Моя маленькая суицидница

      Мне слишком плохо...       Эти взгляды... Они полны презрения...       Спасите меня от этого...

***

      — Ха-ха, тупица! — Грязь летит из рук парня в сжавшую спину девушку. Она не оборачивается, лишь ещё сильнее сжимается под хохот её одноклассников.       — Неудачница! — Ещё один снежок из грязи летит ей в спину. Девушка не оборачивается, судорожно всхлипывает и ускоряет шаг.       И ещё куча таких же оскорблений летит ей вслед, как и грязь.       Девушка тихо и нервно вздохнула, заходя в свой подъезд, нажала на кнопку "вызвать лифт". Глаза медленно начинали слезиться, не только от холода, но и от жалости к себе.       За что?.. За что эта участь? Что плохого я сделала? Я никогда не стремилась общаться с одноклассниками, а они... А они взяли и начали меня гнобить, унижать...       Лифт приехал. Она зашла в кабинку, нажала на кнопку своего этажа и, не выдержав, начала по-детски реветь. Колотила стены лифта, отчего кабинка слегка шаталась. Но когда лифт тонко дзинькнул, оповещая о том, что они приехали, она встала, утёрла слёзы рукавом, и вышла из лифта. У порога уже стояла её мать, улыбаясь.       — Привет... — тихо сказала она, обнимая дочь, которая старалась снова не заплакать. — Лизунь, как ты?       — Н.. Нормально, — так же тихо ответила Елизавета, заходя домой, снимая тяжёлую сумку с учебниками и отшвыривая её к стене.       Её мать только покачала головой и ушла к себе, стараясь не беспокоить дочку, которой только это и надо было. Она достала свой телефон, всё ещё всхлипывая, стараясь не потерять ту грань между спокойствием и нервным срывом. Наушники, любимая печальная песня, одеяло, тепло, слёзы, тихий но спокойный голос её внутреннего помощника. Всё это — её типичный будний день.       Почему?.. Почему?..       Не заметно для самой себя она встала, достала из шкафа ножницы. Те самые, с серой ручкой, с помощью которых она сделала свою первую аппликацию в четыре года. Она вспомнила то, как она счастливая побежала показывать её родителям, улыбнулась. Затем она раскрыла ножницы, приложила их к руке и быстро провела лезвием. Остался белый след содравшейся кожи, который медленно наполнялся бардовой кровью. Она тихо всхлипнула, повторяя это действие снова, и снова, и снова…       Лезвие ножниц покрыто уже засохшей кровью Лизы, которая, уже спокойная, смывала со своих рук кровь.       И никто ничего не узнает…       Девушка посмотрела на свои руки, запястья которых украшали новые шрамы, и тихо рассмеялась. Ей впервые было так легко.