Как в кино

Духовная она была, тонко чувствующая, всячески изысканная. И всегда вежливая такая, что дух захватывало: «милый Джа-Джа, извольте...», «милый Джа-Джа, будьте добры...», «милый Джа-Джа, окажите любезность...». Прямо как не настоящая, как с голоэкрана сошла, из какого-то старого кино про прекрасных и обречённых аристократов, которых непременно в конце трагически перережут злые ситхи, но это будет духоподъёмно, потому как прекрасные и обречённые мешали стремительной стабильности и неизбежной демократии. Она тоже всё чему-то мешала: например, джедаям, которые очень уж хотели узнать всякие тайные таинства. Этих таинствов у бардоттан было завались; они своими путями шаманили, видели всякое и толковали занятно. Не как в Храме положено. Ну джедаи и лезли, как мухи на мёд, гадили помаленьку. Да ещё малых деток воровали, чтоб их с детства обучать такими же, как они сами. То есть это только потом Джа-Джа узнал, что гадили. Тогда он думал, благородная джидая помогать хочет очень-очень. Привык же к хорошим людям, к Кваю да к Беньке... Ох, дурак он тогда был, дурак. Понял, что с ними фигня какая-то, он как? Да когда мастер Мэйс ввалился в комнату, обманув стражу, а до того ещё джедайскими трюками их задурить попытался. Стражей. Ему, вишь ты, почудилось, что Джа-Джа долговато как-то с королевой наедине находится, и тем ставит всё под опасность. И только-только договорил, значитца, как их и похитили почти сразу. Удобно так! Опять же, как в кино. Вот тогда Джа-Джа и начал подозревать, что всё нечисто. Он кино любил, конечно. На кино всё было не как в жизни, а красиво и эт-та... драматично. Вот совсем как с ними: прямо через ночь мчаться до незнакомой планеты, потом, значитца, до базы верхом через пустыню, чтоб в самый распоследний момент... В жизни — в жизни так не бывает. В жизни злодейки зеленым дымом не распадаются. А датомирские ведьмы тем более. Эти ведьмы — Джа-Джа знал, он сенатор же; делегат то есть, но всё одно — они как джедаи, просто называют Силу колдунством. А так — одно к одному, и никаких гвоздей. И они не светятся жутким зеленым светом. И не создают себе из нифига и зеленого дыма световые мечи. И вообще... Джулия тогда, как её спасли, сразу стала джедаям верить. Даже сердилась, когда Джа-Джа ей доказывал, что нечисто дело. Дулась так, забавно очень. Пришлось за советом к Канцлеру идти — Канцлер умный, он такой человек, на десять стандартных метров сквозь воду и землю видит! Ну, он и увидел. Прямо по полочкам разложил: вот заговор джедайский, вот Бардотта с ресурсами и всяким таким, вот мастер Мэйс хитрющий с его запретными техниками. Всё иллюзия, всё сплошная ложь — и культисты в масках, чтоб их, значитца, никто не опознал. Уж как он это Джулии изложил, она тут и поверила. Сказала, её святые провидцы тоже что-то такое чуяли, не зря ведь говорили не доверять джедаям, не зря. Так вот и вышло, что давно уже ни джедаев нет, и Эничка, бедолага, от ихних-то жутких пыток весь в чёрном доспехе и еле дышит — а им-то с королевой хоть бы что. И уж Император-то, умный человек, Джа-Джа не запрещает с королевой целоваться. Одна беда: эти джедаи недобитые вечно пытаются на Бардотте прятаться. Мол тут силовой фон такой, что с ним слиться легко можно, такие дела. Вот только зря надеются. Местные — они добрые, они мирные, но обманутого доверия не прощают. А для имперских преступников есть имперская инквизиция. Такие дела. Хэппи-энд ведь, однако. Ну да они заслужили.