Моя милая Шерон.

Ты меня защитила от тьмы своей нежной улыбкой, Красноглазого призрака, грешника с падшей душой... Из немой пустоты, сотворённой кровавой ошибкой, Я, побитый, как пёс, слышал голос встревоженный твой. Он как будто бы звал поскорей пробудиться от мрака, Но нескоро еще отошли эти жуткие сны, Где в ночи Кевин все убивал... И без жалости всякой Мне являются часто пред взором одни лишь кресты. Я себя ненавидел, терзая под белой повязкой Рану — всё, что осталось от левого глаза шута. И была так дика для меня твоя детская ласка, Ты сама для такого, как я, была слишком чиста... Словно милая кукла, не знавшая боли и горя, Теплым лучиком глубже входила в сознанье моё. День за днем этот ад, что когда-то я сам же построил, Наполнялся любовью и смыслом до самых краёв. Обрывались проклятые цепи, железные путы, Повязавшие Регнарда с прошлым никчемную суть... Просыпаясь в холодном поту, вспоминать поминутно Я старался твой смех, чтобы легче мне было уснуть. А на утро опять на коленях у Шелли привычно Мог спокойно лежать, не тревожа ничем госпожу. Темнота отступала... Не полностью, только частично, Ведь в тени я по-прежнему, милая Шерон, брожу. Изменяя себе, находя в сердце радости силы, Становился игривей, живей... Клоун, словом одним. Был я мёртв — твоя милость меня-дурака воскресила, Потому что есть смысл дышать, когда кем-то любим. Для ушей моих лучшею музыкой «Братик!» звучало, А терзания слёзы несли юной леди Рэйнсворт. Мне судьба шанс дала в этой жизни начать все сначала, Уповая на то, что я сделаю правильный ход. И тогда в пустоту, сотворённую глупой ошибкой, К окровавленным пальцам тянулась малышки рука... Ты меня защитила от тьмы своей нежной улыбкой. Нет здесь Кевина больше, есть Брейк — ваш надёжный слуга!