Феникс

      Эдит без сил повалилась на руки подоспевшим людям. Их лица вдруг стали нечеткими, тусклыми размытыми. Голоса исказились и показались ей далекими и странными. Еще мгновение и измученная девушка покорно сомкнула веки, отдав свое сознание во власть пугающей темноты. - Там, - обрывисто сказал МакМайкл, махнув рукой в сторону особняка. Он с трудом двигался, боль и слабость сковывали его тело, голова кружилась и перед глазами все плыло и раскачивалось из стороны в сторону. Объясняться просто не представлялось возможным. Опираясь на чье-то плечо, он побрел вслед за остальными.       Угрюмый Аллердейл холл встретил незваных гостей ледяными сквозняками, скрипами и стонами под крышей. Пятна крови у входа, вперемешку с красной глиной, проступающей из-под снега, свидетельствовали о недавно произошедших здесь трагических событиях. - Вы, двое наверх, - скомандовал рыжеватый мужчина с усами, покрытыми инеем. - А вы, осмотрите прилегающую территорию. МакМайкл почувствовал, как его опускают в кресло и пытаются снять пальто чтобы осмотреть раны. Теперь, когда опасность миновала и пришла помощь, волнение уступило место неприятному бессилию, которое накрыло доктора, лишив возможности не только двигаться, но и ясно мыслить. Сон (а может обморок?) подступил совсем близко, стиснул в своих объятьях, и унес куда-то далеко-далеко… *** - Господь милосердный! Вошедший в спальню Люсиль мужчина в страхе отшатнулся к стене и, перекрестившись, дрожащей рукой стянул с себя шапку. Представшее его глазам зрелище действительно было ужасающим. На полу посреди комнаты, залитой холодным светом, в луже крови лежал молодой баронет Томас Шарп. Его белая рубашка была насквозь пропитана алой жидкостью, а на смертельно бледном лице ясно вырисовывалась глубокая рана. Со всей этой жуткой картиной насильственного убийства совершенно не вязалось выражение умиротворенности и спокойствия, застывшее в чертах англичанина. Он выглядел так, словно в последний момент подумал о чем-то светлом и прекрасном. - Ну что замер? Раздавшийся рядом суровый голос заставил мужчину вздрогнуть и опомниться. Он осторожно приблизился к телу на полу, стараясь не наступить на кровь, и склонившись над Шарпом пристально вгляделся в его лицо. Неожиданно ему показалось что грудь баронета слегка вздымается. «Невозможно!» Вошедший спешно начал прощупывать пульс дабы убедиться, что хозяин дома все же мертв. Тонкая-тонкая ниточка. Казалось, она вот-вот оборвется и душа этого человека покинет его холодное обескровленное тело. И все же жизнь еще теплилась в нем. ***       Алан МакМайкл тихо сидел у постели Эдит и любовно смотрел на спящую девушку. Из цветущей живой красавицы, которую он помнил, она вдруг превратилась в нечто изможденное и настолько хрупкое, что кажется таяла на глазах и могла просто исчезнуть в лучах скупого английского солнца. Ее нездоровая бледность говорила о том, сколько всего ей пришлось вынести в этом доме, а порез на щеке напоминал о недавней драке с безумной Люсиль. Но во всем этом было свое особое очарование: она была как никогда беззащитна и уязвима, и сейчас Алан чувствовал себя по-настоящему нужным ей. Настолько нужным, что не мог оставить ее ни на секунду. Наконец ее веки дрогнули, и доктор не смог сдержать улыбки, увидев, что его любимая приходит в себя. Но первое что отобразилось на лице девушки был испуг. - Алан? – растерянно пробормотала она, глядя на друга, так словно не могла поверить в реальность его образа. – Алан, ты..? - Я здесь, Эдит, и теперь уже никогда тебя не оставлю. Будь уверена. МакМайкл заботливо поправил одеяло и попытался улыбнулся. Вышло у него это не очень убедительно, ибо на душе мужчины было неспокойно: ужасы, связанные с Шарпами и их планами на Эдит, остались позади, но и будущее представлялось весьма непростым. Эта