At Least We Have Each Other

В баре людно сегодня, некоторые студенты праздновали чей-то 21-й день рождения, и Крис был зол на них, но, когда он был их же возраста, он делал те же вещи. Проталкиваясь через группу наштукатуренных маленьких идиотов, он умудряется добраться до бара и заказать два пива, говорит бармену положить это на его счет, аккуратно беря два стакана, сказав, что ему теперь придется проталкиваться обратно к их столу, так что он должен опять идти через скопление пьяных дураков. Парень за стойкой кивает, смеется над его комментарием и возвращается к своей работе, а Крис поворачивается, чтобы пойти обратно к своему столу, где его ждет потрясающая брюнетка. Когда он поднимает взгляд, то замечает, что она не за столом, где он ее оставил, а какой-то придурок прижимает ее к стене, не понимая, что нет значит «НЕТ». Он продолжает проталкиваться через празднующую толпу, и замечает, что потный парень пытается поцеловать ее, но Ева продолжает отворачиваться, и вдруг он, взяв ее оба запястья в свою руку, поднял их над ее головой, а другой рукой зажимает ей рот, чтобы она не кричала, вокруг так много людей, которые ничего не замечают, никто, кроме Криса, который уже пробирался сквозь последнее препятствие на пути к ней. Когда он достигает их, он даже не задумываясь, бросает пиво на пол, схватил парня за руку, разворачивая того лицом к себе. — Оставь ее в покое, — он кипел от гнева, Ева так и осталась у стены, все еще немного потрясена, но у нее были силы говорить: — Все хорошо, Крис, я почти справилась, — говорит она, но пьяный придурок перебил ее. — Это не твое дело, красавчик, мы с ней тут общаемся, — растягивает он, указав в сторону Евы, перед тем, как схватить ее и прижать к себе, что злит ее достаточно для того, чтобы дать звонкую пощечину парню и попробовать вырваться. — Ох, злюка, мне нравится это, — говорит он, снова притягивая ее, но Крис останавливает его, потянув парня и со всей дури заехав в лицо. После этого, все происходит очень быстро: бутылки, которые летали повсюду; кулак, который заехал Крису в живот, в нос, в висок. Парень был очень пьян, поэтому его удары были нескоординированны. Но Крис берет верх, когда врезается головой ему в живот, впечатывая его в стенку, нанеся удары коленями в живот, кулаки громко встречаются с челюстью до тех пор, пока не пошла кровь, но вдруг парень нащупал бутылку и бьет ею Криса по голове, из-за чего тот чуть не свалился на пол. Бармен уже вызвал охрану, и три больших, просто здоровенных мужчины прервали драку, один из них держал Криса, а два других выгоняли пьяного из заведения, ведь тот все начал. — Вы регулярно посещаете наше заведение и оставляете чаевые, поэтому я не буду вызывать полицию, но чтобы Вы вошли сюда еще когда-нибудь, Вы немедленно покинете «Рокки», понятно? — спрашивает бармен у побитого Криса, который кивает и благодарит его, прежде чем он берет за руку Еву и уходит. Она вырывает свою руку из его захвата, когда они садятся в ее джип, и брюнетка на всей скорости везет их в его квартиру. Она хмурилась, проезжая по улицам Майами, и ее руки сжались на руле так сильно, что костяшки пальцев побелели. Она выходит из машины, когда они прибывают к месту назначения, и наблюдает, как он хромает весь свой путь к лифту, его левая рука прижималась к правому боку, на правом уголке его губы виднелась глубокая рана, а его левый глаз посинел и опух. Наблюдая, как он развалился на диване, когда они входят в его квартиру, Ева копается в холодильнике, вытянув немного льда из морозилки, обернув его в полотенце. Когда он смотрит на нее снизу вверх из своего места, он видит, как она ходит из одного угла кухни в другой, рассержено пыхтя. — Из-за тебя у меня кружится голова, — шутит он, смотря на нее. — Ты идиот, — огрызается она. — Всегда пожалуйста, — говорит