Часть 1
23 марта 2016 г. в 23:58
— Гуляешь, Рюко-кун?
— Вот из какой дыры ты вечно вылезаешь? — чертыхнулась Матой, едва не свалившись с качелей, на коих сидела, наслаждаясь солнечным, но морозным февральским днём. — Можно подумать, что ты следишь за мной!
Микисуги невозмутимо стоял за её спиной, засунув руки в карманы. Рюко обернулась и окинула его беглым взглядом: несмотря на холодную погоду, его куртка была небрежно расстёгнута, и, что немало удивило Матой, его волосы были несколько растрёпаны, а не зачёсаны назад, как обычно. В целом — хорошо знакомый, но уже несколько непривычный образ учителя истории под прикрытием; разве что очков не хватало… «Н-да, ну и что он тут делает?» — недовольно подумала Рюко: вообще-то она планировала хоть чуточку отдохнуть от бесконечной суеты и шума в доме Манкансёку, где продолжала жить и по сей день. Не сказать, что её сильно утомлял весёлый ритм жизни бравой семейки, однако в спокойствии и полном одиночестве Рюко иногда остро нуждалась, как ни в чём ином. Тем более, раз уж сегодня выдался хороший день для подобной прогулки, так почему бы и не расслабиться немножко?.. Впрочем, с появлением Микисуги, девушка всё равно уныло отбросила эту затею, осознав, что долгожданные моменты одиночества безвозвратно упорхнули куда-то вдаль.
— Не относись к людям, как к тараканам, — философски изрёк Айкуро, чуть наклоняясь к девушке. — Я просто проходил мимо и увидел тебя. Попу не отморозишь?
— Хм… Что-то мне это напоминает, — пробормотала Рюко, будто проигнорировав его предыдущую фразу. — Я про твой внешний вид. Знаешь, а я даже соскучилась по скучному историку Микисуги-сэнсэю, — последние слова она произнесла с особенно занудной интонацией, а после рассмеялась, показав молодому человеку язык.
— Не меняй тему! — Микисуги подмигнул и, присаживаясь рядом на соседние качели, нарочито задумчиво продолжил. — Ну-у-у, если тебе так хочется, я могу вновь отрастить щетину и устроиться учителем истории в твою школу.
— Тебе без щетины лучше, — ляпнула Рюко в ответ, а после, за доли секунды осознав свою оплошность, поспешила добавить:
— Вот ещё! Я не буду делать домашку.
— Ты и так её не делала.
— И не буду!
— Оставлю после уроков, — насмешливо пригрозил Микисуги.
— Пф-ф-ф… Напугал ёжика, — чуть не добавив «голым задом», Рюко вовремя опомнилась, а после расхохоталась. — Ещё нудиста в нашей академии не хватало… Хотя с твоим приходом там явно повеселее станет. Наверное, — Матой даже задумалась, прикидывая возможные варианты развития событий.
— Даже не надейся, что на Всеобщей истории тебе удастся повеселиться! — ещё больше взъерошив волосы, Микисуги состроил постную физиономию и нудным учительским голосом принялся объяснять, какое важное значение Всеобщая история имеет в жизни любого школьника, а особенно несносной девчонки, которая прямо сейчас нагло ржёт перед лицом самого талантливого учителя в мире.
— Кончай уже придуриваться! Позёр фигов, — давясь от смеха, фыркнула Рюко. — Талантливый учитель, тоже мне! И ведь даже не поймёшь, что хуже: твоя «учительская» сущность или же настоящая, — пробормотала она, устало закатывая глаза. Так утомляет! Захотела побыть в одиночестве, называется…
— Хочешь узнать? — коварно вопросил Микисуги, сверкая глазами и медленно стягивая с себя куртку.
— Чёрт тебя дери, ну опять!
