***
Шёл третий месяц моего прибывания вне лагеря. Каждую ночь я волнуюсь лишь о своей шкуре, ни о ком другом больше мне ничего не известно. И это радует. Я скучаю по ребятам, по Октавии, по Кларк… Почему-то при упоминании её имени становилось так тяжело на сердце, будто бы я ей что-то задолжал. То, как она посмотрела на меня в последний раз… Каждую ночь вспоминаю эти голубые глаза, глядя в небо, полное звёзд. Вот это настоящее чудо — родиться с такими глазами. Иногда я вижусь с командиром Лексой, которая явно не намеренна объявлять войну моим людям… Но теперь не думаю, что могу называть себя одним из них. Достав лук и стрелы ещё в первые дни из лагеря знакомых землян, я познакомился с весьма милой и доброй девчушкой. Она подкармливала меня, запасала стрелами, два раза меняла сломанное деревянное оружие. А в последний раз упомянула какую-то девушку с белоснежными волосами и небесными глазами, а также с походкой ветра. Говорила, что она пришла с несколькими людьми, захотела обменять еду на автомат. Естественно, Мари (а так звали мою помощницу 12-ти лет) отказалась от настолько опасной сделки. Тогда весь отряд Небесных людей вернулся в лавку и начал избивать родных девочки, просто случайно попавшейся под руку. Она даже не владела этим заведением, это были обязанности её матери. Но именно Мари стояла на тот момент за прилавком, так что та попалась под руку «извергов в чёрном». Конечно же, девочка сразу же отдала незнакомцам бóльшую часть всей имевшейся еды. За это люди застрелили лишь пришедшую за провиантом женщину средних лет и довольно ушли. Услышав это, я не поверил, что Кларк допустила такое. Как? … Я полностью разочаровался в моих бывших товарищах и решил для себя, что в лагерь не вернусь. Нужно было изменить внешность. Меня разыскивали люди с Ковчега практически с ухода. Многие винили Кейна и Гриффин-старшую за такое решение. Также было странным то, что в местах, где я появлялся начинались убийства. За это получил прозвище «Командующий смертью». Смешно. Смертью не командуют, она сама командует нами, понимая, когда пора прекратить данное путешествие. Может, потому что я понимаю это меня и прозвали так? Неважно, я спрашивал Мари, как можно перекрасить волосы. Та ответила, что в деревнях ягоды используют для окраски лица и маскировки. Поняв, что узнал нужную информацию, я направился к месту, где росла так называемая «земляника». Что-то странное, но вроде бы хорошо действует и не будет смываться первое время. После долгих дней мучений я понял, что обзавёлся красными кудрями до первого окунание в воду. Решив, что хочу немного, да вспомнить своих несмотря на данные злодеяния, я направился к Арке. Увидев издали знакомые очертания, я почувствовал, как кто-то ударил меня по голове. Всё поплыло, темнота.***
Я очнулся связанным у лагеря моих бывших подопечных. Земляне наконец-таки взяли в плен. Неужто хотят получить кого-то или что-то взамен на меня? Огромный верзила схватил меня, потащил в сторону ворот, которые уже достаточно хорошо укрепили. Да уж, продвигаются, молодцы. Со внутренней стороны лагеря раздались какие-то крики, возня, позже последовало открытие ворот. Всё до сих пор плыло, рот был завязан, единственное, что я разглядел — Кларк, смотрящую на меня с непонятными слезами на глазах. Опять провал в памяти, чёрт. Ещё одно новое место. Я в лагере? Похоже на медпункт, рядом сидит спящая Гриффин. Тихонько встав, я подошёл к зеркалу. На меня смотрел грязный, израненный парень с красными, как кровь кудрями. В это время за спиной почувствовалась возня. Девушка очнулась. Но я резко вышел из комнаты, направляясь к центру лагеря. Чувствую много заинтересованных взглядов, особенно всех привлекают мои волосы. Кажется, это было не очень хорошей идеей, чёрные были не настолько заметны… — Остановись сейчас же, Беллами Блейк! — закричала блондинка так громко, что только настоящий глухой не услышал бы. Я обернулся. Девушка шла и подойдя, провела по моей щеке, переводя взгляд на волосы. — Красные. Это хоть смывается? — она еле сдерживала слёзы. — Принцесса, а то, что я три месяца выживал на дикой природе и стал практически землянином тебя не волнует? В своём репертуаре, только внешность… Ей не хватало этих слов. Таких родных.