать. Эгоистично, но этого так хотелось.       Кога хмыкнул, уничижительно скривив губы. Чувствовалось в этом жесте некое превосходство, снисходительность, проявленную через силу, переступая через себя.       - Я хочу сберечь тебя, а ты… Скажем так, я знаю его НАМНОГО больше, чем ты. Я знаю, что сподвигает его на те или иные поступки. Я знаю его мотивы. Я знаю его истинное лицо. Несмотря на то, что он спас тебя вчера, я о нем своего мнения не изменю – грязная шавка, погрязшая в собственном эгоизме.       Кагоме сдавленно охнула, услышав вновь о вчерашнем происшествие. И от того, что для Коги это тоже не является секретом. Но праведный гнев оказался сильнее удивления.       - Я знаю его лучше, чем ты думаешь, - зло рыкнула она парню в лицо, в тот момент странно ухмыльнувшемуся, - и мне абсолютно все равно, что там между вами произошло.       - Тогда остальное ты узнаешь сама, - черноволосый отвернулся от девушки и зашагал от нее прочь, - только потом не говори, что я тебя не предупреждал. О том, что он чудовище.       Кагоме покраснела, наблюдая за удаляющимся парнем. Самоуверенный, заносчивый… Он был похож на Инуяшу, но не столь сильно, как этого хотелось бы. Сердце кололо обидой, но сознание нашептывало, что это всего лишь слова, оправдания проигравшего, призванные задеть и хоть как-то оправится после поражения на поприще чувств. Меньше всего хотелось думать о том, что сейчас они с Когой всерьез поссорились. Возможно навсегда.       На глазах набрякли слезы от обиды, все той же самой грызущей обиды. Считает ее дурочкой, не понимающей якобы очевидных вещей; неблагодарной, отказывающейся от помощи, так щедро ей предоставленной. Слепой, в конце концов.       Брюнетка достала из кармана телефон и набрала сообщение Аюми, наверняка все еще ждавшей ее возвращения.       «Извини, я домой. Дела, мама попросила прийти помочь»       Некрасивый поступок. Лживый и неправильный по отношению к Аюми, но… Не показываться же ей с таким лицом, верно? Забеспокоится еще сильнее.       И Хигураши побрела прочь, сама не ведая, чего хочет. По-хорошему ей бы и надо вернуться домой – времени около девяти, на улице уже было темно. Но хотелось просто идти куда-то. Или не хотелось? Черт его разберет. Хотя…       - Кагоме-чан, зал закроешь в десять, ключи отдашь охране внизу, идет? – Касуга-сенсей стояла у выхода из танцевально зала.       Кагоме застала ее уже собирающуюся домой. Тренер почему-то, не удивилась просьбе девушки немного порепетировать – вон, даже ключи оставила. Сказала, что понимает. Кагоме тогда скривилась от того, что ее угнетение заметно.       Когда учитель ушла, Хигураши скинула пальто, сапоги, закатала до колен джинсы, переодела новую майку, купленную как раз для репетиций.       Плие, жэтэ, батманы… Пластичные прогибы у станка для разминки, затем легкая импровизация под современные мотивы. В танце она находила умиротворение, могла разложить все мысли по полочкам и на свои места, заново осмыслить. Чувствовала себя свободной от ненужных слов, колющей и ноющей боли в груди. Боли, сжигающей что-то внутри.       Обессилившая Кагоме села на паркет напротив панорамного окна, смотрящего на оживленную улицу. Центр услужливо переключил трек на медленный и размеренный, напоминающий тиканье часов или спокойное сердцебиение. Девушка поджала колени к груди и положила на них подбородок.       За окном все так же падал снег. Тихо ложился на верхушки фонарных столбов и домовых крыш, пуховой шапкой оставался на головах прохожих и задорно искрился в дробящемся свете новогодних иллюминаций. Стрелки медленно и неумолимо двигали секунды на циферблате часов вперед, стремясь самыми первыми войти в новый год. Музыка усиливала это чувство, а Кагоме… Кагоме замерла у окна и смотрела на падающий снег, поджав колени к груди. Молчала, даже дышала осторожно, чтобы получалось как можно тише. Будто боялась спугнуть по-своему волшебный момент молчаливого созерцания и звуки ускользающего времени. Все-таки Кога неправ. Он совсем не такой… Самый лучший.       Захотелось остановиться. Замереть вместе с часами, снегом. Чтобы всегда оставаться с тем, что накопила внутри. Неважно, плохим или хорошим. Хотелось хранить и чувствовать, что обрела. Быстрый взгляд на наручные часы. Без десяти двенадцать. Никто не стучит, не зовет. Забыл охранник про открытый зал. Или же некогда было вспоминать.       