С возмущённым воплем подскочив с качелей, Рюко попятилась назад, подальше от этого идиота, но в один момент вдруг запнулась о нечто большое и, охнув, свалилась в мокрый сугроб. Громко ругаясь и поминая фыркающего от смеха Микисуги далеко не самыми красивыми словами, Матой проигнорировала благосклонно протянутую ей руку помощи и поднялась на ноги сама, успев подивиться этой странной бесформенной куче снега, о которую она и споткнулась. Куча эта выглядела несколько неестественно для обычного сугроба: казалось, кое-где снег сохранил заботливо выточенную кем-то форму, а в некоторых местах торчали обломки чёрных веточек и подручных элементов декора.
— М-м… Это снеговик, что ли? — неуверенно протянула Матой, разглядывая бывшую снежную фигурку, вид которой представлял весьма жалкое зрелище. Маленький вредитель, по видимому, знатно развлёкся, растаптывая результат чьих-то трудов.
— Да уж. Хм, вот ты представь, Рюко-кун, — неожиданно начал Айкуро, — придут люди, которые лепили этого снеговика, возможно, это был даже ребёнок, а тут такое, — присев на корточки, Микисуги внимательно разглядывал снег.
В ответ на его слова Рюко лишь скептически изогнула бровь и потёрла ушибленный бок, окинув обиженным взглядом виновника её некрасивого падения.
— И с чего тебя на размышления сегодня толкает?
— Да так, вспомнил просто, как когда-то очень долго лепил с Кинуэ-сан снеговика, а на следующее утро он оказался растоптан, — Микисуги беспечно рассмеялся и устремил задумчивый взгляд в небо.
— Э-э-э…
Рюко растерянно захлопала глазами. С одной стороны, Айкуро произнёс эту фразу абсолютно будничным тоном, но с другой — он никогда ранее не заговаривал о подобном.
Кинуэ. Она вроде бы слышала это имя ранее…
— Предлагаешь найти обидчика и надрать ему зад? Плюс свалить на него вину за смерть прошлого снеговика? — попыталась пошутить Рюко, вдруг почувствовав себя очень неловко. Микисуги только хмыкнул в ответ, с застывшей улыбкой вытаскивая из помятой пачки сигарету, и Матой заметила, как в его спокойных движениях ощущается почти незримая дрожь.
В этот момент девушку словно осенило, и она хлопнула себя по лбу: конечно, Кинуэ Кинагасе! Микисуги же рассказывал о ней когда-то, как об участнице эксперимента над живыми волокнами… Так значит, они с Айкуро были не просто коллегами, но и друзьями? Рюко попыталась представить в голове картину, как Микисуги, Цумугу и тёмноволосая девушка, поразительно похожая на брата, веселятся словно дети, выстраивая забавную фигурку из снега, а потом спешат домой пить вкусный тёплый чай; за столом же молодые люди смеются искренне и беззаботно, а предметом их разговоров является всё что угодно, кроме войны, проблем насущных, работы или живых волокон… Фантазия Рюко в одно мгновение сломалась, и девушка, помотав головой, почему-то залилась краской.
— Хм… Рюко-кун, а ты никуда не спешишь? — выпустив в воздух струйку голубоватого дыма, Микисуги наконец оторвался от созерцания снега. Рюко, вынырнув из пучины мыслей, отрицательно покачала головой. — Тогда, может, если ты согласишься слепить со мной этого снеговика заново, взамен я позволю тебе полюбоваться моим прекрасным телом, а, Рюко-кун? — с привычной хитростью пропел он, обращая взгляд на Матой.
Что-то заставило её дёрнуться, будто от удара молнии. Широко распахнув глаза, Рюко сначала побледнела, потом покраснела, а после, бессознательно повинуясь порыву и внезапному желанию поскорей уйти отсюда, торопливо выпалила:
— Нет уж, обойдусь! И вообще, мне пора, пока, до скорого, увидимся позже, да, — Рюко вскочила и, повернувшись спиной к замершему Микисуги, чуть ли не бегом направилась к дороге, почему-то ощущая себя невероятно странно…
Мысли Рюко всё не покидала дивная картинка того зимнего дня, где двое юношей и девушка со счастливыми улыбками лепили снеговика, а в направленном на Матой взгляде голубых глаз светилась горькая, бесконечно глубокая печаль.