история могла здорово подмочить репутацию несчастной девушки, испортить ей всю дальнейшую жизнь, вызвать непонимание в обществе. Немало заботило Алана и здоровье Эдит. Пока он не мог сказать точно, чем для нее обернутся все эти испытания, но уже сейчас мог предполагать, что свой отпечаток они все же оставят. Поспешно отогнав неприятные мысли, врач снова заговорил: - Все закончилось, Эдит. Теперь ты в полной безопасности. Шарпы и их дом, исчезнут из твоей жизни навсегда. Конечно же он кривил душой – вычеркнуть прошлое будет не так-то просто, но сейчас Алану хотелось ободрить девушку и вселить в нее хоть какую-нибудь надежду. - Алан, я видела призрака. Это был призрак Томаса. Он приходил ко мне. Чтобы попрощаться. МакМайкл удивленно вскинул брови: - Это невозможно! - Почему? Доктор запнулся, не зная, как преподнести Эдит невероятную новость, которая несколько часов назад шокировала его самого. Наконец он осторожно произнес: - Это невозможно по той причине, что Томас Шарп еще жив. - Еще жив, - машинально повторила Эдит, медленно осознавая смысл услышанного. Несмотря на то, что на ее лице не проявилось ни испуга, ни отвращения, Алан поспешил ее заверить что баронет жив именно «пока» и «еще». - Он совсем плох. И я не думаю, что он долго протянет. Скорее всего умрет даже раньше, чем сюда прибудет местная полиция. Эдит молчала. Она думала о судьбе своего умирающего мужа. Он лгал ей с самого начала. Хотел использовать как средство для получения денег. Молча наблюдал как его сестра травит ее. И что самое страшное и мерзкое в этой истории – он изменял Эдит с родной сестрой. С Люсиль. С этой безумной женщиной, для которой не существовало никого и ничего кроме брата и их дома. Она запросто перешагивала через людей, убивала их, заманивала в свою ловушку и все ради денег и их ненормальной любви. Но в какой-то момент все изменилось. Томас перестал принадлежать ей. Там, у лифта он сказал Эдит что любит ее, а не Люсиль. Он попытался защитить ее, спасти от сестры. И жестоко за это поплатился. Он не убийца и не хотел, чтобы погибла она, Эдит. Может быть сейчас, в страшных муках, в последние часы жизни он раскаивается в том, что сделал? Он не бессердечный монстр, она видела его истинное лицо, видела каким он может быть! Скромный английский джентльмен с загадочной улыбкой… - Алан, ты мог бы сделать для меня одну вещь? - Все что угодно, Эдит. - Тогда пообещай мне… *** - Это же убийство, как никак, - настаивал прибывший полицейский. – Что же я по-вашему, совсем слепой? - Я уверен, что этот случай не стоит Вашего пристального внимания, - тихо произнес МакМайкл, протягивая купюру. – И к тому же, зачем порочить честное и благородное имя Шарпов? Вы же видите, молодой леди и так не просто – она только что потеряла родственницу, а скоро может стать вдовой. - И правда ни к чему все это, - согласился полицейский. – Что ж, доброго здоровья. Он учтиво поклонился и вышел. МакМайкл прислонился к стене. С одной стороны, он очень хорошо понимал Эдит и ее желание замять происшествие, сделать так, чтобы не разразился скандал, в центре которого будет она сама. Но с другой… Американец заметил, как она настаивала, чтобы он вовсе не упоминал об авантюрах, которые проворачивали Шарпы, и просила его ничего не говорить про Томаса. Именно про Томаса, она так и сказала. Словно боялась, что он может оказаться на виселице, если вдруг выживет. Словно хотела спасти его от заслуженного наказания. «Нет, все не так! Эдит правильно сделала, что решила не разглашать все эти подробности их грязных дел. И конечно же она не любит сэра Томаса. В любом случае. Все произошедшее открыло ей глаза и теперь она знает каким негодяем он является». Успокоившись, Макмайкл поднялся наверх, к Эдит, к той самой Эдит которую он так любит и теперь уже никогда не отпустит.