Проповеди книгочея

-Не общайся с этим стариком! - вот и всё, чего смогла добиться Кейт от Натаниэля. Юноша сопел, отворачивался, если был в хорошем настроении, а если был в плохом, то одаривал ледяным взглядом и утыкался в какую-нибудь книгу. Подобное отношение настораживало и раздражало одновременно. Вот скажите, чего он этим добивается? Интерес подобными заявлениями не унять, это то же, что прикрыть варенье бумагой – мухи всё равно прилетят на запах, укрывающий всё вокруг. К тому же отец Клауд показался совершенно не опасным человеком, по крайней мере, он не предпринял ни одной попытки как-то покалечить девушку, а это уже немаловажно. -Ну почему? - в сотый раз, а то и в тысячный, повела контратаку Кейт, решив, что благодушная атмосфера, воцарившаяся на данный момент, как нельзя лучше подходит для данного разговора. Сейчас она сидела в кресле напротив антиквара и полировала старинную вазу, на боку которой красовался «ботанический» орнамент, выполненный эмалями – полу раскрывшиеся тонкие лилии. Сестру-близнеца этого фарфорового чуда аккуратно натирал сам их покупатель. Натаниэль на секунду прикрыл глаза, его длинные ресницы отбросили на щёки чуть дрожащие тени. -Потому что тебе это знать необязательно. -Слушай, меня дважды пытались убить! - Кейт встряхнула тряпочку, спрыснула вазу специальной смесью, остро пахнувшей лавандой, и продолжила занятие. Юноша хмыкнул не то чтобы насмешливо, но как-то безрадостно, на мгновение отставляя фарфоровое произведение искусства в сторону и проверяя на блеск. -Решила пойти по стопам Бога, который, как известно, любит троицу? Девушка от неожиданного сравнения чуть не выронила антиквариат из рук, но вовремя сомкнула колени и успела оный поймать. Порой атеизм Натаниэля действовал на нервы. Ну, нельзя так говорить, даже если сам не особо веришь! Вот сама она относилась к христианству довольно прохладно, но подобные заявления считала чем-то кощунственным. -Попридержал бы язык! - в сердцах заметила Кейт, ставя вазу на столик и решительно бросая тряпочку рядом с ней. Серо-зелёные глаза девушки блеснули сталью, которая обычно в них не показывалась, накрепко спрятанная под жизнерадостной улыбкой и мудростью сироты. Натаниэль пожал плечами, однако его брови чуть дрогнули, что выражало сожаление. Холи в который раз задалась вопросом, когда она успела так научиться читать его эмоции, ведь достаточно было малейшего изменения положения губ или взгляда, как было понятно, что чувствует хрупкий антиквар. Лампа пару раз мигнула, зашипела, снова намечались перепады с электричеством. Кейт мысленно порадовалась, что уже сделала все уроки и даже выучила доклад по истории, который совсем недавно списала с одной из книг в обширной библиотеке лавки. Как оказалось, там, вперемешку с трактатами о вызове демонов и урокам по обращению с мечом, были довольно полезные труды по разным отраслям науки. Оставалось только удивляться разносторонности хозяина. Ясное дело, этот комплимент Кейт ни разу Натаниэлю не говорила, тот и так был достаточно доволен собой. -Знаешь, через месяц Рождество, - пробормотала Холи. Её удостоили надменным взглядом, губы юноши сложились в тонкую полоску, ну, тоньше обычного. -Если не знаешь, о чём можно говорить, лучше помолчи. -Забочусь, чтобы ты не разучился говорить, - храбро парировала Кейт, забывшись и начав протирать тряпочкой уже стол, сдвигая лежащие на нём книги то влево, то вправо. Немного, всего на долю секунды, но глаза Натаниэль раскрылись удивлённо и огорошено при слове «забота», их хозяин будто разом скинул с себя пару-тройку лет. Однако он немедленно взял себя в руки. -Не смотри так на меня… Кейт недоумённо выгнула бровь. Для неё самой было привычно желать того, чтобы никто не обращал на неё внимания, но вот откуда такие порывы у антиквара? У него вон и дом большой, и дело интересное, и… и вообще много чего, складывающегося