Судьба решается в бою.

Холодный взгляд серых глаз намертво пригвоздил присутствующих к своим местами, поэтому весь энтузиазм Вьюги как-то сразу поубавился, стоило ей шагнуть в шатер из разноцветных тканей. Неодобрительно глаза замерли на девушке на секунду, а потом мужчина в центре круглого стола, на котором были разбросаны карты и который был полон зажженных свечей, вернулся к разглядыванию одной из карт с символическим изображением Чуди золотым сердечком. Наверное, гнетущая тишина так бы и висела здесь, накаляя обстановку своим спокойствием и всё теми же серыми глазами, которые, казалось, вот-вот прожгут пергамент насквозь. - Так мы… Мы так и будем сидеть? – сначала слабо и неуверенно начала Пепел, но к концу предложения её слова приобрели негодующий смысл, возмущаясь сложившейся ситуацией. Шенон, в свою очередь, недовольный тем, что его прервали, посмотрел на девушку, которая, навострив ушки, уже готова была обороняться от словесных упреков или что там обычно говорят такие деловые дяди ничегошеньки не понимающим в делах войны тетям-Героям, не раз и не два спасавшись земли от гребущих под себя всё, лап противника? Однако, мужчина, глубоко вдохнув, выпрямился и, заведя руки за спину, всё же заговорил. - Вы, вероятно, прекрасно знаете о ситуации, что сейчас сложилась. Так вот, мне это не нравится! Делайте, что хотите, но завтра вы должны выиграть битву, иначе ни один из вас не получит новых талантов из Кузницы до конца Сезона Дождей! – как правило, Сезон Дождей проходил в конце осени – самом холодном времени года для Адорнии, так как снег здесь, если и бывал, то держался от силы недельку. - Но сейчас ведь только середина лета! – негодующе воскликнула Пепел, сжав маленькие кулачки и пустив из себя несколько искр. Совершенно случайно, разумеется. Лорд, верно, хотел что-то ответить, но тут его перебила участница Третьей команды – Художница. Опустив кисть на лавку, она подошла к круглому столу с картами, туда же, последовав за ней, пошла и Пепел, с вызовом посмотрев на Шенона. - Командир этого лагеря Вы, Лорд Шенон? – задала риторический вопрос мастерица, - Тогда какого лешего Вы сейчас голосите, если сразу же не смогли толком разглядеть ситуацию, действуя кардинально? – вкрадчиво говорила девушка, но от её голоса, полного обвинений, мурашки пошли по коже табуном, - Здесь, здесь и здесь, - изящные пальцы прошлись по пергаменту, оставляя три точки в форме золотых сердечек, - Наиболее активные места проявления аномалии, которая в этом году запредельно высока именно у этой границы. Это, - пальцы девушки очертили круг вокруг лагеря, - Последняя территория, не занятая Доктами на этой полосе. Вокруг, - её пальцы показали на области, что находились по две стороны от лагеря, - И впереди – Владения Доктов, ставшие их только после ваших нескольких поражений. Знаете, а у меня вопрос: чем же вы, Лорд, занимаетесь тут? - с укором подытожила она. «Ей бы еще скалку в руки» - хмыкнула Вьюга, наблюдавшая за всем со стороны. Шенон, на минуту растерявшись, сжал в руке край карты. - Прошу, не забывайте о том, что лагеря то три, а я один! – Будучи хорошим стратегом, Лорд промышлял на три лагеря, располагающиеся друг от друга не далеко, но в нескольких днях езды, если учесть, что по пути Лорд и Команда чистили лес от Чуди. - Так не стоило брать на себя такую ответственность, раз не можете всё вынести! За двумя зайцами погонишься… - не сдавала позиции Художница. Видя капитуляцию соперника, Пепел ухмыльнулась, что Лорд получил по заслугам. Она то, не являясь членом Высшей команды, не могла так разговаривать с собственным Лордом, а вот Художница, как раз таки, участница Высшей команды, могла. И тут ей в голову пришла идея. - Послушайте, - она дождалась, пока присутствующие обратят на неё внимание, - Раз с этими землями всё безнадежно, так почему бы нам не отдать их Доктам? – Пепел не стала дожидаться, пока все начнут возмущаться, ведь она заметила, что все тут не настроены отдавать земли просто так, поэтому сейчас смотрела исключительно в глаза Художницы, - Земли кишат Чудью, даже сейчас нам небезопасно находиться здесь, а еще воевать в таких условиях – невозможно. Мы уступим долину и лес Доктам, а когда те войдут в леса и начнут отмечать свою победу, подчистив перед этим лес, и разлягутся у костра с винными бочками в обнимку, мы дадим бой. - А что, неплохо. Не совсем честно, но на войне все средства хороши, - сказала Художница. - Только одна загвоздка: мы что, просто так соберемся и уйдем, оставив земли? Это слишком подозрительно, Докты не глупые и сначала пошлют разведчиков, а когда поймут, что Чуди тут навалом – будьте уверенны, они привлекут сюда намного больше сил, чем у них есть сейчас, - мудро заметил Предводитель, почесывая подбородок и вглядываясь в карты. - Ну сделаем это случайностью. На завтрашнюю битву пойдет не Третья команда, а Ваша, Предводитель. Вы, поддавшись, но так, чтобы это было незаметно, проиграете битву. Только старайтесь сильно не калечится, но и не оставляйте противника слишком живучим. Думаю, план неплох и его вполне не составит труда осуществить. Так ведь, Лорд?