Никто не звонил, даже мама. Странно, но почему-то не волнует. Кагоме начало казаться, что это ее самый лучший Новый год. Лучший потому, что не чувствовался, а пришел тихо и осторожно, будто только для нее. Вернее, только придет – у него нет привычки спешить.       - Ну здорово ты праздник отмечаешь.       Хигураши рывком встала. Скорее от неожиданности, нежели от испуга. Обернулась и не поверила своим глазам.       Возле двери, расслабленно облокотившись о стену и сложив руки на груди, стоял он. На платиновом хвосте волос и серой шапке поблескивали вперемешку капли воды и снег, куртка была расстегнута и было видно, как на шарфе, замотанном вокруг шеи, тоже таяли снежинки. Вот же дурень, неужели и по улице так шел? Простудится же.       Он смотрел на брюнетку внимательно, без злости в золотых глазах. Несколько недоуменно, мол, а че это ты тут делаешь? Немой вопрос, но понятный ей.       Как это… приятно.       - А разве плохо? – она опустила глаза в пол, а потом снова отвернулась к окну.       - Тебя уже мама собиралась искать, дурья твоя башка. Позвонила бы хоть, предупредила, - Инуяша сердито фыркнул.       - Это ты че, домой ко мне ходил? – Кагоме вытянулась по струнке, однако не обернулась. Ходил, сто процентов ходил. Мама дорогая, что она теперь подумает?!       - Ну я выловил твою одноклассницу. Она сказала, что ты домой пошла, я туда сразу. Тебя и там нет, мать твоя обеспокоенная была. Я и ляпнул, что ты со мной отмечать пойдешь. Но все пучком, - парень дернулся в тот момент, когда брюнетка заскрежетала зубами и сжала кулаки, - она дальше ничего расспрашивать не стала. Ну, вот я и здесь, где же ты еще могла быть.       - А охрана?       - Кех, - Инуяша, кажется, был возмущен, - помнишь еще, кто я?       Кагоме разжала кулаки и выдохнула, расслабилась. Все-таки долго сердиться на него она не могла. Да и разве можно сердиться на того, кем готова дышать?       - Инуяша…       - Чего тебе?       - Потанцуй со мной.       - Сбрендила? – полудемон насмешливо фыркнул.       - В качестве подарка. Просто потанцуй со мной.       - Ну я, это, - сереброволосый замялся, - я как бы и не умею…       Девушка отошла от окна и развернулась к Инуяше. На ее губах играла улыбка, теплая и мягкая. От осознания того, что может дать ему что-то, чего он еще не делал прежде. Даже если это всего лишь танец. Она подошла к полудемону и стала стаскивать с него куртку. Он же начал отбрыкиваться.       - Ты чего?!       - В зал в верхней одежде нельзя, - весело говорила она, сняв с него куртку, а потом и сдернула с ушей шапку, - и в шапке тоже – неприлично.       - Плевал я на приличия, - дернув ушами, бурчал Инуяша в ответ, однако, тоже улыбался. Потом чертыхнулся, когда Кагоме выволокла его на середину зала.       - Вот сюда, так, - она посмотрела сначала под ноги, потом подняла глаза на Инуяшу, - теперь обними меня за талию.       - А? – золотые глаза округлились в немом протесте, - зачем?!       - Так надо, - забухтела Хигураши, - давай-давай, живо.       Инуяша поддался суровому приказу и нерешительно и осторожно приобнял девушку за талию. Смотрел куда-то в бок, смущался. Как это мило.       - Ближе, - строго сказала она, подражая Касуге-сенсею. А то расстояние между ними даже пионерским сложно было назвать.       - Да куда уже ближе, - огрызнулся полудемон, сердито посмотрев девушке в глаза, - по-моему, и так неплохо.       - Ты мне подарок делаешь или что? Ближе, я сказала.       Сереброволосый, колеблясь, сделал шаг ближе. Потом подумал и приблизился еще на полшага. Несмотря на то, что внешне Кагоме была спокойной, ее сердце сладко замирало, чувствуя его прикосновения и то, как его дыхание, безумно теплое, касалось волос на макушке.       - Теперь двигаемся. Повторяй за мной. И… раз-два-три…       Она считала тихо, чтобы голос не разлетался и не отскакивал эхом от стен. Инуяша двигался так же, как и она, медленно переступая с ноги на ногу, покачиваясь в такт медленной музыке, так похожей на тиканье секундной стрелки.       После трех-четырех периодов девушка перестала считать. Она несмело обнимала руки полудемона, держащие ее за талию. Как сладко, как спокойно, хотелось танцевать так вечно и чувствовать его тело, его руки. Став таким родным, Инуяша подарил ей свет, что озарял серые будни. Бунтарский, смелый, яркий, но такой мягкий и чуть таинственный свет. И она любила его. Действительно любила.

