Совершенство шелка

День шел необыкновенно легко и ломко. И он не был скрыт пеленой снов. Открыт для всех окон. Шелком шью кружево моего дня. Он так холоден — также, как холоден и я. Как холодна серебра звезда, по неровным линиям растекается боль в мир, и ты изменить этого не в состоянии. Приглядываю за небольшим солнышком, в ожидании судьбы. Теряю счет в эти дни. Кричу своему протяжному сознанию — дыши. И я следую за волной мглы. Каждый шрамик что-то, что помнит сила. Я один такой, или я — полмира? Знаешь, ропот такой холодный, взводный гул обостренный, мир такой посторонний. Со временем перестает пахнуть кровь. И мертвое тело для тебя становится пустым — для тебя уже не существует человека, нет существа света. Так больно открыть глаза после вчерашнего — увидишь, как мир разрушается. Но это не печально: побывав тем, кем я есть, я рисковал бы остаться в вечном одиночестве. Да как там, ген «C» (называемый биологами геном Бога) — я рисковал прожить сто лет с лицом ребенка. Война закончилась уже как десять лет — мне двадцать шесть, а на вид и четырнадцать не дать. Сколько легенд о ребенке-убийце, и страх только за одно воспоминание. Что же за влечение ребенка к смерти? Я им не прощу, ублюдкам, смерти матери… И если хотите знать, что глобальной войны сейчас и нет, действия все равно ведутся… Я видел вырезанные города, подбирал полумертвые тела птиц, пытаясь влить в них жизнь. Я практически сразу понял, и это было очевидно — она была ближе ко мне, чем кто-либо. Она смотрела на мир с моей стороны. Те, кто живут сотни лет, по-другому ощущают мир. И я спрашиваю: «Не устала ли жить?» В ответ тишина, вот и всей правды нет. Физиологическая оболочка не всегда бывает тем, кто ты есть. Я хорошо помню тот день, когда отряд “Звезда”, состоящий из 10 человек, хотел уничтожить армию…. Выжил только я. Эти ублюдки заставили оторвать руку и прирастить ее. Их много было, они были сильные, но я в каждой крапинке крови стоял за свою веру в светлое. Зачем-то белый день. Может, он бы не наступил, но был где-то впереди. Спать без оружия опасно, а тут еще то и дело я люблю шляться по государству, но это не сильно нравится им. Тому, что я в любой момент тонким надрезом сонной артерии могу убить. Это был первый человек, которого я встретил с той же проблемой. — Как живется? — сначала спросил я. — Вот второй день пытаюсь дотянуться до звезд, а они вечно от меня убегают, — затем замешкалась. — Сила — это власть, но нужна ли мне она, нужен ли скорби камень над раем, обманутыми ожиданиями людей. Пустых слов и потерь. — А я верю, верю во что-то свое! Не остановлюсь, пока не убью императора. — О… Кажется, я тебя знаю. Ты единственный выживший из звезды, вместо твоей смерти они увидели груды трупов.