Швы

- Вот клянусь, когда помирать будешь – я буду рядом, опыты на тебе проводи-и-и-ить, - нараспев говорит Ханджи, мастерски штопая бровь Риваю. Капрал молчит, грозно смотрит ей в глаза, практически не моргая, и старается не беситься. Старается. Очень, честно. Зоэ как будто не замечает его потуг: продолжает трепаться сначала о значимости изучения смерти человеческой особи, потом плавно переходит на интереснейшую тему - «Маневренность гиганта», а потом (и как ей только удался этот переход?) рассказывает ему об интереснейшем случае отравления яблоками. Как, ну как получается у очкастой психопатки так успешно действовать на нервы? Ривай задается этим вопросом добрые три минуты, и когда, наконец, Ханджи разрезает нить ржавыми ножницами, чуть ли не подпрыгивает, желая побыстрее уйти – собственная беспомощность в моменты лечения раздражает до скрежета зубов, особенно перед этой женщиной – ведь до конца жизни же будет вспоминать о том, как он бровь рассек, падая с дерева. И плевать она хотела на то, что сильнейшие воины человечества не падают, а совершают маневр скоростного спуска! - Ну куда собрался, малыш? – Ханджи ловко пресекает его попытку ухода легким толчком в сторону койки, старается обольстительно улыбнуться – получается скорее безумно. Аккерман мысленно чертыхается, отступая на шаг, поджимает губы, выгибает бровь и… Больно, черт возьми, адски больно, но Ривай упорно сохраняет это выражение лица, словно не замечая натяжение новеньких швов синей ниткой. - Если ты решил совершить самоубийство, то тебе это не удастся, - замечает Ханджи, кладя руки на плечи капралу и вдавливая его в кровать. Естественно, тот не шелохнулся, и шутки, видимо, не понял. – Недостаточно крови потеряешь, если швы разойдутся, даже миллилитров двести вряд ли наберешь - поясняет Зоэ, словно это самая необходимая вещь, которую надо ему знать, и хмурится, когда повторная попытка усадить солдата проваливается. - Я пойду, - прерывает ее затянувшийся монолог Аккерман, не обращая внимание на попытки его остановить. И обещает себе, что ноги его в этом месте больше не будет. Командор был человек умный, безусловно. Авторитет ли он? Конечно. Только поэтому капрал согласился на повторный поход в медицинских целях к майору; согласился условно – Ирвин буквально всучил ему бумажку с приказом снять швы. Аккерман даже не знал, как реагировать на подобное – люди умирают пачками и взводами, на завтра намечена очередная вылазка, кому вообще какое дело до бровей Ривая? Но приказ есть приказ, и только из-за этого надо терпеть мерзкую, надменную улыбочку Очкастой, торжественно усаживающей его на стул в своей отвратительной лаборатории, специально медленно идущей к тумбочке с инструментами. - Неужели сильнейший воин человечества, упав с ветки, не может сам себе снять швы? Ривай с трудом подавил в себе желание закатить глаза, мысленно уверяя себя в том, что ему никогда больше не потребуется лечиться у Зоэ. Ханджи торжествовала – Аккерман был в полном ее распоряжении ближайшие пять минут, безоружный, молчаливый, податливый и послушный – едва ли в целом мире существовал человек, которые видел подобное и оставался все еще жив! - Подуть, чтобы не болело? - Заботливо осведомилась майор, и, получив ледяной взгляд в ответ, хохотнула. – Вот помирать будешь – сам попросишь! Капрал чуть вздрогнул, когда кожи коснулся холодный металл, но быстро отвлекся на созерцание впадин между ключицами женщины, занимавшейся его лечением. - Ну разве есть женщины, готовые терпеть тебя больше минуты? – Не унималась Ханджи, увлеченно работая с его бровью, словно это был гигант, которого она препарировала впервые. – Подчиненные не в счет - беднягам не остается выбора, разве что титанам в пасть, - шутит она и, на удивление, Ривай хмыкает в ответ. Майор удивленно замолчала на секунду, открыла и закрыла рот, видимо, передумав бросать в ответ что-то колкое про эмоциональность, но быстро вернула себе игривый настрой. -В общем, надумаешь умирать – зови, с радостью приду, даже спою тебе на прощание. – Закончила свою мысль она, одновременно с операцией. Ривай встал резко, как только она отняла руки от его лица, и, выплюнув через плечо "спасибо", направился к двери. - И это вся благодарность? – Усмехнулась Зоэ, безжалостно нарушая личное пространство и хватая за запястье капрала. Мгновение – Ханджи почувствовала резкий поток воздуха, слабый толчок, а дальше уже было жесткое приземление спиной и затылком на вдохе. Майор хрипло рассмеялась в лицо Аккерману, навалившегося сверху, и, стараясь выровнять дыхание, просипела: - Ну не так же откровенно, капрал. Едва ли она сможет улыбнуться ему умирающему.