- на последнем предложении она сделала явный акцент, даже не взглянув в сторону мужчины. - Вы несомненно правы, Художница, - хищно ответил мужчина, словно в голове у себя сейчас казнил девушку, занося топор над её головой. - Ну вот и чудно, - не поддаваясь устрашающему тону, Художница подцепила свою кисть и, проводя ею вокруг себя, создала причудливые линии, которые, словно клубок теплого воздуха в мороз, растворились в воздухе через секунду, не оставив и следа, как и сама девушка, вышедшая из шатра. Остальные члены Третьей команды последовали за ней, попрощавшись с присутствующими. Целительница сидела в окружении двух мохнатых волков, грызущих кости кабана. Она совсем их не боялась, считая прекрасными боевыми товарищами, чующими опасность и готовыми перегрызть глотку нападающему. Почесывая шерстку одного из них, она слушала потрескивание огня в костре и на минуту закрыла глаза, представляя себя далеко-далеко отсюда, за крепкими стенами особняка, на удобном диване возле камина и слушающую такой же треск дров и звуки ночи за распахнутым окном, впускающим летний воздух. Как бы ей хотелось этого: простой жизни, простого человека, с любимым человеком. Такой у неё был, но и тот находится сейчас не в безопасном месте, участвуя добровольцем в армии. Общались они редко, девушка даже не знала, как он там, и лишь редкие письма или же союзники, побывавшие там, грели ей душу словами о том, как же доблестно сражается её возлюбленный за честь Родины. А говорят, Героям не дано любить. «Любить может каждый» - когда-то философски заметила Художница, еще не являясь участницей Третьей команды. Художница – замечательный друг, даже то, что она является участницей Третьей команды, не отменяет её доброты и помощи, которую она оказывает в нужный момент. Она не стала заносчивой, гордой, не оградилась от общества Героев, не считавшихся Высшими. Напротив, она считала это глупостью – Герои и так выкладываются по полной на своих битвах, а их еще и делят на высших и низших. Она девушка с характером, которая знает, что сможет постоять за себя, даже если врагов будет несколько. Мозги, что всегда были при ней, рассуждали здраво, достаточно правильно. За эти и многие другие качества девушку ценили многие, даже сам король был рад видеть её в своем дворце. Целительница всегда видела в ней хорошего друга, готового оказать помощь. - Приятно пахнет, - выглянула из-за очередной желтой и выцветшей палатки Невидимка. - Солдаты угостили. Присаживайся, - мохнатые создания повели шерстью, но даже не оторвались от своей кровавой трапезы. Животные чуют опасность, но здесь ведут себя совершенно спокойно. Дальше завязалась непринужденная беседа: разговаривали о том, о этом. Единственная тема, которую не захватывала Целительница, был дом. Родной дом, где тебя всегда ждут и любят. Родная семья Невидимки погибла, как только началась война. А фокусник, что почти заменил ей родителей, был жив и здоров. Он находился там, где не было войны и над головой пролетали чайки, можно было весь день купаться в реках и смеяться, не беспокоясь о том, что нападет Чудь или вражеский Герой появится из неоткуда. Но Невидимка боялась идти к нему. Ей было страшно. Это был единственный страх, который не могла перебороть девушка – встреча со старым фокусником. Она боялась не увидеть в его глазах теплоту и заботу, с которой они начинали каждое своё выступление. Боялась, что он будет корить её, а еще больше, что он даже слушать её не станет. Ведь когда девушка ушла, она даже не попрощалась. И только потом, когда пришла война, её псевдоним Невидимка превратился в имя, тогда то иллюзионист точно услышал о том, куда подалась его ученица. Боялась, что улыбка не коснется морщинистого лица, боялась встретить осуждение. Когда-то обо всем этом она рассказала Целительнице, у которой останавливалась в перерывах между сражениями. Целительница дала ей один совет: «Нужно бояться не этого. Нужно бояться не успеть». И с тех пор Невидимка ничего не рассказывает о жизни иллюзиониста, не предаётся воспоминаниям о нем. Костер уже догорал, и грело Целительницу только живое тепло – два волка, неотступно лежащие возле её ног и согревающие своим прикосновением. - А я-то гадаю, где мои волки! – улыбаясь, к костру подошел мужчина и животные, подняв головы, нехотя поднялись с земли и стали возле него, - Ты чего это, одна то сидишь? – оглядевшись по сторонам, спросил мужчина. Целительница поняла, что Невидимка снова растворилась в воздухе, став незримой для невооруженного глаза. - Погода хорошая. Отдыхаю перед завтрашней битвой. Мне всегда сложно идти в бой и видеть, как гибнут те, кого я знаю. Это немного тяжело: понимать, что ты могла бы спасти, но у тебя не получилось. - Ты это, знаешь что, голову давай не затуманивай себе и пошли уже. Лагерь уснул, а Чудь нет. Останешься тут сидеть – тебя съедят раньше, чем придет мысль, что ты не одна, - мужчина подал девушке руку и в медленном шаге, о чем-то беседуя, они проходили мимо палаток к тем, где остановились команды.