он с негодованием, и она прожигает его взглядом. — Ты хоть понимаешь, как мне было неловко?! — кричит она на него. — Он приставал к тебе! Какого черта я должен был делать?! — Ты должен был позволить мне справиться с этим! — Ева, я видел, ты была напугана до смерти. Я видел взгляд на твоем лице, когда он касался тебя. — Может быть, но я бы избавилась от него в любом случае. Это не твое дело, Крис, мы же не в средневековье, — отстреливается она. — Ну прости меня за желание защитить тебя, прости, что забочусь о тебе! — кричит он. После его слов, глаза Евы смягчаются, она испускает длинный, уставший вздох, наблюдая за ним. Медленно она снимает туфли, садится на журнальный столик перед ним, наклонившись к его лицу, приложив лед к его губе на несколько секунд, а затем к глазу. — Ты получил сполна, — говорит она, ее голос уже не извергал того гнева, который присутствовал всего несколько секунд назад. Он выдыхает от ее прикосновения, когда она кладет другую свою руку на его щеку, большим пальцем нежно погладив ее, продолжая держать лед у его глаза. — Да, но оно того стоило, — отвечает он с улыбкой, пожав плечами, подмигивая ей здоровым глазом, и она слегка посмеивается, убирая ладонь с его щеки, чтобы взять за руку, вырисовывая непонятные круги на его коже. — У меня все было под контролем, — сказала она, наконец, но не было ничего плохого в ее тоне, только желание доказать, что она может постоять за себя. — Я знаю. Я испытывал на себе твои удары. Ева, я знаю, что ты сможешь надрать задницу любому. И я боготворю тебя за это, — отвечает он с улыбкой. — Тогда почему, черт возьми, ты не позволил мне справиться с ним самостоятельно? — спрашивает она с гримасой раздражения на лице. — Потому что ты не должна. Ты очень много значишь для меня, Ева, и заслуживаешь, чтобы кто-то заботился о тебе, — отвечает он, и его голос полон искренности. Они сидят очень близко сейчас, не понимая, что все больше и больше наклонялись друг к другу, пока говорили, и Ева убирает лед с его лица, кладет его рядом с ним на диване, медленно закрывая глаза. Когда между ними почти не остается пространства, Крис также закрывает глаза и выдыхает, опьяненный разрядом электричества, который происходил между их губами. Поцелуй был неспешным, сладким, он последний раз нежно прикоснулся к ее губам, прежде чем оторваться от нее. — За что это? — спрашивает он у нее. — Не то, чтобы я жалуюсь. — За то, что защитил меня. За заботу, — признает она, и он нежно ей улыбается, его рука зарывается в ее волосах. — Я всегда поддержу тебя, ты ведь знаешь. Тем не менее, если бы я знал раньше, что нужно для того, чтобы ты меня поцеловала, мне давно бы уже надрали задницу, — сказал он ей, заставляя ее закатить глаза. — Ты такой дурак, — говорит она, но с улыбкой. — И тебе нравится это, — дразнит он, его рука переместилась от ее волос к щеке, и он вздрогнул, когда она поворачивает голову и целует его ладонь. — Да, это так, — признает она, прежде чем наклонится, чтобы поцеловать его снова. На этот раз поцелуй длился дольше, их губы медленно изучали друг друга, языки пробовали на вкус, боролись между собой, и она издает тихий стон, когда он нежно прикусывает ее нижнюю губу, что только зарождает у него желание целовать ее всегда. Когда они, наконец, растеряли всю свою нерешительность, их объятия становятся куда более горячими, его рука зарывается в ее волосах, она руками бродит по его груди, но когда брюнетка укусила его нижнюю губу, он шипит и отстраняется. — О, Боги, прости, — говорит она подавленным голосом, когда понимает, что причинила ему боль, она большим пальцем погладила ранку на его губе, но он только покачал головой, его глаза смотрели на нее с весельем. — Не прощу, — отвечает он прежде, чем наклониться вперед и снова завладеть ее прекрасными пухлыми губами.