Кошки-мышки

Наглая рыжая кошка, — назвать иначе подполковника Зимину, чтобы это получилось не оскорбительно, у Русаковой вряд ли получится. У Ирины Сергеевны хищная грация, которую не могут не оценить все сотрудники мужского пола "от" и "до"; слишком темные глаза с высокомерной усмешкой, запрятанной в глубине зрачков, и непомерные для женщины амбиции. Для Зиминой старший лейтенант — бледная мышь со склонностью к сдержанным истерикам и слишком неприязненным для такой не-актрисы взглядом умело подкрашенных глаз. Тушь, впрочем, у инспектора на удивление не водостойкая — Ирине Сергеевне и в голову не приходит связать воедино объятия с обаятельным нахалом и испорченный макияж нервически-правильной барышни, как-то слишком часто оказывающейся не в том месте и не в то время. Старлей отказывается ее понимать — для Русаковой (наверное) достаточно было бы милых почти-семейных ужинов с легкомысленным опером Ткачевым и того факта, что он никуда от нее не денется. Но у нее нет даже этого — легкомысленный на первый взгляд красавчик без раздумий подписывается на какие-то авантюры Зиминой, от Кати отделываясь с обаятельной вежливостью шкодливого кота. Катя — честное слово — не собирается бегать за ним, ломая шпильки и кляня свою неудачливость. Это почти норма, начиная от приходящей в негодность обуви, стрелок на колготках, вечно протекающих ручек и заканчивая тотальным невезением на личном фронте.

---

Зимина с царственной небрежностью поправляет воротник идеально сидящей на ее фигуре форменной рубашки, прикрывая характерные пятна на шее; задумчиво поигрывает изящной туфелькой и усмехается одними глазами, кажется, не замечая опасно скрещивающихся взглядов Ткачева и Русаковой.       — Ткачев, ты мне сегодня нужен, — с поразительно-наглой двусмысленностью оповещает она, встряхивая рыжей гривой, в которой путаются солнечные искры и льдистый запах мяты — у Русаковой наверное именно поэтому становится страшно пусто и холодно где-то под ребрами. Ткачев лишь завороженно кивает, глядя на начальницу со смесью преданности, восторга и вполне понятной Кате — смешно, правда? — томительной жажды. Катерина, покидая кабинет подполковника, впервые старается держать спину идеально-прямо, позволяя себе позорно разреветься только за собственной плотно прикрытой дверью. Осевший в легких запах мяты выворачивает и душит изнутри, заставляя поморщиться и как можно шире распахнуть окно. У инспектора Русаковой, кажется, начинается аллергия на кошек.