Моя практика

30 апреля       Просыпаюсь… и УЛЫБАЮСЬ!       Улыбаюсь и, не открывая глаза, просовываю под одеялом руку — туда, где спит моя Женя.       И тут же вспоминаю: сегодня она на дежурстве!       Зарываюсь лицом в ее подушку… А подушка хранит запах ее волос…       И я снова улыбаюсь, потому что скоро увижу ее, и следующее утро мы уж точно проснемся вместе.       Так, хватит обниматься с подушкой! Вставай — и на работу!       К НЕЙ!       Лети, мое сердце, лети!       Лети, но помни: на РАБОТУ, а не на свидание!       Пью кофе и снова улыбаюсь.       До моей встречи с тобой, Женя, просыпался ли я таким безумно счастливым?       Оказывается, счастье — это так просто!       Видеть радость в любимых глазах, которые смотрят на тебя с восхищением, вдыхать моё «люблю, люблю…» в твои губы, в шею, в ушко… чувствовать в ответ легкие прикосновения твоих губ и рук, слышать твой голос… И с какой ласковой и неповторимой интонацией ты произносишь моё имя: «Илюша…»       Вспоминаю и пытаюсь повторить твои интонацию, чтобы ещё раз испытать эти волшебные ощущения: «И-лююю-ша…»       И снова улыбаюсь.       Может быть, пойти умыться холодной водой, очень холодной, чтобы смыть эту улыбку? Всё-таки в больницу ехать собираюсь…       Мчусь на работу, в машине негромкое радио.       Настроение прекрасное, но абсолютно не рабочее. И даже неприятное известие о новом назначении Мамина улетело, чуть коснувшись моей головы.       Подъезжаю к больнице под песню, смутно знакомую с детства: «Ты проснешься на рассвете, мы с тобою вместе встретим день рождения зари…» — и тут теплое воспоминание: это же любимая песня моего отца, времен, когда он начинал ухаживать за моей мамой. Только отец пел, кажется, про день рождения любви.       И со словами песни: «Как прекрасен этот мир…» — я вкатываюсь в больничный двор…       И вдруг!       Верить ли глазам?!       Верить!       У лестницы, ведущей в приемное отделение, до боли, до крика знакомая фигура в красном плаще:       ЛАНА!!!       И тут впору вместо вкрадчивых слов про прекрасный мир услышать известнейшую тему из Бетховенской симфонии: Та-да-да-даам! Та-да-да-даам!!!       Судьба, что ли, грозно стучит в двери? Или по голове?!       Лана! Ну почему ты появляешься в самые счастливые минуты моей жизни, чтобы всё испортить? Что за чутье у тебя такое: появиться так не вовремя?       Замечаю, что Лана с легкой сумкой в руке, без любимого красного чемодана.       А Лана без чемодана… Странно!       Выхожу из машины в легком ступоре. С последней тоскливой надеждой оглядываюсь, ожидая увидеть машину её отца или такси и услышать, что она проездом и на минуточку. Но ни чемодана, ни машины, ни даже метлы, на которой ты, дорогая, сюда прилетела…       Что там на моем лице — не знаю. По-моему, я просто потерял контроль и над лицом, и над мыслями.       — Лана? — глупый вопрос, но пока это единственное, что я в состоянии сейчас произнести. Чувствую, как на глазах меркнет и тускнеет так ярко светившее с утра тёплое весеннее солнышко.       — Да! Кто ещё на тебя может смотреть такими влюбленным глазами? — Лана, видя мою реакцию, пока ещё не решается броситься мне на шею.       «Влюбленными»?! Никогда точно не мог определить, что на самом деле у Ланы в душе. В голове-то я давно не пытаюсь разобраться. Зачем я ей?!       — Вот это да! Ты почему здесь? — с тоской выдавливаю из себя главный вопрос.       Неподражаемая лучезарная улыбка Ланы и уверенный взгляд дают мне понять, что её приезд далеко не случаен. Приехала за должком? Быстро же! Понимаю, что сейчас от Ланы так легко мне уже не отделаться.       Лана, замечая мою растерянность, берет бразды правления в свои руки:       — Так! Где твоё «доброе утро»?       — Извини, доброе утро! — на автомате выполняю ритуал — приветственный поцелуй в щеку. — Просто не ожидал тебя увидеть.       И это истинная правда: что угодно и кого угодно, только не ЭТО!       — Да, я хотела сделать тебе сюрприз и поэтому не позвонила. И потом, я же знаю, во сколько ты приезжаешь на работу.       Да, Лана, сюрприз удался! Главное, теперь найти выход, как от него избавиться. Пока не удаётся ничего придумать:       — Так. Ну и что мы с тобой будем делать? Ты же понимаешь, что на работе я не могу уделить тебе много времени?        Но Лана тут же начинает канючить:       — Ну, подожди! Я же не чемодан без ручки. Можно, я проведу этот день с тобой? У вас тут так интересно! Такие люди хорошие!       О! А вот это уже интересно. Что-то здесь не то. Раньше она была другого мнения и о людях, и о больнице.       — Но у нас же здесь больница, а не развлекательный центр!       — Ну я все прекрасно понимаю! Я же с детства в больнице. С папой на дежурстве, — и в продолжении идут такие просяще-умоляющие «уси-пуси», будто побыть вместе со мной на работе в больнице — это то, о чем она мечтала всю жизнь.       Лана определено начинает какую-то игру! Словно сейчас на моих глазах разыгрывается сложная шахматная партия, а я в ней… пешка?.. Или главный приз?..       И я постепенно начинаю понимать, что сегодня от Ланы мне уже никуда не деться и не спрятаться, а день намечается очень и очень непростым… И все же меня мучают сомнения, которые я тут же озвучиваю:       — Конечно, странно все это!       — Что странно? Ты не рад меня видеть?       — Да нет! Что ты! Рад, конечно! — удивляюсь самому себе: ну просто эталон воспитанности! Как говорится, хороший мальчик, садись — ПЯТЬ.       — Просто… Ты нагрянула, как ревизор какой-то!       — Хорошо! Я пошла домой! — Лана обиженно надувает губки, разворачивается и демонстративно собирается уходить, ожидая моей ответной реакции.       Останавливаю ее, потому что пусть уж лучше эта непредсказуемая бомба замедленного действия будет под рукой. Так безопаснее. Пока. А там разберемся. И Лана тут же с торжествующей улыбкой берет меня под руку, чтобы вместе идти в больницу.       По пути снова оглядываюсь. Так не хочется, чтобы Женя лицезрела это гордое победное шествие Ланы рядом со мной. Но уже понимаю, что сегодня этой незапланированной встречи двух женщин не избежать.       Даже не пытаюсь представить себе реакцию Жени… Но пусть уж лучше она сама увидит и узнает, что Лана здесь и что ее приезд для меня самого полная неожиданность. Остается только надеяться, что она поверит мне, а не этому нелепому «сюрпризу»…       Первые, кого вижу на посту, — это наша старшая медсестра, а рядом здоровенный, с накачанным торсом мужчина. Такая себе груда мышц в спортивной майке. По тому, как Галя строит ему глазки, понимаю, что он своим живописным видом уже успел произвести на неё огромное впечатление.       Здороваюсь, как обычно. Интересуюсь новостями.       Галина, отвечая на мое приветствие, тут же с нескрываемым удивлением глядит на Лану. Похоже, присутствие Ланы в больнице произвело на неё еще большее впечатление, чем стоящий рядом качок в майке.       — У Вас гости?       Отлично понимаю, чем обосновано ее нескрываемое женское любопытство. Видимо, она уже в предвкушении пикантных новостей. А еще представляю, какая волна мыслей и предположений нахлынула сейчас в голову нашей старшей медсестры. Хоть бы не захлебнулась! Наверное, уже текст SMS-ки мысленно составляет.       Твердо знаю, что не должен сейчас ни перед кем оправдываться. Но все равно почему-то чувствую себя неловко. Отделываюсь коротким ответом:       — Да. Вот Лана приехала. Говорит, понравилось ей у нас…       — А, ну если понравилось, тогда конечно! — вижу, как Галина с трудом скрывает усмешку и тут же, обращаясь к Лане, задает еще один вопрос, как короткий выстрел, прямо в яблочко:       — Надолго к нам?       Спасибо, Галя, а то я сам как-то не догадался спросить об этом! Вот интересно, для кого ответ Ланы сейчас актуальнее?        — Надеюсь, что ДА! — эти всего лишь три ее слова, окончательно добивают меня. Хотя, если честно, я и не ожидал от нее другого ответа.       Ладно, разберемся. А пока я на работе.       Узнаю у старшей медсестры, что вновь прибывший пациент уже на рентгене. Только вот нежданную гостью нужно поскорее отправить в мой кабинет. Пусть сидит там одна, раз ей так хочется. Мне надо работать!       Лана тут же просит меня отойти немного в сторону и задаёт мне вопрос прямо не в бровь, а в глаз:       — Скажи, пожалуйста, а почему Галина так удивилась, увидев меня? Тут что-то произошло в моё отсутствие?       Лана пристально смотрит мне в глаза. И снова я чувствую в ее деланно невинном тоне какой-то подвох, словно Лана знает больше, чем говорит.       Я тоже смотрю Лане в глаза. За мгновения мысли пролетают в голове стаей, и ни одной толковой. И что мне сейчас начать рассказывать ей о Жене? О своих чувствах? Нет! То есть, да, но только не здесь и не сейчас! Представляю, какой скандал может случиться прямо в больнице, у всех на виду. Конечно, поговорить придется, раз уж в прошлый раз я не смог Лане доступно ВСЁ объяснить и поставить точку в наших отношениях.       Никогда не думал, что это будет ТАК сложно. Мне казалось, что самое трудное, это первый раз сказать ЛЮБЛЮ дорогой и любимой женщине. А оказывается, еще труднее сказать НЕ ЛЮБЛЮ и ПРОЩАЙ нелюбимой.       — Ланочка, давай мы вечером обо всем поговорим. Ты видишь, меня люди ждут, — стараюсь говорить убедительно.       — Хорошо! — Лана смиренно соглашается и послушно уходит ко мне в кабинет.       А я ещё несколько секунд прихожу в себя. Прокручиваю в голове сложившуюся ситуацию и то, как мне теперь объяснить Жене внезапное появление Ланы в больнице. Главное, чтобы Женя все правильно поняла. Скидываю внезапное оцепенение и снова обращаюсь к сидящему возле сестринского поста мужчине:       — А Вы родственник пострадавшего?       — Да упаси Бог! Просто понимаете, доктор, он обещал нас всех засудить. И поэтому мне нужно знать: что с ним, как?       — Это тренер спортивного клуба, в котором пострадавший получил травму, — тут же поясняет мне Галина.       Я, пообещав, что буду держать тренера в курсе событий, ухожу готовиться к работе.       Снимки пациента, прибывшего из спортивного клуба уже готовы. С облегчением отмечаю, что переломом там и не пахнет. Надо бы поскорее обрадовать и пострадавшего, и его тренера. А то, похоже, там намечается уже конфликт. Подхожу к обоим, не скрывая улыбки:       — Ну что Вам сказать? Повезло!       — В смысле? — пациент с недоверием глядит на меня.       — Никакого перелома у Вас нет, и трещины. Ушиб! Сейчас сделаю повязку. И можете выписываться. Так что отделались лёгкими испугом!       Я замечаю, что травмированный паренек почему-то ещё больше озадачен. А у меня внезапно вдруг создается такое ощущение, будто отсутствие перелома его не слишком-то обрадовало, а скорее наоборот… Зато тренер широко улыбается и от всей души благодарит. Не понимаю только, за что. Я ведь просто озвучил то, что все благополучно обошлось.       И тут вдруг начинаются какие-то личные разборки между огромным тренером и тщедушного вида пациентом. А я уже вообще отказываюсь что-либо понимать. Только краем уха улавливаю, что посетитель клуба в гневе и собирается засудить тренера за какие-то противоправные действия.       Ну уж нет! Скандалы и выяснения отношений в отделении, где лежат больные люди, мне сейчас абсолютно не нужны. Поэтому обращаюсь к нервно спорящим:       — Извините, это лучше без меня. Это вам лучше с полицией.       Ухожу к себе в кабинет и сквозь так и непрекращающуюся ругань отчетливо слышу глухой звук удара. Поворачиваюсь. Вижу разбитый нос пациента, а рядом растерянное лицо тренера. Бросаюсь с криком на помощь:       — Вы соображаете, что творите! Отойдите, отойдите от него!       Такой амбал мог убить этого щуплого паренька одной левой.       — Он первый начал! — оправдывается тренер. А молодой человек, держась за ушибленный нос, уже нервно требует, чтобы вызвали полицию.       Да уж, конечно! Без Степана тут не обойтись!       А еще необходимо сделать очередной рентген пострадавшему. Теперь уже носовой перегородки…       Сидя у себя в кабинете, пытаюсь настроить себя на работу. Снова и снова машинально разглядываю рентгеновские снимки, в который раз пытаясь отогнать от себя грустные мысли…       Слышу стук в дверь. Женя! Наконец-то! Устремляюсь к ней навстречу.       — Доброе утро!       Сразу чувствую напряжение в Жениной позе. Понятно, что о присутствии Ланы в отделении ей уже известно. К тому же Лана, надев белый халат, возомнила себе, как нужна всем сейчас ее психологическая помощь. И уже побежала спасать ребенка, привезённого по скорой с тяжёлым отравлением.       Я устремляюсь к Жене. Очень хочется поскорей успокоить ее и обнять.       — Привет!       Женя демонстративно отстраняется от моих объятий и вопросительно глядит на меня.       — Я слышала, там Лана приехала. Да?       Пытаюсь, как могу, объяснить ситуацию:       — Да, слушай, но эта полная неожиданность! Я приезжаю в больницу, представляешь, а она… — мучительно ищу нужные слова. Но пока что вижу себя со стороны как проштрафившегося школьника, который пытается найти оправдание своим «нехорошим» поступкам.       — Ну, понимаю… Ага. Просто… Что дальше-то?.. Как?.. — Женя все еще пытается держать себя в руках, но в ее глазах тревога и растерянность. А я мучительно ищу выход из этой ситуации:       — Я сегодня вечером поговорю с ней. Расскажу о нас…       — Хорошо… Хорошо. Действительно, как-то я уже устала от этой неопределенности… — Женя, бросив на меня выразительный взгляд, стремительно направляется к выходу.       Дверь закрывается… А вместе с ней…       Остаюсь один на один со своими мыслями.       Стою, думаю, хотя в голове такая звенящая пустота, что думать-то особо нечем. Одно дает надежду: Женя не отказывается от меня, она просто хочет, чтобы я поскорее решил вопрос с Ланой окончательно. И теперь всё зависит только от меня… И надо постараться эту проблему решить…       …А пока необходимо как-то решить ситуацию с разбитым носом пострадавшего из спортклуба. Чем больше я слушаю и наблюдаю этого пациента, тем больше сочувствую его тренеру. Ну не сдержался человек. Бывает… Ведь невооруженным глазом видно, что клиент этот — тот ещё прощелыга. Но… как врач не могу не сделать владельцу таких внушительных кулаков строгого внушения о недопустимости решения конфликтных ситуаций подобным образом. И прошу тренера дожидаться повторного рентгена пострадавшего.       Собираюсь уже закончить наш мужской разговор, как вижу выходящую из кабинета Лану, по-прежнему в белом халате, с кружкой кофе в руке. Девочка быстро осваивается! Она прямиком направляется к нам.       — О чем речь? — Лана с любопытством разглядывает мускулистого тренера.       — Да так, ни о чем. Обычные дела, — тщетно пытаюсь перевести ее внимание на что-нибудь другое…       Но Лана не унимается. Белый халат придает ей уверенность в собственном профессионализме. Видимо, снова решила на деле проверить всю глубину своих познаний по практической психологии.       — Ну я же слышала… Вы ударили пациента! За что?       Мне трудно представить более неуместный в данной ситуации вопрос. Поэтому тренеру, похоже, ничего не остаётся делать, как вежливо, но посмеиваясь про себя, ответить:       — Так получилось…       Тактичный всё же человек!       А Лана, не понимая этого тонкого юмора, все не унимается:       — Вы же сами нуждаетесь в психологической помощи!..       Тут уже я не выдерживаю. И стараюсь вежливо, но настойчиво, взяв Лану за локоток, увести ее подальше от «понимающей» улыбки тренера. На ходу бросаю ему, чтобы никуда не уходил…       Наконец снимок ушибленного носа у меня в руках. С удовлетворением отмечаю, что перегородка пациента цела, лишь небольшая трещина. Тут же слышу стук в дверь. На пороге Степан с заявлением от потерпевшего, в котором утверждается, что якобы Я был свидетелем инцидента с разбитым носом.       