х х х
Давайте зададимся вопросом, вот почему Охотник сейчас прыгает по крышам с оторванной рукой в своих когтях, при этом даже не собираясь её есть? Ох, ему бы самому знать. Ан, нет, знает! Ему удача буквально улыбнулась безумной улыбкой, когда заражённый нашёл домик лесника. Вся семья – две девочки-близняшки, мать и отец – застрелены. Наверняка, это сделал сам отец, под конец убив и себя, чтоб избавить свою семью от страданий. И это можно понять по ружью в руках его мёртвого тела. И это хорошо. Для Охотника. Он сьел чуть тёплые плоти, но, доедая худощавую женщину, вдруг остановился. Заражённый вполне наелся, но ему вдруг в голову пришла идея. Оторвав худую, чуть ли не костлявую, руку от остатков женщины, он поспешил обратно, в городок.х х х
Охотник пробрался в дом через то же самое окно. Иногда он бывает слишком тих, но ему, конечно, не всегда везёт. Например, сейчас. Заражённый наступает на разбитое стекло, и его хруст, кажется, услышали за пределами дома. Плечи девушки, сидящей к нему спиной, замерли. Она вдруг зарычала, медленно приподнимаясь и одновременно разворачиваясь к источнику шума. И вот, он видит её алые, залитые злостью и кровью, глаза. Они сверкают в темноте. Весь испачканный в крови Охотник, пустив смешок, подскочил к ней, тут же заставив её сесть. Перед лицом исплаканной, удивлённой и злой «дамы» вдруг с хрустом появилась оторванная рука. Она начала болтаться, словно резиновая. — Привет, — прохрипел Охотник, улыбаясь своими не очень-то чистыми зубами. — Ты кто такой вообще? — прорычала она. — Носители живой плоти называют меня Охотником, — он начал болтать этой худощавой рукой. — А тебя? — Ведьмой. — Что ж, приятно познакомиться с тобой, Ведьмочка…х х х
— О чём ты плачешь? Как только не приду к тебе, ты постоянно в слезах… — Я заразилась в день своей свадьбы и съела жениха. Всё это безумие… Охватило меня с головой. Его кровь, липкая и алая, до сих пор на моих руках. — Ну, знаешь ли, тебе всё равно нужно будет есть людишек. Ты у меня ту руку схватила, как бешенная собака, которой требуется сорок уколов. — ...Я так его любила. Думаю, что любви сильнее и не было. — Ты снова плачешь. — И я буду плакать. Всегда.х х х
И вот, снова она плачет, чуть не царапая кожу своего лица. Охотник приходит к ней редко, принося ей хоть какую-то пищу. Ведьма всё время задаётся вопросом: почему и зачем? — И снова: привет, — Охотник запрыгивает в знакомое окно, пряча одну руку за спиной. Он словно подкрадывается к ней, согнувшись. — Ты снова пришёл. Что принёс в этот раз? Может, ногу? — её плечи снова перестают дрожать. Девушка оборачивается, ссутулившись. — Кое-что необычное… — он садится перед ней на одно колено и вдруг протягивает… цветок. Обычная полевая ромашка. Её испачканные в алой крови когти когти тянуться к цветку с белыми лепестками. Лицо Охотника серьёзно, а красные глаза внимательно наблюдают за её действиями. — Я… я так давно не видела цветов. Ведь всё вокруг такое серое и неживое… — прошептала Ведьма, аккуратно взяв цветок за стебель. — Я нашёл её, такую одинокую, но красивую. Я тоже тогда нашёл тебя одинокую и… красивую. — Сейчас от меня воняет гнилью, одежда грязная, кожа, конечно, как у трупа… Я не красивая, Охотник. — Ты всегда будешь для меня красивой… — Самому не противно говорить такие нежности? — Знаешь, словно камень с плеч. Так что... ни капельки. А Ведьма только улыбается. Впервые улыбается, смотря на белый и невинный цветок.