Три минуты.

      - Странно…       - М? – Инуяша перешел с режима «сосредоточенный» на «слушающий»       - Ты всегда оказываешься рядом, когда мне плохо…       - Ты о чем вообще?       - Даже в тот день, когда мы познакомились. Грустно, серо плохо… и именно ты оказался в том старом театре тогда.       - Кагоме…       - Мне со временем даже начинает казаться, что ты специально подгадываешь моменты, когда меня нужно спасать, - проговорила девушка с горьким смешком в голосе.       Полудемон молчал.

Две минуты.

      - Это я неудачник, - глухо буркнул сереброволосый, - поэтому так получается.       - Да ладно…       - Да правда. Кога же говорил тебе?       - О чем? – Кагоме подняла на Инуяшу глаза. Неужели знает? Конечно, знает.       - О том, что я опасен. Полудемон, все дела.       - Говорил, - руки на талии девушки чуть дрогнули, - а знаешь что я ему ответила?       Инуяша заткнулся. Видимо, для того, чтобы не ляпнуть лишнего.       - Что мне абсолютно все равно. Ты мой друг. И дорог мне таким, какой ты есть.       - Какие сопливые речи, - полудемон хмыкнул, явно довольный собой. Хигураши издала короткий смешок.

Одна минута.

      - И ты всегда рядом, несмотря на то, сколько боли я тебе причинила по своей глупости. Я все хотела спросить…       Стало невероятно трудно дышать. Слишком близко, слишком томительно, и сердце будто совсем не бьется. И его объятья и крепче, и мягче.       - Хотела спросить: почему?       Его дыхание все ощутимее, глаза ближе, губы ухмыляются. И ресницы такие длинные…       - Потому что я хочу быть рядом, балда.       Слова касаются ее губ, говорит низко прямо них. Прямо как в том сне, тот же тон… Мучительные миллиметры, чтоб их…       - Почему? – говорить громче нет сил, поэтому вопрос прозвучал сиплым шепотом. Горячим, разбивающимся о губы.       - По кочану, - пробурчал он, касаясь ее губ своими. Нежно, трепетно, практически неосязаемо. Парень взял ее лицо в свои ладони, мягко отпустив талию девушки. Вроде бы и дал возможность сбежать. Вот только зачем…       Кагоме забыла как дышать и ощущение бьющегося сердца. На улице кричат что-то, но все голоса и звуки с улицы доходят словно пропущенными через вату. Она вцепилась в его руки, будто боялась упасть, ибо под ногами она не чувствовала ничего.       Время замерло в те моменты, когда Инуяша ее целовал, терся носом о нос, приникал к губам вновь. Мир в эти минуты сузился до размеров танцевально зала.       - С Новым годом, - не думая ни о чем, ляпнула брюнетка, когда сереброволосый отстранился от ее губ и гладил ее скулу шершавым большим пальцем.       Парень обнял ее за плечи и прижался к ее губам своими.       - С новым счастьем, че, - почти прошептал он, улыбаясь. И Хигураши, подчинившись, позволила себе утонуть в его руках.       На улице праздновали пришествие Нового года. Рвались петарды и, несмотря на запреты, где-то тайком на улице попивали спиртное.       И только для двоих он пришел тихо, скорее как дополнение. Как декорация. Зато теперь Кагоме точно и уверенно могла сказать, что это ее самый лучший Новый год.       Ведь он подарил ей полудемона.