Интересное кино!       Королев просит моего разрешения пообщаться с участниками произошедшего конфликта у меня в кабинете.       Да, пожалуйста! Приглашаю тренера и его оппонента в свой кабинет.       Для начала спешу успокоить пострадавшего, что никакого перелома носовой перегородки у него нет. Тот, похоже, опять мне не очень-то верит и требует операцию, на что я твёрдо заявляю:       — Нет, в данном случае операция не показана. — Я озвучиваю стандартные врачебные предписания после столь незначительной травмы. И что мужчина может уже спокойно отправляться домой.       А потом… до меня вдруг доходит, что товарищ, сидящий передо мной, просто обычный любитель скандалов, непревзойденный халявщик и пройдоха. Он тут же начинает с наглой уверенностью оперировать статьями уголовного кодекса, при которых бедному тренеру сейчас просто не позавидуешь.       Степан пытается выяснить, был ли я свидетелем произошедшей драки. Понимаю, что сейчас от моих показаний зависит судьба сидящего с потухшим лицом тренера, который по-большому счёту просто дал отпор этому маленькому несносному гаденышу. А наш несостоявшийся пациент, тем временем, все больше распаляется и, ощущая свое непревзойденное над всеми превосходство, не даёт сказать слова даже Степану.       Королёв в очередной раз повторяет мне свой вопрос:       — Так, Илья Анатольевич! Вы присутствовали при этом инциденте?       — Акте физического насилия! — не унимается наш «потерпевший», чем окончательно выводит Степу из себя.       — Илья Анатольевич, так как?       — Нет! — я недолго размышляю… Мне совсем не хочется, чтобы попал под суд практически невиновный человек.       — Как это: НЕТ?! — замечаю, как округляются глаза этого мнимого больного.       — Никакой драки я не видел. В момент предполагаемого удара я направлялся на сестринской пост, — отвечаю уже твёрдо и уверенно.       — Откуда у меня, по-Вашему, это? — клиент спортклуба показывает на свой слегка распухший нос, — само появилось?       — Да я понятия не имею, откуда у Вас это! — тут уж я тоже иду на принцип.       — Ага! Скажите лучше прямо, что этот дуболом предложил Вам бесплатную карту на год в свой спортклуб.       Более смешной и нелепой версии выдумать трудно. Но чем чёрт не шутит. Этот может такую жалобу в департамент накатать, мало не покажется.       — Так, спокойно! — меня неожиданно выручает Степан. — Вы, пожалуйста, в комментариях поаккуратнее! А то у нас предусмотрена административная ответственность за публичные оскорбления и клевету!       — К кому?! Ко мне?! — глаза потерпевшего кляузника округляются ещё больше.       — Ну, а к кому же ещё-то? Заявление будете забирать? — Степан тоже прекрасно понимает, с кем имеет дело.       — Да! Нет! Я буду жаловаться в вышестоящие инстанции, раз полиция не способна, — «любитель» спортклубов демонстративно отворачивается от нас и уходит.       — Ваше право! — вдогонку ему отвечает Королёв.       Уже уходя, Степан просит меня сильно не переживать по поводу произошедшего конфликта. Пожимает мне и тренеру руки и отправляется по своим делам дальше.       Знал бы он из-за чего я больше всего сейчас переживаю!       Были б какие-то более-менее серьёзные повреждения… А так…       Тренер искренне благодарит меня за поддержку. Я тут же даю ему совет лучше подбирать клиентуру и беру с него слово, что больше пациентов из его спортклуба в моём отделении не будет. Он по-дружески улыбается мне в ответ и ещё раз благодарит за помощь. Обмениваемся крепким рукопожатием. Хороший парень!       