Демон-искуситель.

      «Холодно — жуть!..» — растирая красный от мороза нос, шипела сквозь зубы юная дама, вошедшая в фойе респектабельного театра. — Можно ваше пальто? — молодой человек, довольно милой внешности, даже чуть смазливый, протянул к ней руку и неглубоко поклонился. — Я отнесу его в гардероб и принесу вам ваш номерок. — девушка, засмущавшись, протянула руку, на которой лежало, только что снятое и сложенное пополам, легкое, явно одетое не по погоде, пальтишко.       Через минуту небольшой номерок из красного дерева был в руках у девушки. Она пришла незадолго до последнего, третьего звонка, и еле успела войти в зал и успешно занять свое место в бельэтаже. Билет на увлекательный мюзикл ей отдал ее лучший друг, сказав, что не может идти из-за неотложных дел, а билет пропадать не должен.        Ее зовут Анника, она родилась в семье британских норвежцев — ее бабушка с дедушкой переехали в пригород Манчестера еще в 50х годах ХХ века, после чего ее семья обосновалась в этом уютном месте под названием Великобритания.       Будучи еще малышкой, Анника увлекалась музыкой и кинематографией; в десять лет пошла в музыкальную школу, в 14 — в школу кинематографии в Манчестере. Она была очень энергичным ребенком и свой не угасающий фонтан энергии направляла во множество занятий: спорт, она занималась плаванием и даже добилась в нем немалых успехов; рисование, Анн освоила несколько жанров живописи: прекрасно рисовала портреты, пейзажи и животных; так же очень любила печь, порой всерьез думала пойти в кулинарную академию. Но в свои 20 лет переехала из скромного Манчестера в величественный Лондон и первые несколько месяцев, зарабатывая на собственную квартирку, жила у знакомых своей тети.       Собственно, тот друг, что отдал ей этот билет, — и был тем самым 'другом ее тети'. Марк Копенхауэн — доктор исторических наук, главный директор одного из исторических музеев Лондона. На момент их знакомства с Анникой, Марку было 25 лет, и он только-только защитил докторскую степень, сейчас же ему уже 30 лет и, сам завидуя своей личной жизни, пытается благоустроить ее своей, на этот момент, уже лучшей подруге — Аннике. Вообще, Анника была не дурна собой — красивые, мягкие черты лица, белоснежного цвета волосы и красивая спортивная фигура должны были играть ей на руку. Но даже с такими данными, того самого мужчину найти она, почему-то не могла. Наверное, тем самым фактором неудач был ее дурной характер. Девушка она взбалмошная, неуклюжая и совсем не умеет контролировать себя и свои действия, никогда не несет ответственность за содеянные поступки, ссылаясь на обстоятельства, при которых они были совершены. Она очень любила поспорить — ты ей слово — она тебе два, тем самым распугивая всех людей, которые начинали с ней говорить и тем более навязывать ей свою точку зрения, несхожую с ее собственным мировоззрением.       Но сейчас это не важно, потому что Анн увлеченно смотрит мюзикл и замечает только то, что у нее есть на данным момент, в эту минуту, в эту секунду.       С огромным увлечением наблюдая за происходящим на сцене, с трудом можно было разглядеть 'настоящие' лица актеров. Наверное, колоссальное удовольствие — переместиться в чье-то тело, стать чьей-то душой и на некоторое время забыть все свои бытовые, житейские проблемы. Ощущение Бога — вершение чьей-то судьбы, когда ты не несешь никакой ответственности за содеянные, как бы тобой, поступки; ощущение новой жизни…       Между всеми актерами, загримированными одинаково странно и психоделично, Анн приметила одного мужчину, который, будто случайно забрел в этот сумасшедший дом, где все обитатели то ли психически нездоровы, то ли стали вести асоциальный образ жизни. Она могла спокойно и отчетливо разглядеть контуры его тела — статная, подтянутая, спортивная фигура ярким пятном выделялась на фоне скрюченных и 'больных' тел других актеров. Он обворожил Анн, и та, несколько минут подряд смотрела только на него, не отводя взгляд. Спустя пару минут, она стала различать в чертах его лица мужчину, чей портрет она рисовала для своей знакомой. Кажется, это был ее любимый актер, только вот, его имя Аннике не было известно. «Надо будет прочитать на буклете, — мимолетно подумала девушка и зажала кисти рук между коленями. — определенно, надо посмотреть…»