в слово «уют». Девушка решительно стёрла каплю моющего средства, проворчав про себя, что тот, кто не жил в комнате с треснувшим стеклом в морозы, молясь, чтобы оно окончательно не разлетелось от порывов ветра, тому не понять таких радостей, как возможность пойти и добыть себе лишние одеяло из своих запасников. Свет погас с тихим шипением. Натаниэль насмешливо хмыкнул, однако добрым этот смех назвать было сложно. В нём даже послышались нотки торжества, точно юноша только и делал, что пророчил погружение комнаты в относительную темноту. Кейт осторожно спустила ноги с кресла, стараясь не зацепить столик, и подошла к окну, отодвигая в сторону штору. Фонари превратились в беспомощные столбы, с остывающими лампочками. Вся улица погрузилась в черноту, казалось, вечернее небо опустилось на город, а звёзды просто немного задержались и ещё не успели ступить на землю. Их лучи вдруг стали морозно острыми, а из-за стекла – призрачно странными. Натаниэль поднял взгляд от вазы и перевёл его на девушку, застывшую у окна. Та, словно почувствовав это, обернулась, и уличное мерцающее сияние превратило её в русалку из предрассветного сна – холодную, тонкую, с глазами из морских блестящих волн, чей цвет определить невозможно. Антиквар закусил губу, борясь с желанием вскочить на ноги, отбросить фарфоровую рухлядь в сторону и заключить видение в объятия. Это ведь Николь, его русалка в человеческом обличье, его последняя молитва. «-Знаешь, звёзды наколоты на небо, как булавки. Может, небо это мантия на плечах великого Бога? -Я не верю в богов. -А во что тогда ты веришь, Нат? -В тебя. -Да, я тоже тебя люблю…» -Вырубило весь район, зато звёзды стали ярче, - послышался голос, ниже на тон, и обман рассеялся. Николь превратилась в самую обычную девчонку из приюта, угловатую и такую же, как сотни сотен. Натаниэль отвёл глаза, задумчиво проводя пальцем по гладкому боку вазы. Было обидно, что недолговечное эфемерное счастье разрушилось так же быстро, как и его реальный прототип. -Мне пора, а то беспокоиться будут, - снова фальшивые ноты, русалки так не говорят, их голоса похожи на нежный перезвон серебряных колокольчиков из затерянных под толщей моря городов - нежные, будто прозрачные, несоизмеримо приятные слуху. Зато Кейт так говорит, и не просто говорит, а шуршит, стукает подошвами кроссовок, ворчит и скрипит закрывающейся дверью. Интересно, чем на этот раз она недовольна? Ах, да… -До свидания, - запоздало произнёс Натаниэль и осознал с неприятным чувством под рёбрами, что вновь остался один. За окном, покрытым по углам морозной росписью, скользнул неприметный силуэт, пропадая в сумраке улицы. *** Кейт, запинаясь на ступеньках, вошла в холл приюта. Там, как кающиеся грешники или заблудшие души, ходили воспитанники, освещавшие себе свет свечками или дешёвыми фонарями. Из-за того, что каждый из них уже получил выучку от города, то шаги у них были тихие, похожие на шаги листьев или снега. Подобное зрелище могло насторожить любого, кроме Холи, давно к этому привыкшую. -Твоя свечка, - воспитательница зажгла и для неё огарок, обернувшись и ещё раз напомнив всем вокруг, об осторожности. Кейт хмыкнула. Не хватало ещё спалить их последний приют в следствии банального отключения электричества. Девушка приняла свою свечку и поплелась наверх, попутно жалея, что сегодня никак не получится принять ванну. Оказаться в темной воде, окружённой не меньшей темнотой… -Ну, уж нет, - прошептала Кейт себе под нос, открывая дверь комнаты и кидая сумку на кровать. Последняя жалобно скрипнула. Подстёгиваемое подступающей ночью воображение подкидывало неприятные сцены с чешуйчатыми руками, появляющимися из-под прикрытия ароматной пены. В такие вот минуты и начинаешь думать, что где-то там наверху есть кто-то сильный, защищающий беспомощных людей от монстров. А уж в существовании оных Кейт теперь была совершенно уверена.