Мы давали себе имена...

Мы давали себе имена.  Клички, что пахнут свежестью.  Имена простых горожан С теплом материнской нежности.  Нас зовут по-другому, не так,  Как привыкли слышать друзья.  Иной раз вспоминать никак Эти слоги без боли нельзя.  Вмести с ними, с кличками теми,  Мы приняли форму людей.  На лицо надеваем маски и тени, Выходя под свет фонарей.  Мы могучи, но не страшны,  В нас течёт инородная сила.  Мы смеёмся, что божие сны  Нам велят доходить до обрыва.  В шутку дразним друг друга «Иванами», «Альфредом», «Людвигом», «Кику» и проч.  Просто нам суждено быть странами:  Рождены, чтоб народу помочь.  Нет больше слёз в наших глазах, Имена, как печати на род.  Если так выбито на сердцах,  Человеческий клан не помрёт.  Мы устали терпеть эти звуки, Это чёртово имя страны, Истязать по ночам свои руки,  А с утра осознать, что живы.  Слышим шёпот старых могил,  Помним запахи мёртвых людей,  Всякий хоть раз хоронил,  Но не каждый внуков детей.  И так пусто бывает порой.  Твоё имя — просто название.  В каждой книжке есть хоть одной  Крупной страны описание.  «Ты не человек», — нам твердят неустанно.  С понурым лицом и издёвкой в ответ:  «А, да, не правда ль? Ведь странно».  Скорей бы закончился век.  Мы хотим быть людьми, Но так что ж нам мешает?  Вот, руки, ноги — смотри,  Человека напоминает.  В том-то и дело, что нет.  В сердце у нас не стуки.  В сердце у нас плачи от бед,  Умираем круглые сутки.  И нам велено это терпеть,  Таща «гордое» имя страны.  Не стыдно на людях реветь,  Просто слёзы истощены.  Чтобы спрятаться хоть на миг,  Мы давали себе имена.  Чтоб души нашей мир не погиб,  Мы создали себе паспорта.  Дразним друг друга «Иванами»,  «Альфредом», «Людвигом», «Кику» и проч.  Вышли люди мы странные —  От чего-то не любим ночь.  Говорим об истории как-то с тоской,  Словно лично бал посещали вечером.  Ни один человек не поймёт нас простой,  А самим обсуждать уж нечего.  Неудобно слезу утирать,  Что щекочет под маской мнимою, Но слишком трудно принять, Что без лжи ты страна нелюдимая.  Ах, как бы навеки уснуть,  И не видеть солнце с утра.  Чтобы иначе на мир взглянуть,  Мы давали себе имена.