***

— У вас нет буклетика? Нет? Жалко… А у вас? Тоже нет?.. Анн ходила по наполненному людьми фойе в поисках буклета: «Эх… Ладно, забью в интернет дома, посмотрю хоть, кого я рисовала.» На выходе из театра было большое столпотворение, никого не выпускали из здания под предлогом того, что перед входом в театр произошло, что-то серьезное. Высокий мужчина, в теле и с усами, строгим голосом указал девушке и еще нескольким людям на запасной выход, который обычно закрыт. За ними пошел народ, который был там совсем не к месту — узкий, длинный коридор, ведущий к такой же узенькой дверке, над которой красным светом горит «запасной выход». Там и втроем тесно, а за ними ломанулись практически все, кто был в тот момент в фойе. — Извините, пожалуйста, я не специально. Анн почувствовала, что чьи-то руки оказались на ее бедрах, к ее спине вдруг кто-то прижался, будто в переполненном людьми лифте. — Ничего, ничего… — сквозь зубы, процедила Анн, пытаясь сдержать свою злость. — Только не трогайте меня, прошу. Рядом с вами еще полно места. — она успела оглянуться и осмотреть мужчину, который ее потревожил. — Я говорю, отойдите от меня, пожалуйста. Мужчина удивленно посмотрел на Аннику, явно не ожидая такой бурной реакции, но все же отошел на шаг назад, чтоб не тревожить столь ранимую душу.       Пару минут спустя, когда Анн вышла из этой адской толкучки, она опять увидела этого мужчину рядом с собой. — Позвольте загладить это не красочное впечатление. — он подошел к ней поближе. — Я присмотрел здесь недалеко одно кафе, не окажите мне честь, пообедаете там со мной? — он с саркастической улыбкой, будто смеясь над Анн, расспрашивал ее и не отпускал ее руку. — А то этот нелепый конфуз испортит ваше мнение обо мне. — он сильнее сжал ее руку. Анника с небольшим усилием сумела вырваться из его крепких рук. — Я даже не знаю, что сказать! — озлобленно, чуть не крича, произнесла она. — Я подумаю еще!.. Господи! — девушка вскрикнула, рванулась с места и тут же упала. — Там… Посмотрите! Посмотрите! Что с ним?! — Анника указала рукой на человека, лежавшего перед самым входом в театр. Это был мужчина, на вид лет 30, невысокого роста и в плохой одежде. На вороте его рубашки были следы крови, и на асфальте, прямо под мужчиной, была небольшая алая лужица. — Почему никто не звонит в скорую? Почему они все просто смотрят! — Анника лежала на асфальте, на ее коленях и ладонях были многочисленные царапины, и кровь была видна на ее платье. Она достала из сумочки телефон. — Не надо, не звони никуда. — мужчина, с которым она разговаривала взял ее руку чуть выше кисти, разжал пальцы и забрал у нее мобильный. — Она уже была здесь, вон доктора, видишь? Только, кажется, они ему уже не нужны… Глаза Анники наполнились дичайшим ужасом, еще никогда на ее глазах не умирали люди.       Еще с полчаса Анника сидела на том же месте, бездумно уставившись в асфальт. Мужчину уже увезли, люди разошлись по своим делам, будто ничего необычного не произошло у них на глазах. Единственный, кто был рядом в этот момент — тот незнакомец. Тот самый мужчина, который был так ненавистен Аннике, и на которого она была так озлобленна еще не так давно. А сейчас это был человек, которому она была готова доверить все свои секреты, проплакаться или просто посидеть в тишине. — Что вы там говорили о 'пообедать в кафе'? — вытерев рукой слезы, негромко спросила она у мужчины. — Если вы еще хотите, конечно… Я, кстати, Анника, можно просто Анн. Мужчина добродушно улыбнулся и подал Аннике руку, чтоб та поднялась на ноги. — Меня зовут Люк. И да, мое предложение все еще в силе.