Так незаметно подкрадывается вечер. А вместе с ним и обещанный мной Жене серьёзный разговор с Ланой. А та уже, судя по всему, горит от нетерпения, желая заполучить меня в своё безраздельное пользование. Надо решиться. Нет, не могу. К тому же на лице Ланы вижу слёзы. Кажется, сейчас начнётся очередная истерика:       — Я тут всем только мешаю! Я просто пыталась помочь! Ещё неизвестно, чем эти девочки в следующий на накормят этого мальчика. И сколько раз Вы его еще лечить будете!       Да, мне уже известно, как Лана пыталась вести психологические беседы с ребенком, попавшим в реанимацию из-за отравления поганками.       — Что случилось? — пытаюсь как могу ее успокоить. Рыдания Ланы мне сейчас совсем ни к чему.       — Да ничего! Я психолог! Я предвижу проблему! А Женя… она меня даже не выслушала!       Ага, судьбоносная встреча все же свершилась. Не могла не произойти.       — Слушай, ну там был тяжёлый случай! Там дети могли умереть от отравления! — утешаю Лану и тут же мучительно ищу повод, чтобы отправить ее куда подальше из больницы. На сегодня хватит мне нервных потрясений.       — И что, моё мнение уже ничего не значит? — Лана, видя моё благодушие и снисхождение, понемногу приходит в себя.       — Ты давай, иди домой! Успокойся, прими ванну! — я продолжаю усыплять бдительность Ланы. И тут же становлюсь таким добрым-добрым, внимательным-внимательным.       Но Лана сразу же чувствует подвох:       — Подожди, а твоё дежурство разве не закончено?       — Нет. У меня сегодня ночное дежурство! — и снова, какой уже раз за день мне приходится хитрить. Но ничего не могу с собой поделать. Ночное дежурство вдали от Ланы — это сейчас моё спасение.       Лана, видимо, услышав в моём голосе не слишком уверенные нотки, обиженно поднимает свои бровки:       — А почему ты не сказал?       — Не знаю. Забегался… Забыл… — удивляюсь сам себе, как мне удаётся так быстро убедить Лану. С огромным облегчением слышу в ответ:       — Ну ладно. Я буду ждать тебя дома. До завтра.       Но тут в мой кабинет неожиданно заглядывает Женя. Увидев нас вдвоём с Ланой, молниеносно ретируется:       — Ой, я попозже зайду…       Нет, Женя, не уходи. Это совсем не то, что ты подумала!       — Ничего. Лана уже уходит. А я сегодня дежурю, — даю понять Жене, что я сегодня ночью ОДИН. Женя похоже, не понимает моих намеков или специально не хочет понимать?       — В смысле, дежурите, Илья Анатольевич? Вы ничего не путаете?       — Нет, Евгения Павловна, я ничего не путаю, — под пристальным взглядом Ланы стараюсь быть убедительным и глазами прошу Женю мне подыграть.        — Ага. — Женя растеряна. И расстроена.       Иду проводить Лану до двери и ещё раз взглядом пытаюсь дать понять Жене, что Лана едет домой. БЕЗ МЕНЯ! Ругаю себя за то, что, в общем-то, уклонился от разговора с Ланой. Но хотя бы успокаиваю Женю, что я не собираюсь ночевать с Ланой под одной крышей. Понимаю, что утешение слабое и Женя ждет от меня другого. И снова ругаю себя…       Женя остается в моем кабинете.       А я иду «отвоевывать» у Славы право на ночное дежурство.       Сейчас осчастливлю Мамина и отправлю его домой отдыхать. Он сегодня у нас прямо герой! В прямом смысле. Спас детей. Справился с тяжёлой интоксикацией после отравления ядовитыми грибами.       Хотя героиней по праву можно назвать скорее его маму, которая помогла нам выявить этот токсин, отправив баночку с грибами на проверку в нашу лабораторию.       А с дежурством меня успела опередить уже Ольга Михайловна. Но она без разговоров оставляет мне право провести эту ночь в больнице на любимом диванчике.       Я снова возвращаюсь в свой кабинет, чтобы увидеть Женю.       Увы! Женя ушла домой, оставив меня одного, и даже не попрощалась.       Стою посреди кабинета, и снова вспомнилась эта мелодия, теперь уже как ирония: «Как прекрасен этот мир…»       Как утро-то начиналось!       Ну что же… ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ…       Проснемся мы завтра точно НЕ РЯДОМ.       Я люблю тебя, Женя!       Я верю, я знаю, мы еще столько рассветов вместе встретим!       Верь мне…